Чужие уроки - 2008 - Сергей Голубицкий

Представим на мгновение, что фьючерсы, которые Кервьель покупал, были проданы ему... самим Societe Generale! Не напрямую, разумеется, а через подставных лиц или посредников. К слову, в пресс-релизе Societe Generale прямым текстом сообщается о выявлении большого числа подставных контрагентов, с которыми Кервьель якобы проводил фиктивные сделки.

Мысль крамольная, зато чрезвычайно удобная, потому что мигом устраняет основную нестыковку — бездействие службы финконтроля. Если допустить, что служба эта была в курсе дела, ее пассивность перестает противоречить смыслу ее существования — защите интересов родной корпорации. В самом деле: если левой рукой Societe Generale открывает длинные позиции по фьючерсам, а правой — эти же самые фьючерсы продает, мы получаем классическую офсетную схему — zero sum game.

В подобной ситуации, как вы понимаете, оснований для волнений нет ни у руководства банка, ни у службы финансового контроля, ни у Кервьеля, который исправно выполняет рутинную работу, приближаясь к заветному повышению по карьерной лестнице. Остается маленькое «НО»: как нет волнений, так нет и прибыли! Поскольку суммарная позиция нейтральна, каждый евроцент, заработанный на длинных фьючерсах, будет отыгрываться обратно равноценным убытком по фьючерсам коротким.

Как бы то ни было, но созданная офсетная позиция уже никаким боком не может быть отнесена к «plain vanilla futures» (простым, «лапотным» фьючерсам) с их прямолинейной ставкой на рост рынка в будущем, каковые руководство Societe Generale с пренебрежительной снисходительностью приписывало Жерому Кервьелю. Нейтральная фьючерсная позиция, открытая на миллиарды евро, — серьезная игра взрослых товарищей, обладающих всеми инструментами воздействия на мировой фондовый рынок.

Открытие нейтральных фьючерсных позиций всегда является прелюдией к последующему — главному — шагу, который предполагает искусственное формирование на рынке условий гарантированного движения. Направление этого движения, в принципе, роли не играет: можно стимулировать безудержный энтузиазм и рост, можно — организовать плановый обвал. Последнее в условиях негативной рыночной обстановки сегодня более логично и просто.

Классическая процедура для развязки нейтральной фьючерсной позиции — относительно безболезненная ликвидация одной «ноги» позиции для создания импульса на рынке, играющего на руку второй «ноге». Звучит страшно, но суть проще пареной репы: когда Societe Generale на протяжении трех дней на виду у недоумевающего мирового рынка якобы неуклюже, шумно, гамно и скандально закрывает «длинные» позиции Жерома Кервьеля, он — на самом деле — ликвидирует лишь первую «ногу» тайной нейтральной фьючерсной позиции, которая выстраивалась на протяжении долгих месяцев. Оттого что «длинные» фьючерсы закрывались на рынке, пребывающем в состоянии затишья (хотя и в ожидании бури — в форме окончательного обвала американского рынка недвижимости и взрыва цен на энергоносители), причем делалось это быстро, убытки в размере 4,9 миллиарда евро, понесенные Societe Generale, можно смело отнести к «безболезненной ликвидации».

Результатом игры, как читатель уже знает, стал катастрофический обвал на мировых фондовых рынках, что означало — правильно! — колоссальные, поистине безбрежные прибыли по второй «ноге» тайной нейтральной позиции, которая к этому времени перестала быть нейтральной (после ликвидации первой «ноги») и превратилась в безоговорочно «медвежью» (раз уж вторая «нога» была «короткой», то и ставка делалась на обвал рынка).

О реальных цифрах говорить не приходится: в подобных сделках за руку никто никогда никого не ловит. Тем не менее, навскидку можно предположить, что Societe Generale (или кто там выступал в реальности в роли контрагента по сделкам Жерома Кервьеля) заработал на падении рынка как минимум 50 миллиардов евро. А скорее всего — гораздо больше: может, 100, а то и 200 миллиардов.

Неслабая такая многоходовка вырисовывается: всенародно протрубить о «колоссальных» убытках в размере пяти миллиардов, чтобы затем тихо и неприметно положить в карман 50 миллиардов.

Читатель может, конечно, возразить, что секретная нейтральная фьючерсная позиция — не более чем плод воспаленного воображения автора и что именитый и почтенный французский банк никогда не пошел бы на такую аферу.

Со своей стороны могу выдвинуть встречный вопрос: «А почему, собственно, не пошел?» Скажу больше: «Нужно быть дураком, чтобы не пойти». Почему? Потому что в описанных телодвижениях, если следовать букве закона, никакой аферы нет и в помине! Нет даже инсайдерства и прочих щекотливых глупостей. Есть лишь заурядная биржевая игра, которая ежедневно ведется на десятках торговых площадок планеты. Единственное отличие «сделки Кервьеля» — беспрецедентный масштаб инвестиций и полученной прибыли. Так ведь большому кораблю — большое плавание! Кому, как не «почтенному французскому банку», зарабатывать деньги с таким шиком? Тем более что после постепенного и неприметного закрытия второй «ноги», которое — не сомневаюсь — происходит прямо сейчас, когда пишутся эти строки, «почтенный французский банк» (или кто там еще) получит ТАКУЮ прибыль, что все подставы со стороны американского рынка недвижимости покажутся детским лепетом.

Заключительный штрих. Учитывая поистине исторические объемы денежных средств, задействованных в нашей (гипотетической — успокойтесь!) сделке, можно предположить, что сообщники были как раз не у Жерома Кервьеля, а у самого Societe Generale. Сообщники из числа мировой финансовой и банковской элиты. Из когорты наших добрых знакомых — «Старых Европейских Денег», которые родились в этот мир с одной-единственной (зато какой!) привилегией — снимать сливки первыми!

Примечания

1 Агнец Меркурия (лат.). (см. название)

2 Дирекционная сделка делает ставку на направление движения рынка — будь то вверх или вниз.

Румынская доля

Опубликовано в журнале "Бизнес-журнал" №4 от 26 Февраля 2008 года.

Культурологическое страноведение давно превратилось в одну из визитных карточек «чужих уроков». Мы совершали путешествия по разным странам, но при этом наблюдалась забавная закономерность: чем дальше в пространстве и времени уносилось наше воображение, тем легче раскрывалась тема и беспечнее давались заключения.

Из этой закономерности в конце концов выросло подозрение: отчего же автор не рассказывает о том, что всем нам, жителям России, близко — пусть и только по географическому положению? Почему не появляются истории о соседях наших — странах, с которыми нас связывают тесные узы?

Вопрос риторический, ибо несет в себе большую часть ответа: фигура умолчания в отношении сопредельных государств интуитивно возникала в силу этой самой их сопредельности. Географическая и историческая близость неизбежно выводит эмоциональную составляющую анализа на первый план: согласитесь, рассказывать о Бангладеш и Бразилии гораздо легче и комфортнее, чем о Польше либо Украине. Экзотические страны — где-то там, далеко-далеко, и по большей части никаких эмоций, кроме доброжелательного любопытства, не вызывают. Тогда как соседи наши неоднократно перекочевывали в истории из стана врагов в стан близких друзей, а затем — обратно к врагам, и обстоятельство это неизбежно порождает в русском человеке болезненные перепады Катуллова odo et amo2.

Ну да сколько веревочке ни виться, конец всегда найдется… Подумал тут намедни: «What the hack?! Нам ли бояться и недоговаривать? В конце концов, недомолвки на поверку всегда оказываются хуже прямого разговора». А посему отныне в «Чужих уроках» начнет время от времени появляться новый формат. Мы будем рассказывать о близких нам территориях — бывших советских республиках, бывших странах Варшавского Договора, бывших союзниках и нынешних доброжелателях. Правда, оглядываюсь и что-то не нахожу сегодня последних ни по одному направлению…

Изучению Румынии я отдал добрых 15 лет жизни. Румынский язык и румынская культура были моим главным предметом на филологическом факультете МГУ, на румынском литературном материале я раскрывал в диссертации тему социальной мифологии, в Бухарестском университете проходил стажировку, с румынскими писателями и кинематографистами объездил весь СССР, умудрился даже поработать переводчиком секретаря Компартии Румынии, доставившего в идеологическую метрополию послание Николае Чаушеску советским соратникам.

Сегодня Румынию в информационном пространстве нашей страны окружает полнейший вакуум. Хуже, наверное, обстоят дела только у Восточного Тимора. Создается впечатление, что подрастающее поколение вообще не знает, где Румыния находится и кто ее обитатели: так, трое из пяти опрошенных мною недавно по оказии московских подростков уверенно заявили, что румыны — это цыгане.