Между молотом и наковальней - Андрей Шахов

— А ничего! — она поймала на себе улыбку Стасиса. — Что?

— Ты всегда отличалась капризной разборчивостью, — пояснил тот, уже не пытаясь вернуть прежнюю хмурь.

В знак признания справедливости замечания Инга тихонько хохотнула, сложила ладони на коленях и с интересом, откровеннее прежнего воззрилась на Стасиса:

— А ты здорово изменился!

Он тяжело вздохнул, досадливо поморщился:

— Изменился я или нет — судить могут лишь те, кто достаточно хорошо знал меня ранее и знает теперь. Ты в число таковых не входишь.

Ингу это задело.

— Ты считаешь, что я тебя не знала?

Стасис еще раз усмехнулся, глотнул из бокала и глянул на столик, где весьма уютно устроились его друзья. Особенно Олег; обхватив за плечи белокурую, смешливую симпатяжку, он водил пальцем по ее узкой ладошке, обращая ее внимание на тот факт, что с нынешней встречи судьбы их переплелись до гробовой доски.

— А где твой?.. — Стасис не мог подобрать удачное определение: спутник, приятель или даже муж?

Но Инга и без того поняла, кого он имеет в виду:

— Уже не мой.

Бровь отметила некоторое удивление:

— Что так?

Инга задумчиво накрутила на пальчик длинный локон.

— Что-то вроде… Да и не в моем он вкусе.

— И сколь же долго ты пробовала его на этот самый вкус?

— Месяц, — улыбнулась барышня и поднесла к губам бокал.

Стасис призадумался. Инга, конечно, всегда любила пофлиртовать да как следует поморочить молодым людям голову, но теперь в ее поведении и в словах проскальзывало нечто новое…

Он хотел было задать еще один продолжающий тему вопрос, поднял глаза на Ингу и осекся. Излучая всем своим существом предельное напряжение, она неотрывно глядела в сторону стойки бара.

Стасис направил взгляд туда же и увидел облокотившегося на округлый угол стойки крепкого красавца, облаченного в классический набор из кожи и дорогой материи, почитаемых среди обеспеченной и совсем не обеспеченной молодежи. Холодное и, надо отметить, весьма красивое лицо его выражало силу и граничащую с наглостью уверенность. Светлые глаза были направлены на Ингу и излучали таинственный сигнал.

— Одни из твоих месячных? — иронично вопросил Стасис.

Инга вздрогнула, опустила лицо и с неестественной жадностью припала к соломке. Озадаченный ее реакцией, Стасис еще риз глянул на парня.

Их взгляды встретились; в обоих читалось пристальное внимание…

— Однако и темень! — удивленно буркнул Стасис, перепрыгивая через свежую лужу.

— Так, глядишь, и белые ночи нас минуют! — Олег был солидарен с возмущенным другом, хотя и радовался последождевой прохладе, встряхнувшей его охмелевший мозг.

— Да и черт с ними!

Игорек, будучи уроженцем южного Киева, не понимал прелести той поры, когда ночь — вроде и не ночь, а сильно растянувшиеся вечер и утро. Возможно, на его восприятие влияло и то, что первые впечатления от белых ночей связаны с «зоной».

— Что ж ты блондиночку свою покинул? — с искренним недоумением поинтересовался у Олега Стасис.

В романтическом порыве тот задрал лицо к небесам, отчего к горлу подкатил комок прозаической тошноты, едва слышно помянул «Мазику», нашел в себе силы на мечтательную улыбку и пояснил:

— Любовь, мой юный друг, не терпит спешки…

— Знаем, — кивнул Игорек, зевнул протяжно и добавил:

— Не ловля блох.

Олег досадливо поморщился.

— Фи-и, до чего же грубо.

— Согласен, — поддержал его Стасис, смачно сплюнув. — Но справедливо.

— В общем, ограничился пока телефончиком…

На Нарвском шоссе они расстались: далее у каждого был свои путь.

Вопреки обычаю Стасис решил добираться до дома пешком. За время пути он надеялся хорошенько протрезветь, да и больно уж приятно было брести по притихшим в поздний час улицам майского города; приятно еще и потому, что все в округе напоминало о проведенном здесь раннем детстве.

«Совсем замучила старческая ностальгия».

На глаза вдруг попалась странная парочка. Мальчонка лет семи, белобрысый и жутко загорелый (как только умудрился поймать столько солнца?), деловито ковырял длинной палкой ямку в газоне. За ним внимательно наблюдал крохотный еще котенок — неуклюже передвигающийся по кругу на своих лапках-загогулинках комочек белоснежной шерсти. Дурной пример заразителен глупое существо тоже пожелало занять себя чем-нибудь более важным, нежели однообразное топтание асфальта. Трепетно внюхиваясь в неведомый след, оно засеменило к разбитому окну в подвал рядом находящегося старинного дома.

Минуту спустя еще раз глянуло на мальчишку, убедилось, что тот пребывает на своем месте, и отважно нырнуло в темноту. Паренек почти сразу после этого потерял к ямке всякий интерес и, постукивая палкой по асфальту, исчез за ближайшим поворотом.

Стасис заинтересовался реакцией котенка на случившееся и стал ждать его появления.

Не прошло и полминуты, как из проема высунулась знакомая белая мордашка и неистово задергалась из стороны в сторону в поисках пропавшего паренька.

Очень скоро котенок выпрыгнул наружу и, дрожа всем телом и шевеля усиками, засеменил в абсолютно правильно избранном направлении.

— Кис-кис-кис, — насмешливо шепнул Стасис.

Котенок остановился; ушко, словно чувствительный локатор, повернулось на зов, а вслед за мим и вся мордашка. Зеленоватые глазенки неторопливо проползли по Стасису с ног до головы: «Що це за фрукт?» Наконец, следопыт сделал было шажок в сторону незнакомца, потом чихнул — «А-а, тьфу на тебя!»

— и легкой трусцой пустился в прежнем направлении.

«Экая девица!» — улыбнулся Стасис н пошел своей дорогой.

Ноги сами привели я детство, в квартал, где с еще живыми родителями он жил много лет назад. И где был в последний раз очень давно.

— Сказала вам — не пойду! — взвизгнула вдруг неподалеку обладательница очень знакомого голоса.

«Опять?» — насторожился Стасис.

На всякий случай он прислушался повнимательнее. Из-за угла ограды миниатюрного садика перед старинным домом доносился шумок возни. Сквозь листву высокого кустарники видны были мелькающие лица. Девичий голос не звучал более так четко, но Стасис и так знал, кому он принадлежит!

Он вздохнул, закурил, размышляя. Инга, судя по всему, попала и затруднительное положение. Вмешиваться же совсем не хотелось. Не только потому, что не хотелось вновь встречаться с героиней своих печальных воспоминании. Стасис вообще не испытывал желания впутываться во что бы то ни было. Вдобавок ко всему он не мог быть уверен, что Инга страдает зря — с ее нынешними повадками…

— Отстаньте! — почти взмолилась тем временем барышня, и шум возни усилился.

Стасис в сердцах обильно сплюнул и подошел к бурлящей группе, в центре которой извивалась Инга. Она тут же увидала его и уставилась на пришельца округлившимися глазами; губы чуть дрогнули, в зрачках застыло выражение ожидания.

При виде терзаемой Инги Стасису вдруг стало как-то неловко за свои недавние размышления.

— Какие проблемы, ребята?

Лица всех троих мучителей Инги обернулись в сторону спрашивающего — и не было в их выражениях ничего ласкового.

— Чего тебе, странник? — с печалью в глазах поинтересовался на вид самый умный из них — очевидно, старший.

— Иди отсюда! — крякнул другой, весьма тщедушной наружности; наколка с изображением Терминатора на его плече выглядела столь же эффектно, как и на девичьем.

— А вдруг вы совершаете ошибку? — не без иронии усомнился Стасис.

Предполагаемый старший группы поморщил нос и дал знак третьему парню, представлявшему собой весьма распространенное сочетание мощных мышц и тупой физиономии. Со скверной гримасой злорадной улыбки тот направился к пришельцу, всем своим видом выказывая последнее предупреждение.

Стасис мог бы поступить аналогично. Но его предупреждение в лучшем случае проскользнуло бы мимо ушей. Посему он просто стал в боевую стойку, раскинув согнутые в коленях ноги чуть шире плеч и подняв пока расслабленные кисти на уровень груди.

Тупомордый качок лишь усмехнулся на его приготовления. Было похоже, что он не раз уже сталкивался с чем-то похожим, оказывавшимся на поверку самым заурядным пижонством. Без какого-либо вступления он слегка откинул корпус назад и ступней правой ноги описал широкую дугу, пытаясь провести нехитрую подсечку.

Стасис легко избежал падения, подняв выставленную вперед ногу. Затем мгновенно подался вперед, выкидывая и резко распрямляя другую ногу. Носок кроссовки ухнул в бок хрипнувшего от удивления и боли парня. Секунду спустя хлестким ударом внешней стороной кулака от плеча Стасис врезал ему в давно не бритую челюсть. Голова жертвы бессильно мотнулась и поникла. Спихнуть тело с ног толчком ступни в живот было уже совсем легко…