Верравия. Сумеречный пет - Билик Дмитрий Александрович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Далее Его Величество зашептался с тысячниками. Причем шушукался так долго и бурно, жестикулируя и брюзжа слюной, что напрягаться начал не только я, но и все сотники, собранные в зале.
Вообще у меня получилось навести шороха. Как я понял, рог вызова был у каждого сотника, но его применение без веского повода довольно строго каралось, вплоть до понижения в звании. А тут два вызова в один день, от одного и того же воина, вернее, воительницы. И, судя по взбудораженному состоянию Его Величества, второе пришествие сотников во дворец тоже было оправдано.
– Ты славно послужил мне и всем гно, – наконец отозвался Дриин. – Как ты видишь, мои подданные беспомощны перед мертвецами. Те используют какую-то коварную магию, против которой мы ничего не можем сделать. Раньше они не совались на пастбище, а мы не ходили в тоннели, но теперь все изменилось. Они посягнули на нашу землю… Я не вижу причин не верить тебе. Ты истинный посланник Отца. Поэтому я прошу тебя помочь в борьбе с мертвецами.
Задание «Ох уж эти гно-о-о-омы» выполнено.
Внимание! Достигнут двадцать шестой уровень.
Получено 10 золотых.
Получено обычное задание «Ох уж эти гно-о-о-омы». Мертвецы стали беспокоить поселение гно. Убейте пять гномов-личей в ближайших тоннелях, примыкающих к пастбищу. В качестве доказательства принесите Дриину пять высохших сердец.
Почему бы и нет. Мне в любом случае надо выбраться наружу, а путь туда лежит через злополучные тоннели. Тем более имелась у меня одна готовая тактика. Правда, для этого придется вытягивать мертвяков к площадке у реки, чтобы было пространство для маневра. Но тут не попробуешь – не узнаешь. Интересовало другое.
– Ваше Величество, а может, вы расскажете, откуда эти мертвецы вообще взялись?
Вопрос Дриину доставил столько же удовольствия, сколько запустившему свои зубы сладкоежке вид работающей бормашины. Но, к моей радости, король почмокал губами и начал говорить:
– Когда единый народ распался, все долгие годы жили во вражде. Мы, гордые гно, отстаивали слово Отца, своенравная Намберту настаивала на воле Матери, а глупый Клойл уговаривал обратить взор на Перворожденных. Каждый старался завладеть Средоточением, главным подземным святилищем. Оно давало нам доблесть и силу, волшебницам Намберту – возможность творить самые могущественные заклинания, а разведчикам и лазутчикам Клойла – невероятную ловкость и проворство. Кто владел Средоточием, тот превосходил других. Но ему приходилось воевать на два фронта.
– И вы постоянно выбивали друг друга оттуда, – догадался я.
– Верно, – кивнул Дриин. – В тот день мы атаковали вместе с Намберту. Не сговариваясь, просто так совпало. Клойл должен был отступить к своему поселению, Аверагу, но он… взмолился своим богам, детям Отца и Матери, Перворожденным. Он призывал всех и каждого и клялся им в вечной верности.
– И кто ему ответил?
– Тайнори, Бог Смерти. Он принял жертву Клойла и его подданных.
– И они обрели бессмертие! – ахнул я.
– Да, мы проиграли ту битву. Сложно сражаться с врагом, который восстает после его убийства и вновь берет в руки топор. Мы навсегда потеряли Средоточие.
Получено редкое задание «Отбейте Средоточие и продержите его в руках гно хотя бы сутки».
– Более того, наши погибшие воины вставали под предводительство Клойла, – продолжал Дриин. – Так появились эти мертвые колдуны, против которых мы бессильны. Когда-то они были умершими подданными Намберту, а теперь стали непреодолимым препятствием. У нас против них – лишь баллисты у ворот, но вглубь тоннелей мы не суемся. Я даже не уверен, живы ли еще омы. Третий народ вытеснил нас отовсюду.
– Ну вообще-то, Ваше Величество, с этого и надо было начинать, а не сказки про овец сочинять.
Если честно, на душе было гаденько. К примеру, я уже догадывался, что случилось с многострадальными отрядами Дриина. Для этого необязательно было становиться нобелевским лауреатом или гением дедукции. Все тоннели заполнены мертвецами. На фига вообще засылать бедняг на разведку? Проще сразу меч к горлу. Тогда хотя бы не присоединятся к неупокоенному воинству.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})– Ладно, общая ситуация ясна, – подытожил я. – Не все, конечно, безоблачно, но хотя бы понятно, с кем имеем дело. Я тогда могу идти?
– Конечно, – кивнул Дриин. – Но я бы не советовал сейчас соваться в тоннели. Ночь – время мертвецов.
– А как вы понимаете, когда ночь, а когда день?
– Когда лучи солнца уходят с пастбища, овцы сбиваются в кучу и от реки поднимается туман, значит, пришло время ночи.
Ну да, логично. У них вся деятельность привязана к животноводству. Почти как в деревнях: петух закричал – вставать пора.
– Тогда пережду ночь. Где кости-то можно кинуть?
– У Блойби Четырехпалого, покажешь ему вот это.
Король снял один из многочисленных перстней, украшающих его пальцы, и кинул мне. Я внимательно осмотрел массивную золотую печатку с выгравированным кулаком, устремленным вниз, точно бьющим кого-то, и покачал головой. У меня с пальца будет точно спадать, придется держать в инвентаре. Магический предмет-то?
Перстень короля Дриина
Предъявителю скидка на покупку в магазинах гно 15%, скидка в королевских тавернах и питейных 30%, бесплатный ночлег в любом королевском постоялом дворе.
Очень полезное украшение. В хозяйстве точно пригодится. Надев его на большой палец, я вышел наружу и посмотрел на карту в книге. Высветилось несколько точек, которые открылись, когда Эу вела меня из подземелья, куда я телепортировался. Так-так, есть. Незамысловатое название «У Блойби», в трех кварталах ниже от дворца. Направим свои стопы туда. Заодно и с хозяином поболтаю, может, у него будет ответ на один из самых важных вопросов, который родился у меня после убийства гнома-лича.
***
Москва, башня «Эволюция», кабинет
Михаила Геннадьевича Гурьева,
одного из соучредителей компании Verravia Corporation.
– Михаил Геннадьевич, можно? – Еж сунул стриженую голову в проем двери.
Шеф сидел в полной темноте, лишь слабый свет светодиодной ленты, встроенной по периметру потолка, тускло освещал его согбенную фигуру. У Ежа даже возникло подозрение, что старик умер. Вот так, просто и обыденно. В тот момент, когда судьба не только всей корпорации, но тысячи людей зависела только от него, шеф откинулся…
Но нет, по телу пробежала мелкая дрожь – видимо, Геннадьич лишь задремал. Раздался тихий щелчок выключателя. Большая золоченая лампа с зеленым стеклом загорелась, озарив собранное худое лицо шефа с хищными глазами. Настоящее лицо, а не тот деланый образ, который видели все остальные. Но еще пара секунд, и в полутьме заскользила улыбка, а Геннадьич вновь стал приторно-сладким.
– Это ты, Пашенька? Заходи. Я тут задремал. Старость не радость, организм не тот уже, – он жестом показал на место за длинным столом возле него. – Это раньше сутками пахал, и ничего.
Он замолчал, всем своим видом показывая, что прелюдия закончена и пора переходить к делу.
– Я тут нарыл кой-чего, Михаил Геннадьевич, – Еж положил перед собой тоненькую папку.
– Неужели ушлепка нашего нашел? – всплеснул руками шеф.
– Какого из них? – растерялся Еж.
– Кирилла, естественно. Второй нам на хрен не нужен.
– Нет, ни того ни другого, – покачал головой начальник охраны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})– Так что ты мне мозги компостируешь? Говори тогда, зачем пришел.
– По поводу турнира лучников, на который подал заявку объект.
– Ну? – удивленно спросил Геннадьич.
Вместо ответа Павел открыл папку и протянул ее шефу. Тот внимательно уткнулся в бумажки и забегал глазами. Босс, несмотря на большую осведомленность в вычислительных машинах, предпочитал работать по старинке. Еще он любил крепкий, почти из одной заварки, черный чай с сахаром и лимоном, молодых длинноногих глупышек, кочующих толпами из модельных агентств, и фанатично преданных людей. Поэтому и взял к себе Павла, не посмотрев на бывшую судимость, сначала охранником, потом телохранителем, а уже после – начальником службы безопасности, фактически правой рукой. Он видел в Еже то, чего не заметили за всю жизнь родители дома, учителя в школе, преподы в ПТУ, смотрящие на зоне, а именно: потенциал, цепкий ум и желание нагнуть весь этот ненавистный и оскотинившийся мир.