Цветные рассказы. Том 2 - Саша Кругосветов

Феликс подтвердил.

– Так я и думала… Что ты именно такой. Еще до твоего появления.

– Ну, а теперь открой тайну, незнакомка, откуда ты знаешь, кто я?

– Здесь вчера была молодая женщина, она искала тебя. А потом подошла ко мне. Сказала, что тот, кого она ждет, придет завтра. А она не может ждать до завтра. Потому что надо уезжать. А тот, кто должен прийти завтра, придет обязательно. Он такой, он умеет держать слово. Он никогда не подведет. Так она сказала. И как только ты вышел из прохода, я поняла, что это ты. Я сразу узнала тебя, Феликс, – «балерина» положила голову на плечо Феликсу. – А вчера здесь была твоя Жанна. Очень симпатичная и обаятельная Жанна. Но она не совсем такая, какой хочет казаться. Передала тебе вот это.

Письмо. Феликс открыл конверт. Знакомый крупный, размашистый почерк, знакомые слова…

«Дорогой, любимый Фелечка! Самый родной, самый близкий. Я такая ужасная, никудышная, я опять тебя обманула. Мне пришлось уехать раньше. И мы опять не встретились. Но скоро все изменится, и мы сможем быть вместе. Ты самый лучший, ты добрый и благородный. Я знаю, ты простишь меня. Я так хочу поскорее увидеть тебя. Через два дня я буду в Запорожье и пробуду там неделю. Выступаю на Всеукраинском съезде комсомола. Это всего два концерта, остальное время – мое. Это наше с тобой время. Приезжай поскорей, мой родной. Я буду жить в гостинице против здания обкома комсомола. Все дни и ночи будут наши. Я научу тебя зароастрийской любви. Покажу тебе три позы огнепоклонников. Впрочем, извини, что за чушь я несу? Главное, что мы будем вместе. Жду тебя, мой ненаглядный, мой суженый, целую, твоя Жуля».

Жуля, какая безвкусица, что за ужасная кликуха!

С грустью читал он послание своей подруги. Сколько было таких писем, таких назначенных и несостоявшихся встреч или состоявшихся, но все равно – скомканных, мимолетных, никудышных… И каждый раз… После всего этого бесконечно повторяющегося – мелкого, неряшливого вранья, крошечных предательств и провинциального лицедейства… Ему опять хотелось… Простить, вновь утонуть и забыться в объятиях возлюбленной… под бодрые, жизнеутверждающее советские эстрадные ритмы: «Червону руту не шукай вечорами, – ти у мене єдина, тільки ти, повір…»

И в этот раз опять что-то дернулось и зазвенело у него в душе – любовь не проходит бесследно, всегда что-нибудь да остается… Жанна – смелая, веселая, независимая… А еще – дерзкая, своевольная… Настоящая дочь вольного ветра. Невозможно устоять перед ее напором, перед магией ее обаяния. Черт побери, она же тебе так нравится, к тому же – любит тебя… Ну, так, как умеет. Как умеет, так и любит… Бери за руку, – и айда в Ленинград; сваяете малыша, будет семья, что еще человеку надо?

Тоскливо заныло в груди. На мгновение всплыли постные лица «сэстер» в косыночках (откуда они могли взяться?) и грустное лицо мальчика, похожего на Жанну. Феликс вздрогнул – чур меня…

– А сами-то вы кто, милая леди? – спросил он у «балерины».

«Балерина» держалась просто и без церемоний, они говорили, как давние-давние друзья. Феликс узнал, что его новая знакомая – из Москвы, что зовут ее Наташей – «мне больше нравится, когда меня зовут Натой». А фамилия у нее довольно причудливая – Розенталь-Померанская. Что она действительно балерина, балерина в прошлом, а сейчас – на пенсии. Балерины уходят на пенсию очень рано по меркам обычных людей. Стаж ее выступлений шел с пятнадцати лет, и сейчас уже набежало двадцать лет на сцене.

«Такая молодая, и на пенсии», – подумал Феликс. Но она все равно работает, преподает хореографию в училище. Зато летом свободна, как птица. И с июня до конца сентября живет здесь, в палатке в Третьем ущелье. Что здесь делать столько времени, неужели не надоедает? «Это особое место», – сказала она, но ничего объяснять не стала.

Феликсу было уютно рядом с этой женщиной. Может, просто аура чудесного ущелья? «Особое место»… Нет, его определенно тянуло к этой женщине, но, кроме того… В ней было что-то от его мамы. Странное сочетание. Никогда раньше он ничего подобного не испытывал. Они долго бродили по пляжу. Феликсу хотелось рассказать Наташе о себе, о своих проблемах, о работе. О Жанне, об их романе. Рассказывал он и об Алине, о многом другом – боже, какой я дурак – зачем это надо: раскрывать всю поднаготную совершенно незнакомому человеку? Но он говорил, говорил…

С Наташей все становилось просто и понятно. Казалось, он говорил не с ней, а сам с собой. Сам себе рассказывал о своей жизни, которая так и не приобрела каких-то конкретных контуров, о женщинах, которых любил, но почему-то недолюбил… О своих «подвигах», которые почему-то сами собой поблекли…

Вечерело, но было еще тепло. Феликс опять сидел на песке и смотрел на закат. Ната в крошечном купальнике – просто два пестрых лоскутка – стояла рядом. Феликс, не вставая, обнял ее загорелые бедра. «Какая же ты худенькая, Ната», – подумал он с нежностью.

– Что ты решил, – спросила Наташа, – поедешь в Запорожье?

Феликс пожал плечами:

– Наверное, поеду. Мы ведь жених и невеста.

Он повернулся к Наташе и поцеловал ее в мягкий холмик ниже упругого живота. Людей на пляже было немного, но люди все же были. Женщина не отстранилась, признаков стеснения тоже не обнаружила. Феликс поднялся, обнял ее за плечи, прижал к себе и поцеловал в губы, она ответила…

Феликс долго смотрел Наташе в глаза, но руки не разжимал и не отпускал ее от себя.

– Мы с тобой еще встретимся? – спросил он.

– Думаю, встретимся. Приезжай в Москву, буду рада повидаться с тобой. Может, увидимся и в Ленинграде. Но только все это будет совсем не так, как сейчас.

– Почему?

– Ты сам знаешь – все течет, все меняется, в одну реку дважды не войдешь.

– Тогда я останусь. Останусь у тебя. Чтобы было, «как сейчас».

– Нет, – спокойно ответила Наташа. Не оттолкнула его, не повысила голос… Но Феликс понял: ее «нет» действительно означает «нет». Непонятно, почему «нет»? Опять в нем заиграло это его привычное «to-knock-higher-than-a-kite».

– Почему, Ната, скажи почему, милая девушка?

– Ты знаешь, где мы находимся?

– Да, это Третье ущелье.

– Вот ты сам и ответил: потому что это Третье ущелье.

– Ну, и что это значит?

Наташа осторожно высвободилась из его объятий.

– Ты видел абхазов, пришедших сюда с товарами на ослах? Ничего не заметил? Это ангелы. Они оделись как крестьяне и принесли нам сюда плоды земли. Лучшие плоды южной земли. Специально для нас.

– Ты, Ната, говоришь загадками. Почему я не могу остаться? Ты действительно не хочешь, чтобы я остался?

– Потому что это Третье ущелье. Мы сейчас находимся на другой стороне. Видишь слева вдали низкий полуостров – это военный аэродром Гудауты. Справа у горизонта – многоэтажки Пицундского пансионата, перед ними – низкие домики Рыбзавода. Это все на той стороне. На той стороне вся Абхазия, весь Кавказ, Советский Союз, а дальше – Ледовитый океан, а за ним Америка, весь мир на той стороне. А Третье ущелье – на другой стороне. Это совсем другой мир. Другое измерение. Поэтому я и приезжаю сюда с июня по сентябрь. И тоже становлюсь здесь совсем другой. А когда возвращаюсь на ту сторону, в наш грешный мир… В общем, Третье ущелье помогает мне выжить в нашем мире.

– Ну, хорошо, милая мечтательница. Скажи проще, почему я не могу остаться с тобой?

– Неужели ты не понял, Феликс? Потому что здесь, в Третьем ущелье все по-настоящему и всерьез.

– По-твоему, я похож на легкомысленного человека?

– Послушай меня, Феликс, и не обижайся. Ты не живешь, а играешь. Меняешь работу. Меняешь увлечения. Приятелей и друзей. Меняешь любимых. Для тебя люди – как поплавки. Ты прыгаешь на один поплавок, балансируешь, чтобы не упасть, а когда подворачивается другой, перепрыгиваешь на него. Ты всегда в пути, ты путник, это неплохо… С одной стороны. Но все, что ты делаешь, это наброски, эскизы. Ты живешь начерно. А здесь, в Третьем ущелье, здесь можно только всерьез и по-настоящему. Ты еще не готов.

– Как жаль, Ната… Мне так хорошо с тобой. Мне показалось…

– Феликс, ты чудесный. Ты нравишься мне. Но сам ты еще только эскиз… Только мечта. Вот девушки, с которыми ты пришел, они – настоящие. А ты похож на свою Жанну. Она тоже – пока черновой набросок. Вы оба – как две стороны одной медали. Потому и вместе. Поверь мне, Феликс, тебе еще предстоит научиться жить по-настоящему. Набело. И у тебя получится. У Жанны, возможно, не получится, – она напоминает мне веселую, легкомысленную бабочку-однодневку, которая летит на огонь… – нам нравится любоваться расцветкой и полетом бабочек: «Вон бабочки снуют туда-сюда – все ищут ушедшую весну»[1].

У нее, наверное, не получится – очень жаль. Но у тебя получится. Третье ущелье открывается тому, кто попадает сюда через чистилище черного прохода. Так что у тебя, Феликс, есть шанс. Но это Третье ущелье не твое. Тебе еще предстоит найти СВОЁ Третье ущелье. А сейчас иди, пора идти. Твое время истекло. Смотри, солнце уже коснулось горизонта. Благословляю тебя. Иди, дорогой, не медли.