Шепот в темноте - Елена Звёздная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Уважаемый самовлюбленный до немыслимой крайности «повелитель», я бесконечно благодарна вам за участие, но с преогромным удовольствием избавила бы себя от столь сомнительного удовольствия, как проживание в вашем доме.
Оборотень в ответ на мою тираду улыбнулся. Широко, насмешливо и да, явно издевательски.
Тут дверь снова открылась и вошел Кел. Посмотрел на меня, на Роутега, снова на меня и лично мне осторожно сказал:
– Маделин, возможно, ты обиделась…
Возможно?! Только возможно, да?!
Но Кел продолжил, не обратив внимания на мое негодование:
– Но ты добыча Роутега, так что обеспечивать твою безопасность и надобности обязан он, ну… – Парень неожиданно посмотрел мне в глаза и добавил: – Или могу я.
В смысле?!
– Сделать тебе подарок? – со смешком вопросил Роутег.
Кел просиял улыбкой и кивнул. Повелитель усмехнулся, затем произнес:
– Если она согласна, я возражать не буду.
С этими словами оба посмотрели на меня. Вопросительно-издевательски Роутег и откровенно, с явной надеждой, Кел. Мило очень, да. Вот только крайне заинтересовал один момент:
– И что конкретно входит в обеспечение моих надобностей?
Кел неожиданно замялся. Взгляд отвел, как-то явно ища поддержки, глянул на Роутега. Тот, осклабившись, выдал:
– Я ей понравился явно больше. К тому же, сам понимаешь, я рангом повыше, что для таких девочек является решающим фактором. Ставлю байк на то, что в мою постель она прыгнет уже сегодня.
Сжав удерживаемую в руке бутылку так, что хруст раздался на весь магазин, я с трудом справилась с желанием все-таки съездить «повелителю» по морде. Погордилась собственной выдержкой, натренированной за последние шесть лет, и произнесла ледяным тоном:
– Ребят, тут, видимо, кто-то что-то не до конца понимает, и мне придется объяснить. Так вот, да, я девка Вихо, и это факт. И рано или поздно, Вихо меня вернет. Вы осознаете, что будет с тем, кто рискнет попользоваться моим телом?!
Роутег мгновенно перестал улыбаться. На его лице словно судорогой промелькнула ярость. Затем подошел ко мне и произнес, глядя с нескрываемым презрением:
– Так говоришь, он расстроится, если я попользуюсь твоим телом? Звучит заманчиво.
Полностью повторив и его взгляд, и его позу, его же тоном ответила:
– Я думаю, он скорее разозлится, причем до такой степени, что разделает тебя на ремни для собственных брюк.
Роутег усмехнулся, выпрямился, вернул себе то же иронично-насмешливое настроение и устало ответил:
– Это вряд ли. Идем.
Мне лично вовсе не хотелось идти за ним, но, похоже, выбора особо не было. Уна так и не вернулась, а учитывая звание этого «повелителя», меня без его позволения явно нигде на работу не примут – к сожалению, у оборотней царит полное и абсолютное подчинение главарю. От всей ситуации стало гадко.
Автомобиль ждал нас у порога. Роутег галантно открыл заднюю дверцу и захлопнул, едва я села.
Сам сел за руль. В машине, кроме нас, уже никого не было.
«Повелитель» быстро промчался по главной улице, совершенно безлюдной кстати, я угрюмо смотрела в окно, подмечая по ходу движения магазины, магазинчики, лавочки, пекарню и в ней заметила веселую улыбчивую девчонку, приветливо махнувшую мне рукой, лавку мясника с худощавым высоким мужчиной, который разделывал мясо, потом несколько книжных магазинов и магазинов с видеодисками, потом Роутег свернул и притормозил перед фонтаном, который переливался высокими струями в центре голубого бассейна в форме индейского символа орла.
Обогнув водоем, Роутег повернул к дому… Белоснежное здание в колониальном стиле с шестью белыми колоннами на террасе утопало в зелени сада. К нему тянулась ровная дорога меж выстриженной густой травы, удивляли объемными стволами величественные деревья, манил тенью и обещанием отдыха сад…
– Я редко бываю в этом доме, – произнес Роутег, не оборачиваясь и снижая скорость.
– Это вы сейчас к чему сказали? Намекаете, что я не смогу активно бегать за вами? – не скрывая сарказма, поинтересовалась я.
Оборотень прекрасно видел, что я злюсь, но, все так же издевательски улыбаясь, ответил:
– Не переживай, малышка, у тебя будет достаточно времени, чтобы попытаться меня охмурить. Сомневаюсь, что получится, я все же предпочитаю менее меркантильных девушек, пусть даже и человечек, но попытаться сможешь.
И он остановился. Затем, все так же посмеиваясь, вышел из автомобиля, обошел его, открыл дверцу для меня. Совершенно спокойно встретил мой гневный взгляд, протянул руку. Не имея ни малейшего желания прикасаться к оборотню, я выбралась из машины сама, рывком забрала рюкзак с заднего сиденья.
– Тяжелый? – поинтересовался Роутег.
– Не переживайте, у меня достаточно сил и для того, чтобы его понести, и на беготню за вами останутся!
Он расхохотался и пошел вперед по дорожке к дому.
Едва поднялись на террасу, оборотень произнес:
– Выберешь себе любую спальню на втором этаже. Дом в твоем распоряжении, весь, кроме моего кабинета. Продукты привезет Кел, если что-то понадобится – электрокар в гараже, лавки найдешь сама. Передвижение по городу со скоростью не выше двадцати пяти миль в час – здесь много детей. Через двенадцать дней наступит Ночь весенних песен, в это время вводится комендантский час, так что после заката носа из дому не высовывать.
Он остановился перед дверью, повернулся ко мне. Собственно, именно это помешало испепелить гневным взглядом спину оборотня. Нет, я, конечно, была благодарна за похищение, но вот все остальное было явным перебором. Роутег улыбнулся, явно потешаясь над моим гневом, затем произнес:
– На дверь посмотри.
Я посмотрела – нормальная такая себе дверь, с ручкой, но совершенно без замка или там отверстия для ключа… да даже электронного замка не было. Или тут вообще без замков обходятся?
Оказалось, что нет.
– Здесь уникальная система распознавания тех, кому разрешен вход. Дай руку, – произнес оборотень. – Нужен отпечаток твоей ладони.
Отпечаток так отпечаток.
Я перекинула рюкзак на другое плечо, вытерла ладонь о джинсы, протянула Роутегу.
Он протянул свою ладонь, прикоснулся пальцами к моей коже и… и тут что-то пошло не так. Что-то как-то совершенно пошло не так!
И я не просто поняла это – я почувствовала, потому что от прикосновения его пальцев к моим у меня сжалось сердце. Всего на миг сжалось, уже в следующий оно неистово забилось, а вот у Роутега, кажется, нет. Оборотень замер, сузив глаза, тяжело дыша и сжав губы так сильно, что они побелели. А взгляд, который в упор был направлен на мои глаза, словно заледенел. И столько в нем было ненависти, что мое сердце повторно перестало биться. А затем накатило привычное недоумение – за что? За что они все настолько меня ненавидят?! Что Дик, Стэн и Грейг, что вот теперь эти нелюди. Мне всего двадцать лет, я в жизни своей не совершила ничего плохого. За что столько ненависти и презрения?
Тяжело вздохнув, опустила глаза, постояла несколько секунд, успокаиваясь. Мерзко, конечно, быть по жизни без вины виноватой, мерзко чувствовать себя жертвой, но хуже всего то, что я ничего не могу с этим сделать. Переубеждать кого-то в чем-то? Какой смысл? Люди Вихо ненавидят меня за то, что их главный решил сохранить мне и моим родным право на существование. Эти оборотни-кайоты ненавидят за то, что моя жизнь связана с Вихо… И те и другие считают продажной девкой. У меня просто не жизнь, а сказка. Страшная, правда, и с заведомо паршивым концом, но в общем и целом – сказка как ни крути. Про страшного серого волка по кличке Вихо и девочку, которой очень не повезло ему понравиться.
И вспомнив обо всем этом, я успокоилась. А успокоившись, поняла, что мы так и продолжаем стоять на ступенях, и оборотень все так же меня держит за руку, разве что еще сильнее побледнел. Интересно, долго мы еще вот так стоять собираемся?! Я посмотрела на свою руку, на дверь, на Роутега… на руку… на дверь… на Роутега. Взгляд мой был до крайности выразительным, потому как стоять тут мне уже надоело. Но оборотень все так же не реагировал, глядя на меня как на что-то вроде ископаемого червя, о котором все давно знали, что он благополучно вымер, не пережив очередного витка эволюции, и тут вдруг оп – и вылез. В смысле, я вылезла.
Устав бросать выразительные взгляды, я мрачно спросила:
– И сколько еще мы так стоять будем?
«Повелитель» не ответил, только глаза, его красивые серебристые глаза почему-то начали все сильнее светиться тускло-желтым. Что обидно – их даже вот такая подсветка не портила. Но я уже была на оборотня настолько злая, что даже сверкать глазками с его стороны было совершенно бессмысленно.
– Эй, – я чуть повысила голос, – я говорю – стоять мы тут еще долго будем?
Роутег не реагировал. Только его пальцы, обхватившие мою ладонь, подрагивали от напряжения, словно он хотел сжать мою конечность до хруста, но неимоверным усилием себя сдерживал. Осознав опасность, я осторожненько высвободила свою руку, мне ее было жалко, у меня рук ограниченное количество – всего две, и комплектация от производителя не предполагает наличие запасных. Так что я ладонь опасливо отобрала, но Роутег продолжал стоять в той же позе, разве что его рука, утратив мое содержимое, сжалась в кулак. В такой не угрожающий кулак, то есть не агрессивный, а вполне себе пытающийся взять эмоции хозяина под контроль. Но кулак определенно не справлялся с задачей, потому что оборотень продолжал стоять столбом, вперив взгляд почему-то в меня. А я продолжала ощущать себя уже упомянутым ископаемым червяком, подло и коварно обставившим эволюцию. Да что там обставившим… Судя по взгляду Роутега, я над этой эволюцией еще и надругалась самым жестоким образом, потому что взирал он на меня с явным обвинением в чем-то вконец нехорошем.