Мужчина несбывшейся мечты - Евгения Михайлова

Братья на самом деле не встречались годами, ограничиваясь разговорами по телефону. В последний раз они встретились на похоронах матери. Степан впервые видел Антона плачущим. Они почти не говорили. Немногочисленные гости на поминках выражали соболезнования, главным образом отцу и Антону. Антон и занимался, как хозяин, всеми формальностями и делами. И он был убит и безутешен, как осиротевший ребенок. Степан и Оксана молча осматривали особняк. Степан как будто прощался с домом своего детства. Отсюда навсегда ушла его главная защитница.

Невестка

Оксана очень подходила Степану. Такая же простоватая, не худая – не толстая, скромно и современно одетая, веселая и общительная блондинка. Но при ближайшем знакомстве была заметна и разница между ними. Оксана не демонстрировала открытость и радушие в отличие от мужа. Он с возрастом оставался в обжитом и удобном образе добродушного увальня, готового последнюю рубаху отдать за дружбу и любовь. Оксана была спокойной и собранной в любой ситуации. Она охотно общалась с теми, кто ей нравился, но явно старалась доминировать. У нее на все случаи жизни были рецепты и железные выводы. Чаще всего они оказывались плоскими банальностями, не имеющими практического значения. Но дарила их Оксана, как крупицы народной или чьей-то авторитетной мудрости.

На свадьбе Кристины и Антона она затеяла дискуссию о сути любви и брака, которая превратилась в ее монолог. Антон, обычно внимательный и деликатный, прервал ее речь на фразе: «Многие считают любовью невротические отношения с придуманными переживаниями. А любовь супругов – это сотрудничество с ясными целями».

– Я предлагаю на этом официальную часть нашего мероприятия закончить, – сказал он с насмешливой улыбкой. – Хотелось бы, чтобы нам в порядке исключения оставили право переживать, хотя бы в первую брачную ночь.

Оксана бросила на него злой взгляд, но тут же улыбнулась и произнесла: «Разрешаю». Но до конца вечера была молчаливее, чем обычно. Простилась с новобрачными сухо.

– Зря ты так, наверное, – сказала Антону Кристина. – Оксана будет дуться на нас.

– Ничего. Ей достаточно такой благодарной аудитории, как мой брат, которому нравится пялиться на жену, как на новые ворота. На самом деле эта женщина в считаные дни разрушила в нем искренность, воспитанную мамой. Они стали единым, достаточно лицемерным целым. Я знаю, когда мой брат говорит правду, когда лжет. Теперь он лжет даже по такому смешному поводу, как цвет глаз жены. Степа говорит, что глаза у нее синие. Синие! Эти тусклые, недобрые глазенки блеклого цвета.

Кристина была потрясена. Она впервые слышала от Антона такие резкие слова о другом человеке.

– Ты так ее ненавидишь?

– Я мог бы ее возненавидеть, если бы у нас по-прежнему была общая семья. Оксана для нее враждебный элемент. Я даже боюсь ее встреч с отцом: ее слишком интересуют его финансовые дела. А папа в своем одиночестве стал очень ранимым, да и сердце сдает. Но у нас больше нет семьи. Степан сделал свой выбор, и мы стали разными людьми с общим прошлым.

Родственные отношения братьев внешне оставались неизменными. Праздники, дни рождения, появление сына у Степана и Оксаны. Мальчик до смешного был похож на отца, но уже первые слова произнес с маминой назидательной интонацией.

Кристина больше не задумывалась о сути этих отношений, о той дистанции, которая разделила их семьи. А Мария сделала свой вывод после дня рождения Кристины.

– Я весь вечер наблюдала за вами. Думала о том, как меняется человек, когда теряет свою автономность. В союзе мужчины и женщины один чаще всего доминирует. Дальше все зависит от того, охотно ли подчиняется другой. Если не подчиняется, наверное, – война. Если есть согласие и невидимая моральная диктатура, то все зависит от содержания и намерений невольного диктатора. В вашем случае это Антон. Сложный, принципиальный, даже брезгливый во многом человек, который склонен к сомнениям и терзанию по любому поводу. Ты рядом с ним стала взрослее, интереснее и глубже. У тебя даже взгляд бывает как у Мадонны, – одухотворенный, кроткий и ждущий. А Степан – отражение своей жены. Хохотун и балагур с лукавым и непроницаемым взглядом. Скажешь им фразу, задашь вопрос, и слова отлетают от них обоих, как от металлической стены. Вы вместе стали, наверное, уязвимее, они – непрошибаемыми.

Кристину согрели эти слова Марии. Вот чего она не боялась, так это потерять свою незначительную индивидуальность. Она счастлива быть отражением Антона. И главное: если Мария сказала, что Кристина стала интереснее и привлекательнее с Антоном, – значит, так и есть. Мария не говорит того, чего не думает. Она вообще строга в оценках. Кристина в глубине души даже рада, что брат Антона ему не близок. Она бы его ревновала. А сейчас даже Марии видна прочность их союза. И как хорошо, что у Марии есть теперь Борис. Кристина не может делиться своим сердцем даже с ней. Оно принадлежит только Антону.

Часть вторая. Тучи сгущаются

Покушение

Частный детектив Сергей Кольцов зашел ярким июньским утром в кабинет друга, полковника Земцова, конечно, без особых причин. Просто рассказать, что солнце встало. Слава был рад. Друг всегда освещал его унылый казенный кабинет. Выглядел Сергей, как всегда, жизнерадостным и энергичным, под пшеничной волной волос синие глаза и лицо, уже покрытое качественным загаром.

– Ты не во Флориде, случайно, загорал? – спросил Слава, доставая из холодильника две банки пива.

– Почти, – серьезно кивнул Сергей. – Закрытый карьер за Мытищами. Там окопались неизвестные люди, что-то рыли по ночам. Пришлось сидеть в засаде трое суток. Загорал. Они стреляли. Были трупы, но вопрос решился, наконец. Склад наркотиков прикрыли. А ты как? Работы много?

– Это сегодня у тебя шутка такая?

– Да. Не смешно? Я, конечно, в курсе. Слежу за вашими подвигами. Слава, а вот это не у вас? Вы не занимаетесь этим делом?

Сергей положил перед Земцовым газету, в которой была обведена красным фломастером заметка криминальной хроники. «В Москве этой ночью неизвестный напал на ученого-физика Антона Сереброва. Его ударили в спину острым режущим предметом. Задето сердце и легкие. Нападавший скрылся, жертва в коме. Врачи оценивают состояние как крайне тяжелое».

– Я это видел, – неохотно сказал Земцов. – Дело в отделении, сотрудники которого обнаружили. Не вижу сложности, и пока нет трупа. Мы все же отдел по расследованию убийств. Неужели тебя успел кто-то нанять? Через несколько часов после нападения?

– Для начала замечу, что труп – дело времени. Это точно покушение на убийство. Я спрашивал у хирургов: там миллиметра-двух не хватило для мгновенной гибели. А вопрос со мной и вовсе интересный. Меня наняли недели за две до этого происшествия. Отец жертвы. Андрей Петрович Серебров, довольно известный профессор-филолог. У него были основания полагать, что старшему сыну угрожает какая-то опасность. Просил незаметно для Антона поискать источник угрозы рядом с ним. Это было не очень сложно: у человека не так много контактов. Узкий круг общения. Очень строго очерченная жизнь. Я успел лишь немного составить представление о подводных течениях жизни Антона Андреевича Сереброва. И вот такая неприятность. Покушение.

– Сейчас нет времени выслушивать полностью твой доклад по делу. Но начало интересное. Я, как и ты, питаю слабость к культурным людям. Особенно когда они начинают охотиться друг за другом. Да, работаем вместе. Продолжай рыть. Я подпрягусь в нужное время. Сейчас запрошу дело.

– Очень рад, мой генерал.

Сергей пожал Земцову руку и вышел. Он был благодарен другу. Дело не только в хорошем клиенте, интересном деле. Сергей очень жалел Антона Сереброва. Он не должен был ничего знать о криминале. На редкость добрый и красивый человек. Не так давно женился. И такой же у него отец. Хрустальный интеллигент, точнее не скажешь.

Кристина

Я проснулась в семь утра и поняла, что все же провалилась этой ночью в сон. Но я спала чуть больше часа. Было пятнадцать минут шестого, когда я в очередной раз посмотрела на часы, прежде чем закрыть глаза.

До двух часов ночи я бродила по квартире, постоянно набирая номер Антона. Он был доступен, просто не отвечал. Потом – вне доступа, видимо, телефон разрядился. Я выпила стакан воды, умылась и легла. С трех часов ночи я провожала глазами каждую минуту. А в голове тикала одна мысль: «Случилось».

Ни разу за три года брака Антон не приехал домой после двенадцати. Когда задерживался, всегда звонил.

В восемь утра позвонил Андрей Петрович и сказал, что на Антона ночью напали. Что нашли его в другом районе, хотя его машина была у ограды нашего дома.

А через час мне позвонили из полиции, сообщили, в какой Антон больнице. Я не могла ни думать, ни чувствовать. Странное ощущение пустоты. Как будто все не со мной. Я даже не представляла, как добраться до больницы. Натянула джинсы, майку, спустилась к своей машине, но не смогла ее завести. Я расплакалась от беспомощности и позвонила Марии. Она охнула и пообещала, что сейчас спустится с ключами от своей машины.