Патриарх Никон - Андрей Богданов

Не как удобный государю кандидат в патриархи пришел Никон к Москве, но как завоеватель с непобедимым оружием — благодатью Божией и мощами святого Филиппа, чтобы заставить власть светскую всенародно покаяться в притеснениях и оскорблениях, какие она нанесла власти духовной. Огромные толпы народа и все духовенство, включая крайне дряхлого владыку Ростовского и Ярославского Варлаама, двинулось навстречу Никону. Варлаам скончался, немного не дойдя до мощей. Алексей Михайлович со своим двором не отставал от духовенства, подавая пример благочестия.

В присутствии бояр, духовенства и бесчисленного народа царь целовал мощи Божьего угодника и приветствовал их "пришествие" в Москву, "чтобы разрешить согрешение прадеда нашего, царя и великого князя Иоанна, совершенное против тебя (Филиппа. — А. Б.) неразсудно завистию и несдержанною яростию" [14]. Преемник кровавого тирана на престоле признавал конечную победу мученика над мучителем, духовного пастыря над светским владыкой. "Преклоняю сан свой царский, — обращался Алексей Михайлович к мощам митрополита Филиппа, — за согрешившего против тебя, да отпустишь ему согрешение своим к нам пришествием, да уничтожится поношение, которое лежит на нем за твое изгнание; пусть все уверятся, что ты примирился с ним. Умоляю тебя и честь моего царства преклоняю пред честными твоими мощами, повергаю к молению всю мою власть, приди и прости оскорбившего тебя напрасно… Оправдалось на тебе евангельское слово, за которое ты пострадал, что всякое царство, разделившееся внутри себя, погибнет; и теперь у нас нет прекословящих тебе, нет ныне в твоей пастве никакого разделения".

За покаянием перед Филиппом самодержец просил благословения у Никона. Тот с мощами вступил под своды кремлевского Успенского собора, куда три дня непрерывно шли толпы народа, исцеляясь у раки святого и от возлагаемых рук Никона, прославляя двух митрополитов, почившего и ныне здравствующего. Богатые дары получил Никон от государя — села и деревни в доход новгородского Софийского дома, множество одежд, вид которых мог вспомнить и в старости… Главная награда воспоследовала 25 июля 1652 г., когда на новгородское подворье явилась толпа духовных и светских чинов звать в Успенский собор избранного патриарха. К их удивлению, Никон отказался идти. И в другой раз отказался, и в третий, еще решительнее. Пришлось царю послать величайших бояр, чтобы против воли вести Никона в собор. Но и там, называясь смиренным, неразумным и недостойным, Никон отвечал отказом, пока царь не пал на колени со всем народом, со слезами моля его стать верховным пастырем всему государству.

Никон потребовал у царя и чиновных людей клятвы слушаться его — "иначе не буду патриархом". Слова его речи вошли в историю: "Мы, русские, зовемся христианами, ибо святое Евангелие, и вещания святых апостолов, и святых отцов, и всех семи Вселенских соборов, правила святых отцов, и царские законы, и церковные догматы — приняли все от православных греческих церквей и святых вселенских патриархов. На деле же не исполняем мы ни заповедей евангельских, ни правил святых апостолов и святых отцов, ни законов благочестивых греческих царей. Если хотите вы, чтобы был я у вас патриархом, то дайте слово и сотворите обет в сей святой соборной и апостольской церкви перед Господом и Спасителем Иисусом Христом, и пред святым Евангелием, и пред пречистой Богородицей, и пред ангелами и всеми святыми. Обещайте, что будете держать евангельские Христовы догматы и правила святых отцов, и благочестивых царей законы сохраните. Если неложно обещаете, — звучал голос Никона в Успенском соборе, — и будете нас слушаться во всем как начальника, и пастыря, и отца краснейшего, что буду вам говорить о Божиих догматах и правилах, за это по желанию и по просьбам вашим не отрекусь от великого архиерейства!"

"Царь выдал нас головою митрополиту, — говорили бояре, — никогда нам такого бесчестья не было!" Но Алексей Михайлович поклялся и все последовали его примеру. 25 июля 1652 г. он поставил духовную власть в России на должную высоту. Новгородский митрополит согласился вступить на ступень высшего архиерейства. Духовная власть настолько выше мирской, насколько небо выше земли, считал патриарх. И он призван укоренить эту духовную власть в государстве. Не сразу сформировались его убеждения и архипастырь не спешил открывать их людям. Но основные идеи патриарха Никона мы можем довольно точно реконструировать по большому числу источников. Они не излагались и, видимо, не обдумывались систематически, в духе философской концепции, однако у патриарха был свой, весьма яркий, образ мира, представленный нам как бы отдельными взмахами кисти, в разное время высказанными тезисами и аргументами. Вот важнейшие.

Два меча владычества утвердил Христос — духовное и мирское, архиерея и царя. Царь — меч в защиту страны, закона, правды, вдов и сирот на земле. Архиерей же руководит душами и кого свяжет на земле, те будут связаны на небесах. Архиерей требует, чтобы царь творил все по православным законам. Архиерей самого царя венчает на царство и может связать его по заповедям Божиим. Священнослужителю обязан исповедоваться царь, а не наоборот, Архиерей может, наконец, выступать против царя, не как против законного владыки, но как против отступившего от закона. Тот, кто должен мечом приводить людей в покорность архиерею, обязан сам ему послушание иметь.

Господь сотворил на небе два светила — солнце и луну: солнце нам указывает на власть архиереев, оно светит днем, как архиерей душам; меньшее же светило светит ночью, как светская власть телу. Как месяц берет свой свет от солнца, так царь принимает посвящение, помазание и венчание от архиерея, от него берет истиннейшую силу и власть. Все связано в мире и не может существовать друг без друга. Мирские люди ищут у архиереев душевного спасения, а духовные требуют от мирских обороны от неправды и насилия: в этом они не выше один другого, но каждый имеет власть от Бога.

Однако светская власть, высящаяся над духовной в мирских делах, занимается частными отношениями. А в вещах духовных, касающихся всех, архиерей выше царя.

Царь здешним вверен есть, архиерей небесным, считал Никон. Царь телам вверяем есть, иерей же — душам. Царь оставляет долги имениям, священник же долги согрешениям. Тот принуждает, а этот утешает. Тот имеет оружие материальное, а этот духовное. Тот воюет с супостатами, этот же с началом и миродержателем тьмы века сего. Посему ясно: священство царства преболе есть!

Хоть и честен с виду царский престол от приделанных к нему драгоценных камений, обивки и злата, царь подлежит суду, как получивший право на земле управлять и иметь высшую власть. Священства же престол поставлен на небесах. Кто это говорит? Сам небесный Царь: "Елика бо аще свяжете на земли, будут связаны на небесех". Что может быть равно такой чести? От земли начало суда приемлет небо, потому что между Богом и человеческим естеством стоит священник, его рука помазует царя и над головой царя. Этим показывает Бог, что священник больший властелин, ибо меньшее от большего благословляется!

Христос сказал: "дадеся им всяка власть на небеси и на земли оставляти грехи". Кому же такая власть дана? Святым апостолам и преемникам их архиереям, а не царям. Патриарх есть одушевленный образ Христов, делами и словами в себе выражая истину, а митрополиты, и архиепископы, и епископы — образ учеников и апостолов Христовых.

Как подлинный ревнитель благочестия, под священством Никон подразумевал исключительно себя, не думая об укреплении церкви как общественного организма. Все, независимо от сана, должны были безоговорочно повиноваться ему или исчезнуть с пути властелина истины. Первыми подвернулись ревнители, поднявшие крик, когда Никон запретил пускать их не то, что в Крестовую палату, где восседал среди архиереев, как Христос с апостолами, но даже на порог патриарших хором. Они не могли понять: "Не может стоять царство, управляемое сеймами многонародными, и не должен патриарх, сей образ Христов на земле, давать над собой волю попам гордящимся"! Да были ли ревнители друзьями Никону? Когда он вез с Соловков мощи св. Филиппа, Аввакум Петров с товарищами просили царя поставить в патриархи простого попа Стефана Вонифатьевича, желая дальше Церковь злочестивым своим советом управлять, а лучше сказать — уничижать. Царский духовник увидел непосильность такого служения, но Никону пришлось кланяться и ласкаться к ревнителям, чтобы они поддержали перед царем просьбу Стефана поставить на патриарший престол достойного.

Сильные любовью царской, привечаемые во дворце и боярских дворах, ревнители желали видеть патриарха в подчинении, как Иосифа. Они надеялись, что Никон будет строить Церковь, прилежно внимая советам Иоанна Неронова и других попов! Выброшенные за ворота патриаршего двора ревнители по всей столице честили самовластие Никона. Да поздно. Недаром он взял с царя и его приближенных клятву слушать патриарха беспрекословно! Однако допустить, чтобы они сеяли в неокрепших умах царя и бояр смуту, Никон не мог. Не дожидаясь, пока ревнители благочестия дадут повод для расправы, патриарх создал его сам.