Отвертка - Илья Стогоff
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я попробовал угадать:
– Грабить будете?
– Зачем грабить? Нам чужого не надо. Ты нам, Стогов, наше отдай.
– А я что-то брал?
Дима походил по комнате, а потом сел верхом на колченогий стул.
– Стогов, давай не будем ссориться.
– Давай.
– Отдай бумагу по-хорошему.
Я напрягся, пытаясь понять, о чем он.
– О чем ты?
– Я о бумаге, которую тебе в туалете передал китаец.
Я закрыл глаза. Голова гудела. Перед глазами плавали тухлые огненные круги. Кроме того, меня слегка подташнивало. Возможно, от удара по затылку. А может быть, после девяностошестиградусной китайской водки.
Китайцы… китайцы… Бизнесмен Ли? Консул Дэн? Как много новых китайских друзей появилось у меня за последние сутки!
– Никакую бумагу мне никто не передавал.
– Можешь умничать сколько хочешь. Пока не отдашь бумагу, отсюда не выйдешь.
– Но я действительно не в курсе насчет бумаги.
– Значит, ты никогда отсюда не выйдешь.
– Да?
В таком ключе мы поговорили с ним еще какое-то время. Бритоголовый Дима кусал ноготь большого пальца и злился.
– Ты вчера с шаболдой в «MoonWay» ходил?
– Ходил. Только без шаболды. Она ко мне уже там подошла.
– Китаец с вами был?
– Ну был. Только он не со мной был. С девушкой. В смысле – с шаболдой.
– А ты?
– Что я?
– Ты с ним о чем разговаривал?
– Ни о чем я с ним не разговаривал! Нужен мне твой китаец! Он хотел купить мне водки. Давайте-ка, говорит, ребята, я вас алкоголем угощу. Очень он у вас тут в России вкусный.
– Ну и?..
– Что «и»?
– Дальше-то что было?
– А ничего не было. Пошел китаец за водкой… по дороге в туалет заглянул… там его и застрелили. Не ты, кстати?
– И бумагу он тебе не передавал?
– Он хотел мне стакан с водкой передать. Но не успел.
– Пердула получается, а? Когда он в «MoonWay» шел – бумага была у него. На трупе бумаги уже не было. А в клубе, кроме тебя, он ни с кем не разговаривал. Куда ж она делась?
– Ну как сказать? Все-таки человек в туалет пошел. Знаешь, зачем в туалете бумага нужна?
– Ты поостри, поостри! На Северном кладбище целая аллея отведена для тех, кто со мной острил.
Скажу честно: я не люблю долго разговаривать с незнакомыми людьми. От этого я непроизвольно завожусь, нервничаю. Я вообще нелюдимый человек. Но как мне было не поболтать с Димой, если я сидел привязанным к стулу, а он стоял надо мой и задавал вопросы?
Вопросов было много. Вопросы были глупыми и непонятными. Сам Дима тоже был глупый и непонятный. За окном светало. Распаляясь и краснея шеей, он продолжал задавать вопросы по поводу бумаги, китайца и туалета.
Два раза он порывался ударить меня по лицу. Правда, ударил только один раз. Он кричал:
– Порву как грелку!
Я отвечал:
– Не ори. По утрам я пью таблетки, и глухота почти прошла.
Не исключено, что, если бы я испугался их бритых черепов, расплющенных носов, растатуированных бицепсов – ребята бы просто убили меня. Было бы жаль. Я неплохой парень.
Однако страшно мне не было. Ну разве что самую малость.
Спустя еще час Дима плюнул мне под ноги и, не оборачиваясь, прошагал в кухню. Обладатель синяка подошел поближе, наклонился ко мне и прошипел:
– Я до себя, сука, еще доберусь… Ты мне за свои нокаутирующие справа еще ответишь…
После этого он тоже ушел на кухню. В комнате я остался один.
От нечего делать я разглядывал помещение и прикидывал, где все-таки нахожусь.
Где-то я читал, что в последнее время бандиты любят снимать квартиры у небогатых старичков, и потом старички с большим трудом выводят с обоев кровяные брызги и выветривают из квартиры приторный запах жженого мяса.
Утешало одно: возможно, эту историю я не читал, а сам сочинил для какого-нибудь издания. Разве упомнишь все, что для кого-либо писал?
Из кухни Дима вернулся минут не скоро. Но вернулся-таки.
– Ладно, Стогов. Считай, что я тебе поверил. Я все проверю, поговорю с пацанами и рано или поздно найду бумагу. И если окажется, что ты меня обманул, – можешь вешаться. Потому что кранты тебе. Понял?
Я согласно закивал. Понял-понял. Чего тут не понять?
Дима тщательно осмотрел меня и распорядился:
– Развяжите этого придурка. Отвезите его в город.
Он зло посмотрел на меня, еще раз сплюнул на пол и добавил:
– Выкиньте его из машины где-нибудь подальше от дома. Пусть прется пешком.
6
– Красавчик, говоришь?
Квартира была пуста. Разговаривал я сам с собой. Одновременно разглядывая в зеркале лицо собеседника. Оно казалось смутно знакомым. Идти в таком виде на работу, пожалуй, не стоило.
Я воткнул штепсель кофеварки в розетку, посмотрел, как булькает в прозрачной колбе напиток, позвонил редактору и сказал, что заболел. Попросил перекинуть мои рубрики на конец недели.
«Поправляйтесь, Илья», – сказал редактор. «Непременно, Виктор Константинович», – пообещал я.
Редактор знал: ни похмелье, ни простуда не повод для того, чтобы я не вышел на работу. Однако спрашивать, что случилось на самом деле, не стал.
И на том спасибо.
Губы, похожие на первый блин. Левый бок, напоминающий карту Евразии. Интересно, кому еще окажется интересна история подстреленного китайца?
Я налил себе чашку густого, крепкого, вкусного кофе и, обжигаясь, выпил ее целиком. Закурил сигарету и налил еще одну. Потом закрыл глаза и попытался вспомнить.
Ах, ну да, «красавчик». Блондинка с пятым размером груди и полутораметровой длины ногами крикнула мне «красавчик», и я клюнул.
Идиот.
Из клуба нужно было валить, лишь только я заметил, что она собирается открыть рот. Тогда сидел бы сейчас в редакции, пил светлое пиво, писал свои смелые репортажики и беседовал с симпатичными дамами.
Ну не столь, может быть, симпатичными, как Жасмин. Но и рожа не была бы такой синей.
На самом деле я совсем не герой.
Когда разозлюсь, я могу дать по зубам здоровенному мужику. Без страха и упрека могу месяцами выслушивать истеричные вопли каждого, кому не лень набрать номер моего редакционного телефона. Благо указан он в каждом номере газеты.
Как-то на юге… один, ночью, на пляже… я не отступил перед четырьмя аборигенами. Злыми, как черти, и волосатыми, как медведи-гризли.
Они ткнули меня ножом в левую руку и первый раз в жизни сломали мне ребро. Тогда я лежал на теплом песке и, теряя сознание, слушал, как волны накатывают на берег… ленивые и абсолютно ко мне безразличные.
И все-таки я не герой.
Будь моя воля, я предпочел бы, чтобы все только что перечисленное происходило где угодно: в кино… в комиксах… главное, не со мной.
Я выплеснул остатки кофе из кофейника в чашку, придерживая рукой ноющий бок, выбрался из кресла и посмотрел в окно. На другой стороне улицы горела витрина, обещавшая все на свете и круглосуточно. Мой личный филиал Эдемского сада.
Сходить? Купить сигарет и пива? Или не ходить?
Если бы не дождь, я бы, конечно, пошел. Но впихивать ноги в мокрые ботинки… натягивать негнущимися руками грязную, не успевшую высохнуть куртку… переться через дорогу, чувствуя, как за шиворот скатываются холодные капли…
Не сейчас.
Я заварил себе еще кофе и вернулся в кресло. Итак: в страну приезжает китаец Ли. Известный скупщик раритетов. И вообще тот еще фрукт.
Зачем приезжает? Уж не чтобы покататься на теплоходике по осенней Неве. Что-то он здесь нашел… и это что-то оказалось настолько ценным, что в результате парень схлопотал пулю. Так и не купив мне перед этим водки.
Допив кофе, я закурил и попытался вспомнить: что там говорил офицер госбезопасности насчет содержимого карманов китайца?
Кошелек. Кредитки. Золотые «Тиссо». Значит, искали что-то более дорогое. Дорогое и маленькое – вряд ли китаец отправился бы на танцульки, имея во внутреннем кармане пиджака статую Родена.
Золотой слиток? Какая-нибудь старинная статуэтка? Бриллиант? Древняя рукопись? Бритоголовый Дима требовал от меня бесследно пропавшую бумагу. Действительно рукопись? Зачем имбецилу Диме рукопись?
Пожилой парень с больной печенкой и коротеньким именем Ли отыскал в моем городе старинную рукопись. Положил ее в карман и подумал: а не поотжигать ли мне в столь вонючей дыре, как клуб «Лунный Путь»? И поотжигал. И получил пулю. А рукопись пропала. Так, что ли?
Никаких посылок на родину перед кончиной Ли не отправлял. Иначе зачем консулу Дэну поить меня своей ядовитой водкой? С другой стороны, среди вещей убитого тоже не было найдено ничего интересного. Уж кто-кто, а кагэбэшники искать умеют. Небось даже подкладку у пиджака распороли. А с третьей стороны, если я правильно понимаю и китайца убили те же бритоголовые орлы, что едва не убили меня, то шедевр не достался и им.
Российские спецслужбы, функционеры китайского генконсульства, отечественные уголовники… Не слишком ли много счастья для одного меня?
Дурацкая история. С самого начала дурацкая. Слишком много я пью, вот и происходит со мной всякий бред собачий.