Мертвый палец - Сэбайн Бэринг-Гулл

— А кто вы такие? — спросил Скуэр. — Анархисты, оставшиеся без работы?

— Кого-то из нас считают анархистами, других называют по-другому, но все мы едины и служим одному монарху — его величеству господину Недовольству. Мы с детства ненавидим труд и вырастаем бездельниками. Мы ворчим и брюзжим, мы всем недовольны, мы ссоримся с обществом вокруг нас и с Провидением над нами.

— А как вы называете себя сейчас?

— Никак. Мы одно, но в разных формах, только и всего. Людишки называли нас анархистами, нигилистами, социалистами, уравнителями. Теперь придумали слово «инфлюэнца». Ученые мужи толкуют о микробах, бациллах, бактериях. Чтоб черти взяли эти микробы, бациллы и бактерии! Мы — инфлюэнца, мы — ошибка социума, мы — вечное недовольство. Мы вылезаем из заброшенных могил и превращаемся в болезнь. Мы — инфлюэнца.

— Ну вот, я же говорил! — торжествуя, воскликнул Скуэр. — Я говорил вам, что все энергии связаны между собой? Из этого следует, что отрицательное воздействие энергии, ее нехватка проявляется одинаково. А люди готовы повторять, что священное недовольство — это сила, способствующая прогрессу! Чепуха. Недовольство ведет к параличу энергии. Все, что оно впитывает в себя, превращается в яд, зависть, злобу, желчь. Недовольство ничего не создает, но на корню отравляет мораль. Вот оно перед вами — недовольство моральное и социальное. Политический бунт — его разновидность, не более того. Как анархизм поражает тело политическое, так инфлюэнца поражает тело физическое. Вы меня понимаете?

— Э-э-э… кажется, да, — выговорил я, прежде чем улететь в страну грез.

Я выздоровел. Что сделал Скуэр с той тварью, я не знаю. Скорее всего, вернул ее в исходное состояние вечного отрицания и саморазрушения.

Примечания

1

«Аппетит приходит во время еды» (фр.)