Золотой гребень для русалки - Наталья Солнцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Астра водила гостью на художественные выставки и нашумевшие спектакли. Но в театре Катя клевала носом, а на выставках ее куда больше интересовало, где бы перекусить, нежели шедевры модных живописцев. Она полюбила тонкие блинчики с шоколадной начинкой, пиццу, картофель-фри, гамбургеры и постоянно тащила Астру в «Макдоналдс» или пиццерию.
В метро Катю подташнивало, с таксистами она ругалась из-за непомерно высоких цен, и Юрий Тимофеевич милостиво предоставил девочкам машину с водителем.
— Ух ты! — восхитилась Катя, боясь притронуться к красавцу автомобилю. — Вот это тачка! Расскажу подружкам — не поверят. Астра, сфоткай меня! Подожди, я дверцу открою, как будто сажусь. Или лучше рядом встать? А?
Астра прыснула, но послушно достала фотоаппарат. Шофер Миша сохранял вежливую невозмутимость — выучка.
— Куда едем, Астра Юрьевна? — осведомился он после окончания фотосессии.
— В Царицыно. Покажем Кате парк.
Прогулка длилась около часа. Вокруг лежал снег, его белизна оттеняла цвет построек из красного кирпича — причудливых галерей, арок, мостов и дворцов. Катя замерзла и страшно проголодалась.
— У меня ноги окоченели-и, — хныкала она. — Я есть хочу-у…
— Посмотри, какая красота!
Катю решительно не интересовала ни загадочная история усадьбы, ни масонская символика, ни личная драма зодчего. Ведь Екатерина II забраковала дворец и приказала его сломать. Изумительные зимние виды, заиндевелые деревья, блеск снега, равно как и творения Баженова, оставили Катю равнодушной.
Астра выбилась из сил и сдалась. Миша отвез их на Ботаническую.
— Все! Я больше не могу, — простонала Катя, с наслаждением сбрасывая в прихожей модные сапожки на каблуках. — Какой ужас этот ваш город! Как вы только тут живете? У меня голова кружится. Завтра я из дому ни ногой!
— Как это? А Третьяковка? А ужин в ресторане?
— Третьяковка… — растерянно пробормотала гостья. — Это картинная галерея… живопись, да? Я, наверное, не так люблю картины, чтобы…
— Побывать в Москве и не посетить Третьяковскую галерею? — негодующе перебила Астра. — Этого я тебе не позволю! Разве ты не хочешь познакомиться с… — она собиралась сказать «с творчеством знаменитых художников», но сочла аргумент неубедительным и на ходу изменила концовку: — …с моим женихом?
Глаза Кати полезли на лоб.
— У тебя есть жених? А что же ты до сих пор молчала? Я уже две недели тут живу, и… почему ты мне сразу его не показала?
Глава 4
Она еще не раз приезжала в Южное Бутово, бродила вокруг того дома, смотрела на окна той страшной квартиры, на балкон, который выходил во двор, и ломала голову: кому понадобилось убивать Велидара? Что означает его записка? Чего он от нее ждет? Что она должна сделать?
Неспроста он положил деньги в карман ее куртки, неспроста написал те взволнованные строчки. Он будто предугадал свою гибель, и он заранее все просчитал. Потому и велел ей выпить водки, закрыл в соседней комнате. Попадись она на глаза убийце, он бы и ее тоже прикончил. Свидетелей в живых не оставляют. Он осмотрел всю квартиру, дабы удостовериться — она пуста, кроме мертвеца на балконе, в ней больше никого нет.
— Я не спросила у Велидара ни фамилии, ни адреса, — запоздало сокрушалась девушка. — Я ничего о нем не знаю.
Прошел год, второй. Жизнь текла своим чередом. У нее все складывалось удачно — то, о чем она мечтала, сбылось. Только нет-нет, да и приснится ей голубоглазый великан с располагающей улыбкой, с мягкими манерами. В последнее время все чаще…
Она не могла встретиться с Велидаром наяву и представляла себе, как они вместе гуляют, пьют вино, целуются… Иногда — изредка — он напоминал ей о той записке.
— Что мне нужно сделать? — спрашивала она.
— Придет время, поймешь.
На третий год подобных воображаемых свиданий она ужаснулась.
— Неужели, я полюбила… мертвого? Как такое возможно?
В детстве и юности она почти не читала книг. Куда интереснее было гулять во дворе с подружками, смотреть телевизор или слушать популярную музыку. Она отдала дань обычным увлечениям молодежи провинциального поселка — шумные вечеринки с выпивкой, пикники, дискотеки, волейбол, лыжи. Но ей всегда чего-то не хватало, всегда влекло куда-то, хотелось настоящей жизни, яркой, бурной, полной событий. Как всякая девочка, девушка, она мечтала о любви, но эта любовь должна была быть особенной, неповторимой, романтической, «вечной», быть может, трагической. Если бы ее жениха, например, убили на войне, она бы оплакивала его и хранила верность до гроба. Или пусть бы он был знаменитым покорителем горных вершин — отважным альпинистом — и сорвался бы со скалы, разбился насмерть… она бы продолжала его любить и ни на кого другого даже бы не взглянула. Такие сентиментально-слезливые девические бредни занимали ее ум и воображение. В сущности, она мечтала о герое, достойном сильного чувства, безусловной преданности, — не важно, жив он или мертв. Напророчила, накликала! Судьба преподнесла сюрприз, который превзошел все ее выдумки. Слишком красочные фантазии опасны тем, что… они могут осуществиться.
Встреча с Велидаром стала одновременно и разлукой — они расстались, не успев ни разу поцеловаться, прильнуть друг к другу, содрогнуться от страсти. Он не раскрыл ей свою тайну, рассказал ей так мало…
Она принялась восполнять пустоту, погрузившись в чтение книг. Где еще она могла почерпнуть те знания, которые приблизили бы ее к пониманию случившегося? По мельчайшим деталям, по крохам она собирала повсюду, из самых разных источников то, что, по ее мнению, объясняло слова Велидара. Пыталась построить из сотен призрачных кирпичиков его зачарованный мир. Проникнуть в его мысли, понять его душу…
Больше всего ее волновал вопрос: если он умел заглядывать в будущее, то почему ничего не сделал, чтобы спасти свою жизнь? Может быть, истина состоит в том, что никого ни от чего нельзя уберечь — в том числе себя? Это как фильм. Сколько раз ни смотри, твой любимый герой в конце умирает — хочешь ты того или нет. Нельзя предотвратить гибель Помпей, катастрофу «Титаника», дуэль Пушкина. Даже если знаешь наперед, что и как, — невозможно остановить извержение вулкана, задержать в пути айсберг или отвести пулю Дантеса. Все безнадежно. Можно ли с этим смириться?
Она искала, но не получала ответа, который удовлетворил бы ее. Она искала ответа у древних — вдруг, им было известно что-то такое про жизнь, от чего современный человек далек. Иногда ей казалось, разгадка близка… Однако эта близость была обманчива, как отражение на воде. Протяни руку — и только намочишь пальцы.
Она задавала этот вопрос самому Велидару — в воображении, — а он неизменно отворачивался, молча уходил прочь. Догадывайся, мол, сама! Ищи истину в себе. В других местах ее не бывает.
Невольно, она многому у него училась — он на многое открывал ей глаза. Можно сказать, она пристрастилась к чтению, благодаря ему.
Оказывается, полюбить мертвого — вполне реально. Не она первая, не она последняя. Ее поразили стихи средневекового японского поэта Рубоко Шо. Он испытывал мистическую страсть к изысканной куртизанке, которая тоже писала стихи. Спустя сто лет после ее смерти! Ее звали Оно-но Комати. Он провел с ней 99 ночей любви и запечатлел их в 99 танка.
«Снова по бедрамВзбегаю губамиСтан твой ласкаяВ трепете быстрых крылЛасточка промелькнет».
В любви столько непостижимого. Сплошная непостижимость.
Глубочайшее внутренне перерождение свершалось в ней незаметно для окружающих. Только она сама ощущала и видела, как из обычной девчонки превращается в удивительную женщину, не похожую на себя прежнюю. Как не похоже семечко на таящееся в нем дерево.
Эту новую себя она берегла для Велидара, для него одного…
Во всем остальном она жила тем, ради чего приехала в Москву. Впрочем, не совсем. В ее жизни поселилось ожидание…
* * *К полуночи завсегдатаи клуба «Спичка» только начинают съезжаться. Полукруглый зал поделен на зоны: кто-то любит уединение, кто-то — шумную компанию. То же и со светом — ярко иллюминирована только часть зала, остальное пространство погружено в темноту. Но эстрада видна отовсюду. Напитки здесь подают отменные — два бармена состязаются в искусстве смешивать коктейли и славятся фирменными рецептами.
Менеджер клуба — расторопный элегантный парень — по-свойски приветствовал Калганова.
— Привез своих девчонок?
— Они будут только петь. Никакого стриптиза, никаких приставаний.
— Обижаешь. Стриптизерши у нас штатные, публика приличная. Может, кто из посетителей глаз и положит на русалочек, но все в рамках клубного этикета. Охрана у нас вышколенная, так что никаких эксцессов.
