Последний сезон дождей (СИ) - Осинская Олеся

Сашка нервничала. Таня целый день не давала возможности войти в Контакт. При каждой попытке псионика пробиться, ее мягко, но настойчиво выставляли обратно.

- Ничего не понимаю, как она это делает?..

Обняв себя за плечи, Сашка беспокойно мерила шагами стерильное пространство палаты, поминутно поглядывая на часы. Непрерывно тикающая секундная стрелка раз за разом откусывала крохи времени.

- Осталось чуть больше двух дней! Так мало! А она меня не пускает!

Сашка в отчаянии стукнула кулаком по стене и тут же ойкнула от боли. Макс молча наблюдал за девушкой.

- Перестань себя накручивать. Попробуй еще раз.

***

И снова дождь - сырой и холодный.

И золотистые отблески на блеклой фигурке.

И мурены.

И размытые контуры людей на заднем фоне…

- Ты снова их спасаешь?

- Да.

- Я тоже могу их спасать. Вдвоем мы спасем их быстрее, и ты сможешь уйти.

Сашка протягивает руку и пытается прикоснуться к мурене. И сразу резкий окрик:

- Не трогай! Это опасно!

Девочка едва заметно улыбается.

- Ты хорошая. Хочешь я тебе тоже помогу? Могу тебя вылечить.

Мягкий детский голос раздается прямо в голове, не смешиваясь с бесконечным монотонным шумом дождя и прибоя.

- Я не больна.

- Больна.

Девочка легко отбросила зонтик и протянула руки к Сашке. На секунду заглянула в глаза. И тут же вернулась к своим муренам.

- Все. Полечила.

- Спасибо. А что ты полечила?

- Все полечила. Теперь все будет хорошо. И еще… отпусти ее… ты знаешь. Она чувствует твою боль. Даже там. Она не может быть счастливой, пока ты страдаешь…

***

Бесшумно разъехались больничные двери, выпуская посетителей в сырую ночную мглу.

- Машина далековато, - обеспокоенно взглянул Макс сначала на свою спутницу, затем на стену дождя перед глазами. - Побежали?

- Нет, подожди, - Сашка вышла наружу, остановилась под козырьком и застыла, рассеянно озираясь. Вместо того, чтобы по привычке скукожиться и, ища защиты, поглубже забиться в плащ, девушка вдруг неуверенно расправила плечи и вдохнула полной грудью, - надо же, как хорошо. Какой воздух свежий… прохладно…

Мужчина с легким недоумением посмотрел на довольное лицо девушки. Хорошо? Свежий воздух? Обычно она использовала куда менее приятные эпитеты. Макс едва заметно усмехнулся.

- Поверить не могу. Ты сказала “хорошо”? Хорошо под дождем?

- Да… - чуть слышный выдох. - Так свободно… Она меня полечила. Таня. Она сказала, что полечила меня.

Макс неверяще смотрел, как, заливаясь звонким смехом, его депрессивная Сашка выбежала под дождь и, раскинув руки, принялась носиться по двору, подставляя лицо дождю. Затем широко улыбнулся и тоже выскочил под дождь. Схватил под мышки легкую девичью фигурку и закружил вокруг себя. Через пять минут остановились…

- Мы мокрые до нотки. Поехали домой?

- Нет! Не надо… Не хочу домой. Поехали… - Сашка на секунду задумалась. - В кино! Да, я сто лет не была в кино! Найдем вечерний сеанс.

- Поехали, - неожиданно легко согласился Макс, подталкивая девушку к машине.

Уже в дороге Макса догнала логичная мысль. Псиоников от депрессии не лечат. Даже другие псионики… И если Таня смогла - то не забрала ли она себе переживания Сашки?

- Не станет ли девочке хуже? - озвучил он свои переживания.

- Нет, не станет. Она смеялась. Она сказала, что полечила меня. Что теперь у меня все будет хорошо. И у нее тоже все будет хорошо. Знаешь, я ей верю, - поспешно зашептала Сашка, развернувшись к водителю. - Она знает про Инну. Она понимает, что леча меня ценой своей жизни, не сделает лучше. И она смеялась. Понимаешь? Смеялась. Я никогда не смеюсь после работы! А она выглядела счастливой!

- Хорошо, - мягко согласился Макс, успокаивающе пожимая ей пальцы и в который раз жалея, что руки разделяет плотная ткань перчаток, - если ты веришь, то я тоже.

***

Свернувшись на сиденье, Сашка дремала, укачиваемая плавными движениями машины. Черный Коверс Макса плавно летел в верхнем потоке магнитной дороги. Засветился знак съезда. Авто, мелко задрожав, выехало на асфальт. И тут же последовал толчок. Водитель едущей позади машины поздно выпустил колеса, заскользил по мокрой дороге, задел крыло.

Девушка мгновенно очнулась и вцепилась в приборную панель. Завизжали шины, скользящие по мокрому асфальту, побелели костяшки пальцев Макса, выкручивающего руль.Коверс съехал на обочину и резко остановился.

От мгновенно сдавившего горло страха Сашка не могла вдохнуть. Широко раскрытыми глазами уставилась в одну точку, с трудом понимая, что они едва не попали в аварию. По темному фону ночи пробегала одинокая светящаяся дорога. На щеке заблестела тонкая мокрая дорожка. Ненавижу дождь! Ненавижу аварии!

-… Сашка… Саш… Да очнись ты!.. Отпусти руки. Все в порядке… Подумаешь, пнули нас слегка…

Не зная, как вывести подругу из ступора, Макс стянул с руки перчатку и прикоснулся в щеке девушки. Ладонь обожгло болезненным ощущением чужого присутствия, чужой воли, чужого сознания… Сжав пальцы на затылке Сашки, мужчина нагнулся, притянул к себе девушку и накрыл ее губы поцелуем. Жестким, властным. Девушка дернулась, пытаясь оттолкнуть от себя мужчину, но в следующую секунду сама потянулась к нему, обнимая за шею.

Удовольствие, приправленное острой долей мазохизма… не свои мысли в голове, столь близкое присутствие… Чувства партнера - желание защитить, утешить, заботиться… такое знакомое одиночество… страх обидеть, страх потерять…

И неожиданное понимание - он же меня любит! Любит давно, с тех самых пор. Почему же он… и сразу ответ - сама виновата, отгородилась… Сколько раз спасал, не давал скатиться в отчаяние, не давал перерезать вены, каждый год, каждый октябрь. А я?.. И ответ - и я спасала, спасала ответственность за меня. Не стало бы его - не стало бы меня, было ради чего жить, ради меня. Страх потери… потерять Макса? Нет! Лучше я… И новое открытие - я ведь тоже люблю его! Люблю! Общие мысли, общие чувства… и общее одиночество после работы, что заставляет расходиться по домам и часами медитировать, выгоняя из себя чужие проблемы, вместо получаса здорового секса со случайными знакомыми из бара…

Макс оторвался от губ девушки, едва заметно усмехнулся, прижался щекой к щеке.

- Сними перчатки, сними эти чертовы перчатки, - тихий шепот у самого уха окончательно вскружил голову. Сашка с непонятной злостью содрала черную кожу с рук, зашвырнула куда-то за заднее сиденье и с незнакомым удовольствием зарылась пальцами в волосы Макса, впитывая его в себя.

Говорить не хотелось - они позже все обсудят, позже. На мгновение открыла глаза. Бросила короткий взгляд в окно и вдруг замерла…

Сине-серое ночное марево. Знакомый грохочущий звук, вплетающийся в размеренный шорох дождя - неровный, но монотонный как дыхание, то приближающийся, накатыващий волной, то затихающий, уходящий вдаль, спадающий… мокрый шум с призвуком разбивающейся волны, уходящей морской пены и звоном брызг. И желтая извивающаяся лента дороги - отблески фонарей и фар расходятся по бардюрам и ограждениям, образуя четкие волнистые линии, а между ними… желтые круги фар… и полосатые разводы на стекле, размазывающие свет, добавляя шерстинки огромной изогнутой… мурене? Вспышка - и другая картинка перед глазами. Южная развязка. Множество мурен-дорог… не в море, а в темно-синем мареве дождливой ночи. И не прибой это шумит, а мокрый отзвук проезжающих машин…

Сашка вздрогнула от неожиданного понимания. Двусторонний контакт - мгновением позже ее мысль настигла Макса. Теперь многое вставало на свои места. Не было у Тани никакого моря. И прибоя не было. И мурен. Зато была ночь, дождь, дорога. И авария - та самая авария, где погибли ее родители и сестра Сашки. Как она могла ее запомнить?..