Охота на Герострата - Антон Первушин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я листал его отчеты. Четыре отчета, (не копии — те самые изъятые у Мартынова оригиналы) в общей сложности — семь страниц, исписанных твердым разборчивым почерком. Написаны они были в свободной, порой даже несколько развязной манере — видно, не в расчете на то, что будут когда-нибудь подшиты к делу.
Вот первый отчет.
«Вариант внедрения через Мальцева себя оправдал, — писал Смирнов. — Я был приглашен пообщаться с интересным человеком. Кроме меня и Мальцева собралось еще четверо.
Отсюда вывод:
В Своре используется классический принцип разделения на пятерки.
Познакомились. Двое студентов из Универа: Саша и Валентин, одна спортсменка-пловчиха по имени Ирина, и еще одна совсем молоденькая девушка, школьница с Васильевского острова Светлана. Вечер провели за несколько принужденной беседой. Ждали Г. Но не дождались.
Вывод:
Г. не столь обязателен и точен, как принято в Своре о нем говорить.
Мальцев долго и многословно извинялся. Ну что ж, нам спешить некуда, подождем.»
И подпись размашистая уверенная: большая буква «С» и частокол закорючек справа налево.
Герострат в тот вечер не пришел. Интересно, почему? Или здесь имеет место сходный с моим случай, то есть Герострат все-таки появился, но, покопавшись в извилинах Смирнова и все про него выяснив, заменил истинные воспоминания о встрече ложными, будто никакой встречи не было? Не исключено. Ведь уже тогда игра в противостояние началась, и пошел поток «дезы».
Вот второй отчет. Описание новой вечеринки у Герострата. Что здесь истина, а что «навязанные воспоминания»? Никогда нельзя сказать с уверенностью, если имеешь дело с таким человеком, как Герострат.
«Снова собрались все вместе. Снова ждали. Наконец появился Г. Моему присутствию был рад. Шумно и многоречиво демонстрировал эту радость. Хвалил Мальцева за то, что тот меня привел. Уверял, что мне у них понравится, и я останусь в Своре навсегда.
Мои впечатления от Г.:
Откровенный позер, играет на публику, имидж — своеобразный симбиоз образов: шизанутый простачок, фанатик идеи и в то же время добрый, но хитрый дядюшка. При достаточно продолжительном общении с Г. создается ощущение, что имидж этот имеет искусственное происхождение. Он был предложен, обдуман, сконструирован — возможно, специалистами более высокого класса, чем Г.
Версия:
С помощью этого образа Г. создает для посторонних глаз видимость своей личной безобидности при всей его устрашающей философии.
Философия (идеология) Своры:
В основу, как легко догадаться, положен миф о Герострате. Вводится понятие Личности, противостоящей всемирной несправедливости. Единственная возможность самореализации Личности видится в том, чтобы совершить некий акт (тут может быть все, что угодно: от элементарного поджога до террористических акций глобального масштаба), который увековечит имя вышеупомянутой Личности.
При этом подразумевается, что он один, т. е. Г., способен указать, где, когда и какой акт следует совершить. Априори утверждается, что совершать акт пока еще рано, нужно выждать, но время его придет и придет скоро.
Кроме того, как и предполагалось, имеется в наличии принцип материальной заинтересованности для членов Своры. Построение хорошо знакомо: мы все — одна Личность, у нас нет секретов друг от друга, мы решаем любые проблемы сообща, твои трудности — мои трудности, мои трудности — твои трудности, мой кошелек — твой кошелек, твой кошелек — мой кошелек.
Вывод:
Общая идеология Своры стандартна; с учетом некоторых поправок вполне соответствует приемам базовой подготовки перепрограммирования психики. Идеология не опирается не на одну из метафизических доктрин, но именно поэтому привлекательна для наиболее здравомыслящей части молодежи.
Подать ее принципы Г. умеет. Он — прекрасный вдохновенный оратор, свободно владеет искусством риторики, способен направлять дискуссию в нужное ему русло. Это местами нарушает целостность принятого имиджа, но заметить несоответствие способен только очень искушенный в психологии человек.
К вопросу о применении Г. психотропных препаратов:
Лично мной ничего похожего замечено не было. За ужином, к которому меня пригласили присоединиться, почти никто не ел: все слушали Г. Сам подбор продуктов (в Своре нет диетических ограничений, характерных для большинства известных на сегодня сект) не оставляет места подозрениям: только свежие фрукты, много импортных консервов хорошего качества (я сам наблюдал за тем, как их вскрывали — добавить туда что-то было бы не реально), дорогое вино (бутылки открывались непосредственно перед произнесением очередного тоста). Применение респираторных психотропных препаратов исключено, т. к. сам Г. не курит и, судя по всему, не одобряет этой вредной привычки: по крайней мере, в его присутствии никто не курил и даже не проявлял желания.
Вывод:
Возможно, Г. имеет в своем распоряжении более изощренные методы воздействия на психику своих подопечных, чем известные нам психотропные средства.
Дополнение к сказанному:
Не следует сбрасывать со счетов возможность вообще полного отсутствия каких-либо средств воздействия на психику, кроме вышеупомянутой идеологии. Соответствующий имидж подобран не преднамеренно, а в силу хорошего понимания Г. аспектов человеческой психодинамики. В таком случае Свора Герострата — всего лишь еще одна неформальная группировка молодежи, объединенная за счет и ТОЛЬКО авторитета конкретного лидера. Если это так, то в смысле профилактических мероприятий Свора Герострата оперативного интереса для нас не представляет.»
Да, я тоже так считал. «Герострат — низкого полета шизик». Так я думал.
Я ошибался. Ошибался и лейтенант МВД Смирнов.
И вообще, читая этот его второй по времени написания отчет, я не без удивления обнаружил, насколько мои собственные впечатления от самой первой встречи с Геростратом похожи на первые впечатления Эдика. И хотя Смирнов был профессионал, что чувствуется по подходу к проблеме, тем не менее и он не обошел само собой напрашивающегося вывода: Герострат — ничтожество, каких много; реальными силами он не располагает и не будет располагать в ближайшем будущем. «Оперативного интереса не представляет.» Точка.
Но Герострат оказался более серьезным противником, чем Смирнов с Мартыновым поначалу думали. И тут нужно было бы поставить точку с запятой, потому что он уже располагал реальными силами и готов был применить их при первой же подходящей возможности.
Посмотрим, что было дальше.
Отчет третий.
Датирован одиннадцатым октября девяносто третьего. Уже совсем близко к моему появлению на арене боевых действий. Ба-а, да здесь знакомые все лица!
«Состоялось две встречи с Г., —
писал Эдик; развязности тона в этом новом его отчете заметно прибавилось. —
На горячее как всегда очередная порция бесценных идей. Единственная достойная внимания деталь — какая-то СХЕМА, о которой Г. упомянул между делом, подразумевая, видимо, что всякий и каждый должен уже знать, о чем конкретно идет речь. Я рискнул переспросить: „Схема?“. Г. рассмеялся и сказал, что я все узнаю в свое время. Из контекста я понял, что Схема — это программа действий Своры на случай, когда Г. наконец решит, что время пришло, пора претворять „акт“ в жизнь. Это действительно зацепка, и в этом направлении, думаю, стоит еще поработать. Может быть, что-нибудь прояснится.
Я теперь полноправный член Своры со всеми вытекающими отсюда последствиями: мой кошелек — твой кошелек. Г. определил меня пятым в только что сформированную пятерку. Старостой пятерки (второй после Бога) является Семен Сальников, „афганец“, работает в службе безопасности частного коммерческого банка. Далее: Вениамин Скоблин, студент Политеха, начинающий и уже обворованный предприниматель; Юрий Арутюнов, студент Техноложки, явно выраженный комплекс неполноценности; Людмила Ивантер, студентка Университета, филфак, особый случай: душный мир — поиск истины — уход от суеты — очищение в служении Идее, непредсказуемые переходы от полной замкнутости, невыразительности к состоянию классически беспредельной экзальтации (подобных девиц я встречал: в группировках идейного толка и только здесь они чувствуют себя, как рыба в воде).
Как я на словах уже отмечал, существует еще один признак, отличающий членов Своры. Все они мнят себя обиженными. Каждый по-своему, но в то же время очень похоже. Моя пятерка не составляет исключения. Сальников обижен на правительство и „новых русских“; Скоблин — на обворовавших его конкурентов и опять же на правительство; Арутюнов готов винить во всех своих личных недостатках кого угодно, только не себя самого; Ивантер — как и полагается при особых случаях, отвергает сам мир, Вселенную, как бездушное кровожадное образование, существование которого лишено какого-либо разумного смысла.
