Тайны русской артиллерии. Последний довод царей и комиссаров [с иллюстрациями] - Александр Широкорад

Первое боевое крещение единороги приняли в ходе Семилетней войны (1756–1762 гг.). Первые 12 единорогов участвовали в кампании 1757 г. А уже к 7 февраля 1759 г. было изготовлено 477 единорогов (из них 1 3-пудовый, 18 2пудовых, 39 1-пудовых, 112 1/2-пудовых, 257 12-фунтовых и 50 8-фунтовых). Причем 34 единорога были отправлены в действующую армию (по 5 1-пудовых и 1/2-пудовых, 14 12-фунтовых и 10 8-фунтовых).

Австрийские союзники России в Семилетней войне запросили в 1758 г. чертежи новых русских орудий. По приказу Елизаветы Петровны в Вену отправили 10 единорогов и 13 «секретных» гаубиц. Под влиянием единорогов в Австрии и Пруссии приступили к созданию «длинных гаубиц», сходных по конструкции с единорогами. Тем не менее и в эпоху наполеоновских войн единороги превосходили гаубицы Франции, Пруссии и Австрии.

Успешное применение единорогов вызвало интерес у членов Адмиралтейства. В начале 1761 г. были изготовлены опытные морские 1-пудовые и 1/2-пудовые единороги. Они имели больший вес и большую длину ствола (до 16–17 калибров), чем сухопутные единороги, и отливались не из меди, а из чугуна. В кампанию 1761 г. 1-пудовые и 1/2-пудовые единороги прошли испытания на 66-пушечном корабле «Ингерманланд».

По табели 1767 г., на 100-пушечных кораблях на нижнем деке ставилось 4 картаульных (1-пудовых — 196-мм) единорога и на среднем деке — 4 полукартаульных (1/2-пудовых — 15-см) единорога.

В 1798 г. флагманский 84-пушечный корабль адмирала Ушакова «Св. Павел» был вооружен десятью 1-пудовыми единорогами. 1-пудовые, 1/2-пудовые и 18-фунтовые единороги имели на вооружении почти все суда Черноморского флота.

Более широкому распространению единорогов во флоте помешало принятие на вооружение русских кораблей карронад. Первые карронады для русского флота были закуплены в Англии в 1787 г. Вскоре карронады получили широкое распространение в нашем флоте.

Карронада была самой легкой и короткой пушкой и имела очень небольшой пороховой заряд для сравнительно большого калибра. Каналы карронад высверливались с особой точностью и имели «самомалейший зазор». Благодаря этому повышалось давление в канале, и при небольших зарядах карронады имели неплохую баллистику.

Увлечение карронадами привело к снятию единорогов с вооружения русских кораблей. Однако малая дальность стрельбы и меньшее разрушительное действие ядер карронад по сравнению с пушками заставили русских артиллеристов искать золотую середину между пушками и карронадами. В результате появились гибриды — полупушки, пушко-карронады и введенные в 1804 г. короткие каморные пушки калибра 36, 24 и 18 фунтов.

Одним из первых распоряжений Николая I после вступления на престол стало введение в 1826 г. единорогов в состав корабельной артиллерии.

Для 1/2-пудового медного единорога обр. 1780 г. дальность стрельбы ядром при угле возвышения 12 составляла 2095 м, а бомбой при том же угле — 1985 м. Для 10-фн медного десантного единорога дальность стрельбы гранатой при угле возвышения 14,7 была 1280 м.

В боекомплект 1-пудовых единорогов входили: чугунное ядро весом 26,2 кг (64 фунта); бомба (вес пустой 16,9 кг, вес взрывчатого вещества 0,82 кг); брандкугель (зажигательный снаряд, вес снаряженного 19,6 кг); картечь в корпусе (вес 24,57 кг).

При стрельбе из 1-пудового единорога обр. 1780 г. бомбой (вес заряда 3,07 кг) при угле возвышения 9,5 дальность составляла 1867 м, а при угле 15–2706 м. А при стрельбе из I-пудового единорога обр. 1830 г. такой же бомбой при угле возвышения 25,75 дальность стрельбы достигала 3111 м.

Характерный пример: в Синопском бою четыре 1-пудовых единорога корабля «Три Святителя» выпустили по туркам 160 бомб, 4 брандкугеля, 320 ядер и 40 картечей, то есть по 131 выстрелу на ствол (рис. 2.9).

Рис. 2.9. 1-пудовый единорог на станке Черноморского флота.

Замечу, что первыми аналогами корабельных единорогов в иностранных флотах стали так называемые бомбические пушки. В 1822 г. французский артиллерист Пексан (1783–1854 гг.) в своем сочинении «Новинки морских вооруженных сил в баллистике» развил эту идею и высказал следующее: «Необходимы короткие пушки большого калибра, стреляющие с далеких дистанций по деревянному флоту разрывными снарядами с большим разрывным зарядом (бомбовые пушки)».

Первые бомбовые пушки появились во Франции в 1837–1841 гг. Так, 80-фунтовая (220-мм) пушка Пексана имела вес 3,76 т и длину 12,9 калибра, то есть была очень близка к русским корабельным единорогам. Несколько позже 10-дюймовые (254-мм) и 68-фунтовые (203-мм) бомбические пушки поступили на вооружение британских кораблей.

В ответ в России в 1833 г. ввели на вооружение 3-пудовые (273-мм) бомбические[18] пушки. Но это было имя собственное, а в справочниках конца 1850-х годов (Шварца и др.) 3-пудовые бомбические пушки шли в разделе «Единороги», так как по своей конструкции мало отличались от последних. Таким образом, без преувеличения можно сказать, что русские корабельные единороги на 80 лет обогнали Европу.

В начале 20-х годов XIX в. в ходе военных действий на Кавказе у горцев появилось большое число нарезных ружей и даже несколько десятков английских легких пушек на разборных железных лафетах. Русская пехота, не имевшая горных орудий и вооруженная гладкими ружьями, стала нести неоправданно большие потери. Выручили пехоту наши единороги.

Для начала стали использовать 3-фунтовые единороги обр. 1805 г., как на штатных деревянных, так и на трофейных «луганских» лафетах. Английские лафеты, отбитые у горцев, были доставлены в Луганск, где по их образцу начали делать отечественные железные лафеты.

А с 1834 г. началось производство и специального 1/4пудового (10-фунтового) горного единорога, который после принятия на вооружение по высочайшему повелению от 16 июля 1838 г. стал именоваться горным единорогом обр. 1838 г.

Калибр горного единорога 122 мм, длина ствола 5,8 калибра, вес ствола 106,5 кг, то есть предельный вес для конского вьюка. 1/4-пудовые горные единороги устанавливались на деревянных колесных лафетах весом 168 кг. Передок оглобельный весом 32 кг. Возка орудия производилась двумя лошадьми. Винтовой подъемный механизм допускал угол возвышения от −4 до +21,5. Дальность стрельбы гранатой табличная составляла 1280 м при +14 7. Убрав подъемный винт и придав угол вертикального наведения +30, можно было получить дальность 1579 м. Вес гранаты 4,5 кг, граната содержала 205 г черного пороха.

Замечу, что горный единорог понравился и морякам, и по его образцу был создан 10-фунтовый десантный единорог. Десантные орудия имели очень интересную конструкцию. Десантные единороги на станках вертлюжного типа устанавливались на гребных судах (баркасах и т. д.) и вели огонь по противнику до самого подхода десантных судов к берегу. Затем их быстро переставляли на легкий колесный лафет, и расчет лихо выкатывал единороги на берег (рис. 2.10).

Рис. 2.10. 10-фунтовый десантный единорог на деревянном станке.

В конце 50-х годов XIX века Артиллерийский комитет Главного артиллерийского управления (ГАУ) предложил ввести в боекомплект единорогов бомбы, начиненные отравляющими веществами. Для 1-пудовых крепостных единорогов была изготовлена опытная серия бомб, снаряженных ОВ — цианистым какодилом (современное название — какодило-цианид).

Подрыв 1-пудовых бомб осуществлялся в открытом деревянном срубе, типа большой русской избы без крыши. В сруб поместили дюжину кошек, защитив их от осколков снаряда. Через сутки после взрыва к срубу подошли члены специальной комиссии ГАУ. Все кошки неподвижно валялись на полу, глаза их сильно слезились, но, увы, ни одна не сдохла. По этому поводу генерал-адъютант А. А. Баранцев написал доклад царю, где категорически заявил, что применение артиллерийских снарядов с отравляющими веществами в настоящем и будущем полностью исключено.

Прошло полвека, и на русские окопы обрушился град немецких химических снарядов. А через несколько месяцев, весной 1916 г., русская артиллерия ответила своими химическими снарядами. Стоит заметить, что в 1916–1917 гг. русские артиллеристы стремились не столько уничтожить врага химическими снарядами, сколько деморализовать его. Так, вражеские (особенно австрийские) батареи мгновенно и надолго замолкали при обстреле химическими боеприпасами. Поэтому нетрудно предположить, что снаряды с какодило-цианидом вызвали бы ту же реакцию у турецких солдат, что и у немцев и австрийцев. Не было бы многомесячной осады Плевы и других турецких крепостей в 1877–1878 гг. Кто знает, может быть, и сбылась бы мечта Достоевского: «И еще раз о том, что Константинополь рано или поздно должен быть наш!» Но, увы, у нас всегда имелся избыток баранов в генеральских эполетах.