Под подозрением - Илья Бушмин

Филин настойчиво пододвинул лежащий перед Катей лист ближе к ней. Поколебавшись, она кивнула и взяла ручку.

Читая заявление, с каждой строчкой Басов хмурился все больше.

– Что за бред?

– Сам ты бред. Это реальная заява от реального человека, Дим. Я тебе с первого дня говорил, что мы с «Саванной» намучаемся еще. При таком-то хозяине.

– Ты во все это веришь?

– Синяки свежие.

– Побои?

– Только что сняли, справка у меня.

– Черт…

Басов не испытывал никакого воодушевления по поводу заявления Кати.

– Что, связываться не хочешь? – догадался Филин. – Дим, брось ты. Этот Штык не депутат, не шишка, не родственник какого-нибудь чинуши или генерала – он никто. Просто зарвавшийся урка, которого давно пора поставить на место.

– Да не в этом дело, – нехотя пробурчал Басов, откладывая заявление в сторону. – Сама история мутная какая-то… Нахрена ему все это? Почему не позвать шалав из любого вон борделя? Да желающие в очередь встанут. Дверь закроешь – в окна полезут. И никого бить не надо. Тебе не кажется, что это все какая-то х… ня?

– Вот возьмем Штыка за яйца и спросим, что у него за х… ня.

Басов невольно подхохотнул, а Филин недовольно закряхтел – фраза прозвучала двусмысленно. Но тут же шеф угрозыска снова сделался серьезным, не собираясь сдаваться так быстро.

– Блин, у тебя работы мало, Леха? Пять висяков по квартирным. Гопники на Турбинной, уже три рывка за месяц… Плюс Буч этот с проломанной башкой…

– Висяками займусь, когда подвижки будут, – тут же отреагировал Филин. – Агентура заряжена. Гопники зашкерились, а ты мне людей не даешь, чтобы порейдовать по вечерам. По Бучу работаем. Напомнить тебе, кто сегодня кучу травы изъял, а? Плюс сам Буч в больнице загорает, пока без сознания. Оклемается – тогда и поговорим.

– Отмазался, да?

– Диман, у нас на руках сто процентов рабочая заява, – настаивал Филин. – Я этого момента больше года ждал, твою мать. Чего ты боишься?

Басов поколебался, и Филин вдруг начал догадываться сам. Прищурившись, вкрадчиво спросил:

– Погоди. Или Штыка крышует кто-то?

– Не знаю, кто его крышует, – вздохнул Басов без всякого желания развивать эту тему. – Но кое-какие сплетни доходили, было дело.

– Что за сплетни?

– Ты как пиявка на заднице, Филин, честное слово… Якобы мужички из БЭПа как-то хотели на «Саванну» наехать. Потрясти, докопаться, все лицензии поднять, порейдовать пару раз… Ну, сам понимаешь.

– Выставить крышу, – кивнул Филин. – И?

– И не вышло ничего. Команда им пришла от «Саванны» отвалить.

– Откуда команда? – быстро спросил Филин.

– Думаешь, надо было им позвонить и спросить? – заворчал Басов. – «Мужики, а кто вам бар „Саванна“ приказал не доить? А дайте телефончик?»

Но Филин не унимался и даже не собирался сбавлять обороты.

– Дим, одно дело крышевать и прикрывать от проверок. А тут гольный криминал. Бар на моей земле. У меня на руках заява, которая подтверждается справкой о побоях. Перспективы есть. Твою мать, напиши на заяве свою долбанную резолюцию и дай поработать!

Басов сдался. И хмуро спросил последнее, что его интересовало:

– И что ты хочешь делать? По-тихому отработать, повестка и все дела? Или чтоб запомнилось?

Филин ядовито улыбнулся.

– А ты как думаешь?

Басов вздохнул.

Слова Басова заставили Филина задуматься. Поэтому он подстраховался. Местный участковый и БЭП, которых тоже привлекли к операции, узнали о ней за минуту до начала. По телефону. Отключившись, Филин скомандовал по рации:

– Начали.

Машина ППС тут же блокировала заднюю дверь бара. А затем к фасаду «Саванны» подъехала целая колонна машин: Филин и Попцов на своей, еще один экипаж ППС и фургон, из которого высыпала силовая поддержка – полдюжины крепких ребят в черной униформе, в масках с прорезями для глаз и с автоматами в руках. Охранник на входе – это был Гепа – тут же рванул внутрь при появлении полиции. Но уже через несколько секунд в клуб ворвались спецназовцы, за которыми шагали Филин и Попцов.

– Полиция! – провозгласил Филин. – Выключите музыку!

Танцующие и люди за столиками замерли при виде «маски-шоу». Один из спецназовцев шагнул на сцену и что-то рявкнул ди-джею. Музыка тут же смолкла.

– Полиция! – громко повторил Филин. – Всем оставаться на своих местах и не дергаться, тогда никто не пострадает и все будет хорошо! Приготовьте документы!

Увидев Гепу, Филин бросил спецназовцам:

– Этого сразу в машину. Вы – за мной.

Проходя в сопровождении спецназа через соседний зал, Филин заметил за одним из столиков Тютюню. Тот отвел глаза. Но Филину сейчас было не до него.

Когда Филин и трое спецназовцев ворвались в служебные помещения, идущая по коридору танцовщица испуганно заверещала. Филин рявкнул, схватив ее за руку:

– Где подвал?

Продолжая верещать, она махнула рукой в сторону.

Штык-Артюков, Локоть и двое уголовников расслаблялись за столиком, слушая музыку и попивая дорогой алкоголь. На коленях одного из гостей сидела одна из танцовщиц – девица в шортиках и задранном лифчике со стразами – лапа гостя елозила по ее голой груди.

– Полиция, на пол всем!

Девица взвизгнула, отскочив в сторону и прикрыв грудь руками. Штык оторопело наблюдал, как его гостей укладывают на пол и грубо обыскивают.

– Тебя не касается? – зарычал один из бойцов на Штыка. – На пол!

– Эй, я хозяин бара и…!

Он не успел договорить, потому что боец схватил его за шиворот – Филин услышал, как раздался треск рвущейся рубахи – и швырнул на пол. Локоть поспешно улегся сам, привычно заложив руки за голову и растопырив ноги. Опыт общения с ментами налицо. Боец, который прощупывал карманы и одежду одного из гостей, достал пистолет и показал Филину.

– Ствол.

Но Филина интересовало другое. На столе стояла капсула размером с мизинец, наполненная белым порошком. Взяв ее двумя пальцами так, чтобы не оставить пальцев на боковых сторонах, Филин встряхнул.

– Что это? На герыч не похоже. Штык, уже и коксом балуешься?

– Этого здесь не было, – буркнул Штык.

– Ну конечно. Мужики, пакуйте всех.

Не найдя на столе ничего путного, Филин покосился на закрывавшую свои прелести руками девицу и криво усмехнулся.

– Резко стыдно стало? Выйди куда-нибудь и оденься.

Когда спецназовец поднял Штыка, тот с ненавистью в глазах процедил Филину:

– Ты мне ответишь.

Тогда Филин и сделал то, о чем мечтал давно. С силой, от души и смачно опер двинул Артюкову в рожу. С непривычки костяшкам было больно, Филин расцарапал их о зубы Штыка, но это стоило того. Голова Штыка дернулась, а сам он издал хрюкающий звук и, пыхтя, сплюнул кровь на пол.

Комната, где они находились, была обставлена по высшему разряду. Дорогой деревянный круглый стол, миниатюрная барная стойка, плазменный экран в полстены. В углах комнаты стояли стильные и высокие, в метр, вазы с какими-то ветками – как понял Филин, такие декоративные псевдо-растения сейчас в моде.

Девица, уже в лифчике, вышла из соседней комнаты.

– Ты тоже наверх, – бросил ей Филин, а сам, пока бойцы уводили задержанных, Филин заглянул туда. Катя была права. Полноценная жилая комната с двуспальной кроватью – настоящим сексодромом – посередине.

– Вот черт…

Когда Филин поднялся наверх, проверка шла полным ходом. Руководил Попцов. Некоторых оставляли в покое, на некоторых Попцов кивал, и их тут же уводили. Видя, что очередь Тютюни еще не дошла, Филин шагнул к нему и сухо бросил:

– Документы.

Тютюня, буравя Филина настороженным взглядом, достал паспорт. Сделав вид, что изучает документ, хотя там Филин не мог найти ничего, чего бы еще не знал, Филин тихо бросил:

– На остановке.

Тютюня еле заметно кивнул. Тогда Филин вернул ему паспорт и, обернувшись, бросил дежурящему на входе в зал ППСнику Самохину:

– Этого пропустите. – И, чтобы в глазах массовки оправдать проверку Тютюни, перешел к другому посетителю: – Документы.

Старая и грязная, покосившаяся и побитая там, где только можно, остановка общественного транспорта располагалась метрах в 200 от «Саванны», за углом. Филин смог добраться до нее только через полчаса, когда основная работа была закончена. Тютюня слонялся взад-вперед около остановки. При виде Филина он вздохнул с облегчением и плюхнулся на переднее пассажирское сиденье филинской машины.

– Тютюня, и давно ты в кабаке Штыка отвисаешь?

– А почему нет, – удивился тот. – Это единственный приличный кабачелло в этом курмыше.

– А ты никак баблом разжился?

– Только давайте не будем считать мое бабло, Борисыч, – поморщился Тютюня.

– Если ты что-то мутишь, я должен знать сразу. Лучше заранее быть в курсе, от чего тебя потом отмазывать придется.