Заговор Людвига - Оливер Пётч

Здравствуй, Теодор Марот, рад знакомству. Какую историю ты готов мне поведать? И что же такого невероятного в твоих записях, что тебе пришлось зашифровать их? Или… деликатного?

Стивен задумчиво взял из шкатулки прядь волос, перевязанную шелковой лентой. Когда-то очень давно волосы были черного цвета.

Как волосы короля…

Стивен допил вино и положил фотографию, книгу и прядь волос обратно в шкатулку. Потом открыл вторую бутылку, чтобы еще немного поразмыслить.

По всей видимости, содержимое шкатулки было куда более ценно, чем он предполагал вначале.

Проснувшись наутро под задорную мелодию Моцарта, Стивен пришел к выводу, что вино оказалось на пару градусов крепче обычного. Он с трудом нашарил будильник и выверенным движением прервал концерт Вольфганга Амадея. Поднялся, превозмогая головную боль, провел рукой по взъерошенным волосам. Бывают дни, когда особенно остро осознаешь, что тебе уже за сорок.

Шкатулка покоилась на письменном столе возле кровати. Она даже во сне не оставляла букиниста в покое. Стивен смутно припоминал, как задыхался под гигантской королевской мантией. И как люди в черных капюшонах хватали его обжигающими руками.

Лукас протер глаза и шаткой походкой отправился на кухню. В раковине высилась стопка грязной посуды. Букинист взял со стола раннее издание «Симплициссимуса» и осторожно смахнул с нее крошки. Газета вышла незадолго до Первой мировой войны и заслуживала лучшей участи. Напевая себе под нос, Стивен насыпал в кофеварку свежемолотого кофе и включил радио. Музыка мгновенно его успокоила. До сих пор болело ушибленное колено и что-то колотилось по внутренним стенкам черепа, но, по крайней мере, забылись дурные видения. Стивен помассировал виски и, вслушиваясь в низкое звучание виолончели, задумчиво пригубил сладкого кофе. Вчерашние события – сначала визит странного господина, потом люди в капюшонах – совершенно вывели его из равновесия. И конечно же, не стоило забывать о шкатулке и ее невероятном содержимом. Почему он так терялся, стоило лишь взглянуть на нее?

Что ж, сегодня в лавке он внимательнее изучит ее под лупой. Если этот Марот действительно унес с собой в могилу какую-то тайну, Стивен сделает несколько звонков, заработает денег, и пускай фрау Шультхайс открывает свой бутик хоть на окраине Мюнхена. Стивен был хорошо знаком с миром букинистики и часто слышал слухи о том, что король Людвиг II мог быть гомосексуалистом. Ему самому не было до этого дела, но он прекрасно понимал, что некоторые газеты щедро заплатят за соответствующие доказательства. Этих денег хватило бы, чтобы на долгие месяцы забыть об арендной плате.

После горячего, обжигающего душа Стивен надел новый вельветовый костюм с белой рубашкой и твидовой бабочкой, положил шкатулку в кожаную сумку и отправился к себе в лавку.

За ночь небо очистилось, погода стояла солнечная и по-летнему теплая. В пивных садах пестрели осенние каштаны. Стивен неспешно брел по Лугу Терезы, теперь довольно оживленному, и прохожие были вполне доброжелательны. Даже не верилось, что еще вчера здесь же его преследовали трое неизвестных в капюшонах. С каждым шагом Лукас чувствовал себя лучше и почти не вспоминал о головной боли. Что и говорить, хорошее начало хорошего дня…

Но еще в пятидесяти метрах от лавки у Стивена появилось предчувствие, что сегодняшний день станет худшим за весь этот год.

Группа зевак перед лавкой разглядывала кучу осколков, еще недавно бывших витриной. Раскрытые книги лежали на тротуаре, как мертвые птицы. Пергаментные страницы были изорваны и забрызганы грязью. Но это было ерундой в сравнении с хаосом, который открылся взору, когда Стивен заглянул внутрь сквозь разбитую витрину.

Ощущение было такое, словно там прошлось средней мощности землетрясение.

Один из больших стеллажей оказался опрокинут. Пол был устлан книгами, картами и открытками. Стивен заметил недавно приобретенную книгу по шахматам восемнадцатого столетия – кто-то рассек ножом кожаную обложку. На сборнике драм Мольера отпечатался грязный след ботинка, другие книги были выдраны из переплета, разорваны или измяты. Страницы, как палые листья, шелестели под порывами ветра. Единственным, что оставалось еще на месте, был стол красного дерева в глубине лавки. Сцена была до того жуткая, неестественная, что Стивен некоторое время неподвижно смотрел сквозь витрину. Как ни странно, но к жизни его вернула мысль лишь об одной книге.

Господи, только бы сказки братьев Гримм оказались нетронутыми!

Не обращая внимания на любопытствующих, Стивен подошел к лавке и открыл дверь. Попытался протиснуться внутрь, но помешали нагромождения книг, которые напирали на дверь с другой стороны. Некоторое время зрители как завороженные наблюдали за его отчаянными попытками продавить книжную массу. Только когда на плечо ему легла чья-то рука, он бросил это бессмысленное занятие.

– Это ваш магазин?

Перед ним стояла сотрудница полиции, еще молодая, лет двадцати пяти. Вид у нее был обеспокоенный. Ее старший коллега со скучающим видом дожидался в машине, припаркованной неподалеку.

Стивен молча кивнул, и девушка продолжила:

– Нам придется составить протокол, зафиксировать незаконное проникновение. Хотя это похоже скорее на чью-то хулиганскую выходку.

«Или фрау Шультхайс готова любыми средствами открыть здесь свой бутик», – подумал Стивен.

Неужели она могла зайти так далеко? Наняла пару мордоворотов, чтобы немного ускорить процесс?

Эта мысль настолько заняла его, что он прослушал очередной вопрос от девушки-полицейского.

– Что-нибудь пропало? Может, уже удалось определить? – повторила она терпеливо и достала блокнот. – Деньги? Ценности?

Стивен взглянул на разбросанные по полу изорванные и перепачканные книги и тихо рассмеялся.

– Прошу прощения, глупый вопрос, – участливо проговорила девушка. – Сейчас мы оцепим место преступления и составим заявление. Потом вам, наверное, придется навести здесь порядок, чтобы сказать что-то определенное.

Она похлопала Стивена по плечу и с блокнотом в руках вернулась к коллеге. Тот официальным тоном разгонял любопытных.

Стивен не двигался с места и молча смотрел на развороченную лавку. Следовало поправиться: какой уж там год, сегодняшний день станет худшим за всю его жизнь.

3

– У вас открыто?

Лукас поднял голову и посмотрел сквозь разбитую витрину, которую наскоро заклеил скотчем. День уже клонился к вечеру. Холодный ветер задувал сквозь щели и трепал изорванные страницы на полу.

Сквозь паутину липкой ленты букинист увидел молодую темноволосую девушку в ядовито-зеленом платке. Старомодные солнечные очки придавали ей удивительное сходство с Одри Хепбёрн. Стивен всегда восхищался этой актрисой, но сейчас был просто не в настроении заводить беседу с ее клоном.

– Временно закрыто, – проворчал он и продолжил расставлять по полкам уцелевшие книги.

Рваные экземпляры отправлялись на прилавок, и стопки их за последние несколько часов заметно выросли. Ущерб оказался не таким огромным, как показалось вначале, – но достаточным, чтобы настроение было безнадежно испорчено. Реставрация старинных книг стоила безумно дорого. Стивен понимал, что у него никогда не будет денег, чтобы восстановить порядка сорока поврежденных экземпляров. По крайней мере, сказки братьев Гримм не пострадали. Букинист обнаружил ее чуть помятую, но невредимую под перевернутым стеллажом.

– У вас ревизия? – с интересом спросила девушка и показала на стопки книг, которые Стивен еще не успел осмотреть.

Он вздохнул.

– Если уж вам так интересно, то кто-то разгромил мою лавку. И я как раз пытаюсь навести здесь хоть какой-то порядок. Благодарю за внимание, всего доброго.

– О, – произнесла «Одри Хепбёрн». И спросила немного спустя: – Ничего не пропало?

– По-моему, вас это не касается.

Прозвучало грубее, чем хотелось, но Стивен был уже на пределе своих сил. Возня с поврежденными книгами стоила ему бо́льших усилий, чем он сам готов был признать. Как ни странно, пропала всего одна книга – томик немецких баллад, не представляющий особой ценности. Возможно, Стивен просто еще не нашел его среди завалов. Поэтому в полицейском участке он заявил, что ничего не пропало. Местный сотрудник любезно, хоть и немногословно сообщил, что расследование вряд ли к чему-то приведет. Лукас вернулся к себе в лавку и до вечера разбирал завалы и размышлял.

Все это время Стивен раздумывал, кто бы мог стоять за этим странным погромом. Он сомневался, что фрау Шультхайс способна на такое. Но как насчет ее мужа? И, конечно же, не стоило забывать о вчерашнем незнакомце… Что он там сказал на прощание?

Мы к вам еще вернемся.

Что значит мы? Может, те самые люди, которые перевернули его лавку в поисках чего-то определенного? Чего-то такого, что непостижимым образом оказалось у него в руках? Возможно, они разыскивали шкатулку?