Установление и Империя - Айзек Азимов

Форелл стремительно обернулся к нему.

– Правильно! Я не знаю, когда Империя нападет. Может быть, есть еще время.

– Гобер Мэллоу сам отправился в имперские владения, – заметил второй.

Но Форелл покачал головой.

– Такая прямолинейная тактика нынче неуместна. Никто из нас не отличается особой

молодостью, и все мы заржавели в бюрократии и административных мелочах. Нам нужны молодые

люди, которые сейчас уже действуют…

– Независимые купцы? – спросил четвертый.

И Форелл, кивнув, прошептал:

– Если еще есть время…

3. Мертвая рука

Бел Риоз прервал беспокойную ходьбу и с надеждой посмотрел на вошедшего адъютанта.

– Что-нибудь о "Звездочке"?

– Ничего. Разведывательный отряд избороздил космос, но приборы ничего не засекли.

Коммандер Юм сообщил, что Флот готов к немедленной ответной атаке возмездия.

Генерал качнул головой.

– Нет, не стоит из-за патрульного корабля. Нет еще. Скажите ему, чтобы он удвоил… Нет,

погодите! Я напишу сообщение. Закодируйте и передайте направленным лучом.

Говоря это, он написал бумагу и протянул ее ожидавшему офицеру.

– Сивеннец уже прибыл?

– Пока нет.

– Хорошо, проследите, чтобы сразу по прибытии его доставили сюда.

Адъютант четко отсалютовал и удалился. Риоз снова начал метаться как зверь в клетке.

Когда дверь отворилась в очередной раз, на пороге стоял Дуцем Барр. Вслед за

сопровождавшим его адъютантом он неторопливо ступил в отделанное с показной роскошью

помещение, потолок которого представлял собой орнаментированную стереоскопическую модель

Галактики, а посредине, в полевой форме, стоял Бел Риоз.

– Патриций, добрый день! – генерал подтолкнул ногой кресло и жестом отослал адъютанта,

добавив: – Эта дверь останется закрытой, пока я сам ее не открою.

Он постоял перед сивеннцем, расставив ноги, потирая запястья заложенных за спину рук и

медленно, задумчиво покачиваясь на пятках. Затем он жестко спросил:

– Патриций, являетесь ли вы верным подданным Императора?

Барр, хранивший до этого безразличное молчание, уклончиво наморщил лоб.

– У меня нет причин любить имперскую власть.

– Но это далеко еще не говорит о том, что вы можете быть предателем.

– Истинно так. Но не быть предателем еще не значит согласиться быть активным помощником.

– Почти столь же справедливо. Но в данном случае, – значительно произнес Риоз, – отказ

помочь будет рассматриваться как измена и трактоваться соответственно.

Брови Барра сошлись вместе.

– Ваши слова звучат как дубины. Оставьте их для ваших подчиненных. Меня удовлетворит

простая формулировка ваших нужд и пожеланий.

Риоз уселся и закинул ногу на ногу.

– Барр, мы полгода назад уже обсуждали это.

– Насчет ваших волшебников?

– Да. Вы помните, тогда я сказал, что собираюсь сделать.

Барр кивнул. Его руки вяло покоились на коленях.

– Вы намеревались посетить их в их логове, и эти четыре месяца вы отсутствовали. Вы их

нашли?

– Нашел ли я их? О да! – яростно воскликнул Риоз.

Он выговаривал слова с трудом. Казалось, он сдерживается, чтобы не заскрежетать зубами.

– Патриций, они не волшебники, они – дьяволы. Да! В это поверить так же трудно, как

добраться до внешних туманностей. Подумайте только! Это мир величиной с носовой платок; с

ноготь; с ресурсами настолько ничтожными, энергией настолько крошечной, населением настолько

микроскопическим, что ему не сравниться даже с планетными задворками пыльных префектур на

Темных Звездах. И при всем при этом – народ столь гордый и амбициозный, что спокойно и

последовательно мечтает о власти над Галактикой. Да что там, они так уверены в себе, что даже не

торопятся. Они действуют медленно, флегматично, они говорят о веках, которые потребуются. Они

поглощают миры для забавы; расползаются по системам с ленивым самодовольством. И они

преуспевают. Их некому остановить. Они построили поганое торговое сообщество, раскинувшее свои

щупальца даже за пределы тех систем, до которых осмеливаются добираться их игрушечные

кораблики. Их Купцы – так называют себя их агенты – проникают вглубь Периферии на целые

килопарсеки.

Дуцем Барр прервал это гневное излияние.

– Насколько эта информация достоверна; быть может, в вас говорит просто ярость?

Солдат овладел собой и немного успокоился.

– Моя ярость меня не ослепляет. Говорю вам, я побывал на мирах, лежащих ближе к Сивенне,

чем к Установлению, и Империя там была лишь далеким мифом, а Купцы – жизненной реальностью.

Нас самих приняли за Купцов.

– А Установление само рассказало вам, что оно нацелилось на галактические владения?

– Рассказало! – Риоз снова разъярился. – Никто ничего не рассказывал. Официальные лица не

говорили ни о чем, кроме как о деловых вопросах. Но я беседовал с простыми людьми. Я впитал

мысли простонародья, их "предначертанную судьбу", их спокойное приятие великого будущего.

Такую вещь скрыть невозможно; да они и не стараются скрыть всеобщий оптимизм.

Сивеннец всем своим обликом явно выражал спокойное удовлетворение.

– Заметьте, что все до сих пор вами рассказанное очень точно подтверждает мою

реконструкцию событий – которую я сделал на основе собранных мною скудных сведений.

– Без сомнения, – саркастически возразил Риоз, – я воздаю должное вашим аналитическим

способностям. Но вы вроде бы откровенно и самоуверенно одобряете растущую опасность для

владений Его Императорского Величества.

Барр безразлично пожал плечами, и тогда Риоз внезапно подался вперед, схватил старика за

плечи и с неожиданной мягкостью, заглядывая ему в глаза, сказал:

– Ладно, патриций, оставим это. Я не желаю быть варваром. Лично мне наследственная

сивеннская враждебность к Империи представляется ненавистным бременем, и я бы предпринял все,

что в моей власти, дабы от него избавиться. Но мое поле деятельности – военное, и мне невозможно

вмешиваться в гражданские дела. Стоит мне вмешаться, и меня тут же отзовут назад, лишив вас моей

помощи. Вы это понимаете? Уверен, что понимаете. Так пусть хотя бы между мною и вами зверства

сорокалетней давности будут возмещены вашим отмщением их творцу и соответственно позабыты. Я

нуждаюсь в вашей помощи. Я честно признаю это.

В голосе молодого человека была нотка настойчивости, но голова Дуцема Барра мягко

качнулась в явственно различимом жесте отрицания. Риоз сказал упрашивающе:

– Вы не хотите понять меня, патриций, и я сомневаюсь в собственной способности убедить