Вам возвращаю ваш портрет - Борис Дмитриев

– Удивляюсь я на Вас, Отче наш, – находчиво отреагировал Чапаев, – почему это Вы вдруг решили, что нам до вас, как до Киева на четвереньках корячиться? В священном Писании прямым текстом заявлено, что человек сотворен по образу и подобию Божию. Не мы выдумали, относимся с уважением, верим Библии на слово. После окончательной победы мировой революции не хуже чем в раю обустроим жизнь на Земле. Еще будете прилетать к нам в дивизию, как на курорт, отдыхать от вселенских забот. Лично для вас, по дружбе, льготную путевку в парткоме обязательно выхлопочу. Поселим в лучшие номера, для верховного комиссариата предназначенные. Не очень удобно спрашивать, но если понадобится, сможем путевку и на двоих предоставить. Хотите, с видом на Эльбрус, а можно с балконом на тихую бухту. Вырулите среди ночи на балкон с кем следует, вдохнете запах прибоя и такие силы привалят, что уже до утра заснуть не получится.

Неожиданно Создатель разразился таким неестественно громким хохотом, что Василий Иванович натурально забеспокоился о технической сохранности мобильного аппарата. Это была одна из многих причуд таинственно возникшего абонента. Он всегда начинал смеяться неожиданно, в самых неподходящих моментах, заставая комдива врасплох, и очень резко, как сабельным махом, прекращал ликование. И вот на сей раз, после приступа гомерического хохота, безо всяких уважительных причины шлепнул что-то совсем непотребное, в пору было категорически обидеться и никогда не отвечать на звонки.

В самом деле, вопрос Создатель поставил как-то слишком уж неожиданно, недопустимо бесцеремонно. Судите сами, Он без всякой подготовки, как обухом по голове, бессовестно брякнул: "Скажи, гулена, по совести, ну какие из вас боги? Ты зачем это с Анкой при законной жене по делам волокитства балуешь?".

– Опять двадцать пять, – завелся в пол оборота Чапай и едва сдержался, чтобы не вышвырнуть дьявольский мобильник в озеро. – Далась Вам эта непутевая девка, завидуете что ли? И не противно за всеми шпионить, подглядываете, как прыщавый мальчишка в замочную скважину. Плохо вы еще знаете наших людей, если проведают, что от Вас никуда не запрятаться, могут и голые задницы повываливать, самые заядлые верующие перестанут даже в церковь ходить. Уж на что непреклонен наш Фурманов и тот по праздникам новобранцам самоволки скощает, понимает, что всякому человеку полезно бывает иногда отвязаться. Это только на небесах жизнь спокойна и благостна, а в дивизии с утра до ночи мечешься между чертом и ладаном. Поди еще разберись, где сподручней. От вас, между прочим, никто еще не вернулся, не выступил в роли свидетеля, а доверяться пустым обещаниям про сладкую загробную жизнь, согласитесь, не совсем привлекательно. И есть она загробная жизнь или нет ее вовсе, вилами по очень мутной воде кем-то для соблазна, а может в насмешку написано.

Надо заметить, что последние аргументы комдива прозвучали тоном не совсем убедительным. Как и всякому нормальному человеку, неподвластный внутренний голос, настойчиво подсказывал Василию Ивановичу, что вся прожитая им геройская жизнь накрепко повязана и вытекает из необъятного прошлого существования рода человеческого и, следовательно, также неотделима от общего неизмеримого будущего. Кроме того, он есть, он навсегда причастен к таинственной связи времен и никакие силы не в состоянии изъять его из летописи бытия, очень может быть, что с последующей личной ответственностью и непременным воздаянием. Ни день рождения, ни дата ухода из жизни, в принципе ничего не меняют, никоим образом не перечеркивают факт присутствия комдива в этом бесконечном калейдоскопе дней. Каждая человеческая жизнь, как только что прочитанная строка в огромном историческом романе, остается в нем навсегда, а время только неспешно нанизывает его убористые страницы. Быть может, Создатель, при желании, умеет свободно возвращаться к полюбившимся сюжетам, заново перечитывать понравившиеся строки. Как бы там ни было, но Чапай решился на сей раз поделиться с собеседником почти что самым сокровенным.

– Вот покончим с беляками, шашку над койкой приколочу, детишек полный дом приживу, сам нянчить стану. Разве я не понимаю, что с законной женой миловаться положено. Только Сами сначала помилосердствуйте, отгородили бы беззащитных людей от дьявольских искушений. Все наладится, дайте срок.

– Лучше бы ты с этими занятиями не откладывал, – искренне посоветовал Создатель. – Всего ведь не предусмотришь, не забывай любимую присказку бывалых казаков: "Человек предполагает, а жизнь копытом лягает". Постоянно предостерегаю тебя, чтобы не засиживался по ночам в штабе с молодыми девчатами. Не ровен час, под покровом темноты накроет противник, на том и прекратятся все твои беспокойные мытарства между чертом и ладаном. От нас возвернуться, в самом деле, не просто, но ведь силком мы к себе никого не затягиваем. Живите на Земле хоть тысячу лет, как при старом паромщике Ное. Удавалось же вашим далеким пращурам без лишних хлопот не торопиться к нам в гости.

– За Вашу заботу спасибо, Отче наш, – начал вежливо откланиваться Василий Иванович. – Только захватить меня врасплох, за здоров живешь, никому не удастся. У меня дозоры в секретах стоят, из самых надежных, самых отважных бойцов. Я с ними и собственной кровушки на полях сражений не мало спустил. Все одно мы первыми с беляками покончим, отправим их к Вам на последнее исповедание, вот тогда и убедитесь, какая там сволочь, один к одному подобралась. Премного благодарен, что меня грешного не забываете, однако время под горло берет. Возле шалаша небось ординарец давно на докладе стоит. Не серчайте, на службу пора, негоже командиру примеры разгильдяйства бойцам демонстрировать.

Откланявшись, по всем правилам хорошего тона, Чапай неторопливо опустил заметно разогревшийся от долгой беседы телефон в глубокий карман галифе и в который раз обратил внимание на одно загадочное обстоятельство. Во время сеанса телефонной связи с Создателем, комдив постоянно испытывал странное ощущение физической близости, явственное Его присутствие буквально на расстоянии вытянутой руки. Несколько раз даже ловил себя на внезапном желании протянуть руку и прикоснуться к собеседнику. Но лишь только мобильная связь обрывалась, таинственный абонент молниеносно удалялся куда-то в поднебесье. Вот эта иллюзия близости Создателя и иллюзия молниеносного Его устранения по ракетной траектории, была настолько убедительной, что Чапай всякий раз обращал свой недоумевающий взор в бесконечную небесную даль. На сей раз, по какому-то стечению непостижимых без хорошей выпивки обстоятельств, он увидел высоко над озером плавно скользящего молодого ястребка. Распластав упругое перо режущего воздух крыла, тот стерегуще высматривал прозрачные воды Разлива, готовый в любую минуту поразить подуставшего от борьбы за жизнь обитателя древнего озера. Неожиданно шалая мысль посетила комдива: "Быть может это и есть преображенный Создатель, от такого штукаря, чего угодно дождешься".

Глядя, не отрываясь, на парящего ястребка, Василий Иванович легко, словно юнец соскочил с ольховой коряги, и, конечно же, испытал глубокое удовлетворение от ощущения под ногами земной тверди. Хотел было подхватить походную бурку и направиться к командирскому шалашу, но остался верен строго заведенному распорядку и принялся выполнять положенный комплекс физических упражнений. Он добросовестно проделал знакомые каждому физкультурнику круговые вращения рук, совершил всевозможные поясные наклоны. Потом по-молодецки, будто скачущий мячик, преодолел череду упругих приседаний, наслаждаясь тугим скрипом хромовых трофейных сапог. И в довершение, привычным рывком оголил навостренную шашку, сделал несколько с просвистом атакующих махов и лихо вогнал в ножны клинок. Только после окончания всех добровольно возложенных на себя физкультурных нагрузок, комдив накинул каракулевую бурку и стремительно направился вверх по откосу, к известному всей дивизии Чапаевскому шалашу.

Забот впереди предстояло немало, горящих и неотложных. Еще не все распоряжения командира оставались должным образом принятыми к исполнению, в связи с предстоящим генеральным сражением. Еще планировали с Фурмановым объехать передовые эскадроны, провести партийные собрания, настроить личный состав на решительный, революционный лад. Да и с ординарцем предстоял тяжелый, нелицеприятный разговор, надо же, наконец, положить предел его безрассудству, иначе и себя, и чего доброго, самого Чапая, под трибунал подведет.

Глава вторая

На широкой лесной поляне, обставленной вековыми деревьями, на всех парах кипела военная походная жизнь. Прямо против входа в командирский шалаш, на расстоянии не более десяти шагов, за большим дубовым пеньком, окруженным вкопанными в землю тесовыми лавками, суетился над разогретым самоваром Чапаевский денщик. Долговязый, охламоновского вида детина, в вылинявшей гимнастерке, что-то сварливо бормотал себе под нос, остужая резкими помахиваниями припекшиеся ладони. В ряду всевозможных отличительных несуразностей, характеризующих экзотическую натуру денщика, по прозвищу Кашкет, самым неоспоримым достоинством, было его умение залихватски играть на трехструнной балалайке. Еще не придумали на свете такой музыкальной мелодии, которую балалаечник не умел бы изобразить с первого напева, в самом виртуозном воплощении. Лишь только за эту незаурядную способность Чапаев на многое закрывал глаза, делал заметные поблажки Кашкету. Хорошо бывает после жаркого боя ополоснуться нагишом в древнем озере, согреться у костра и послушать вечерком задушевное треньканье балалаечных наигрышей. На правой руке денщика отсутствовали большой и указательный пальцы, но оставшиеся три, в компании с тремя посеребренными струнами, с лихвой замещали малый симфонический оркестр.