Девятый год черной луны - Ирина Шанина

Глава IV

История Андрюхиной семейной жизни оказалась оригинальной и поучительной. О том, что Илзе не единственный ребенок Андрей знал до свадьбы. Старшего Илзиного брата звали Роб.

Андрей очень рассчитывал подружиться с Робом и после того, как дружба окрепнет, попросить Роба оказать содействие в устройстве на работу. Тесть, на которого возлагались большие надежды, твердо и недвусмысленно заявил, что помогать новоиспеченному мистеру Вокенаару не будет. Однако брат Роб не торопился засвидетельствовать свое почтение мужу сестры. Андрей даже предложил Илзе не ждать, когда Роб придет к ним в гости, а напроситься к нему, благо, брат жил на этой же улице через два дома. Илзе замялась и сказала, что напрашиваться не принято, это во-первых, а во-вторых, у Роба сейчас сложная ситуация дома и они со своим визитом будут совершенно некстати.

Андрей не стал настаивать, к тому же, у него тоже появилось занятие, – нужно было оформлять пособие. А потом Роб уехал в отпуск, и встреча опять отложилась не неопределенный срок. Правда, Андрей сделал для себя вывод, – раз Роб в отпуске, стало быть, он где-то работает.

– Надолго Роб в отпуск то? – спросил он у жены.

– Нет, он уехал в круиз на теплоходе, через неделю вернется.

Горошко пометил у себя в телефоне – «обязательно через неделю поинтересоваться, вернулся ли Роб и набиться в гости». Однако набиваться не пришлось, Роберт Вокенаар заявился в дом родителей прямо с борта теплохода. Старший брат Илзе оказался хрупким и нервным молодым человеком. У него были длинные светлые волосы, чтобы они не падали на глаза он носил тоненький, украшенный стразами обруч. Выглядело это довольно необычно. Не обращая внимания на мужа сестры, Роб быстро прошел в гостиную, где между ним и Илзе состоялся довольно длинный разговор на повышенных тонах. Роб нервно что-то рассказывал, судя по всему, во время отпуска случилась какая-то неприятность. Наконец он замолчал, зато заговорила Илзе, она явно старалась успокоить брата. Роб, судя по интонациям, сначала огрызался, но постепенно доводы сестры начали до него доходить, он отвечал все тише и тише и, наконец, замолчал. Андрей, простоявший все это время под дверями гостиной, но так и не разобравший не единого слова (брат с сестрой говорили очень быстро), быстро скрылся на кухне, чтобы жена не подумала, что он подслушивает. И очень вовремя, – Илзе выглянула из дверей гостиной:

– Андрей, ты где? Приходи в гостиную, Роб хочет с тобой познакомиться.

Илзе сказала неправду, Роб вовсе не горел желанием завести знакомство с Андреем Горошко. Он неохотно пожал русскому зятю руку, после чего уселся в кресло, включил телевизор и начал щелкать пультом, перебирая каналы.

Андрей честно попытался завязать разговор, затронув поочередно темы погоды, футбола и красот Амстердама. Ни одна из поднятых тем успеха не имела, брат Илзе упрямо продолжал таращиться в телевизор.

– И скажи мне, пожалуйста, – спросил Андрей у жены, когда неприветливый родственник удалился, – чем я ему так не понравился?

Илзе покраснела:

– Ты все не так понял, – сказала она.

– Интересно, – Андрей решил прояснить ситуацию до конца, – что именно я не так понял? Конечно, в разных странах разные обычаи гостеприимства. Скажи, пожалуйста, в Голландии принято выражать симпатию к родственникам так, как это делал Роб? Если да, если это такой самобытный национальный обычай, то я приношу свои извинения.

Илзе, наконец, решилась.

– Роб просил пока не говорить родителям. Но я не вижу причины, почему я не могу сказать это тебе.

Далее из рассказа жены Андрей уяснил несколько интересных для себя пунктов. Первое, самое важное, – ему вряд ли удастся подружиться с Робом на почве футбола или пива, потому что Роб нетрадиционной сексуальной ориентации. Второе, не менее важное, – очень маловероятно, что Роб окажет ему содействие в трудоустройстве. Потому что в данный момент Робу совершенно не до этого.

Как объяснила Илзе, Роб уже почти три года жил с каким-то парнем, но примерно полгода назад в отношениях возникла трещина, начались ссоры. И вот совсем недавно, недели три назад, сожитель Роба заявил, что им нужно пожить раздельно, собрал вещи и ушел.

– Роб очень, очень переживал этот уход, – со слезами на глазах рассказывала Илзе слегка обалдевшему от полученной информации Андрею. – Родители, видя, что с ним творится, посоветовали ему съездить в отпуск.

Андрей злорадно представил себе, как мерзкий старый хрыч Вокенаар убеждает непутевого сынулю отдохнуть от переживаний. Он так увлекся этой темой, что пропустил несколько фраз жены и включился только, когда она заговорила о каком-то Тиме.

Оказалось, что на теплоходе столик Роба обслуживал официант по имени Тим. Роберт, к немалому удивлению Андрея, хотя и вырос в приличной семье, к пролетариям относился лояльно, перед обслуживающим персоналом нос никогда не задирал. Из дальнейших объяснений жены Андрей вынес, что такое поведение Роба для Голландии вполне типично. Социальной лестницы как будто нет. А если и есть, то вся страна топчется на одной ступеньке.

В общем, по приезду Тим поселился у Роба и сразу же стал дико ревновать его к бывшему любовнику. Вчера у них состоялся первый крупный скандал, Тим потребовал, чтобы Роб немедленно бросил работу.

– И что Роб, согласился? – заинтересовался Андрей.

– Конечно, – спокойно ответила Илзе.

Андрей обреченно вздохнул, похоже, что последняя надежда устроиться приказала долго жить.

– Я чуть с ума там не сошел, – сообщил Андрей, – Илзе устроилась на работу в банк отца. А я… Представляешь, Ирка, утром Илзе на работу, ее чертов папаша тоже на работу. Он на своей машине, она на своей. Мама ее дома сидит.

Мне показалось, что я уловила причину, по которой Андрей чуть не лишился разума.

– Тебе приходилось каждый день общаться с тещей? – победно произнесла я с удовлетворением доктора, поставившего правильный диагноз в сложном случае.

Я не угадала, с тещей Андрей жил вполне мирно. Тем более, что дома она была только до обеда, а к шести вечера тоже шла на работу. На общественную, она в каком-то тамошнем благотворительном обществе состояла. Это общество занималось тем, что патронировало неблагополучные слои населения. Андрюхина теща на общественных началах сидела с детьми какой-то проститутки. Проституткина работа как раз начиналась с 18.00, а с детьми сидеть было некому.

– Ирка, – Андрей допил коньяк и усиленно морщил лоб, видимо, думал, стоит ли заказать еще, – я выдержал два месяца. Два!

Для убедительности он поднял два пальца. Мимо пробежала официантка.

– Девушка, – настойчиво позвал ее Андрей, – еще сто пятьдесят, пожалуйста, – и сразу, без перехода, мне, – папа банкир с утра на работу, жена, тоже банкир, с утра на работу, теща сидит с проституткиными детьми, я сижу на пособии. Театр абсурда, и у меня главная роль.

Мой интерес к Андрюхиному рассказу трансформировался от вежливого до живого, я с нетерпением ждала продолжения, но Горошко (или теперь уже Вокенаар?) как-то вдруг поскучнел и замолчал. Я вступила в беседу, очень уж хотелось узнать, что случилось дальше.

– Ты так и жил на пособие?

Андрей встрепенулся:

– Нет.

Официантка принесла коньяк, Горошко немного налил себе в рюмку, ухватил пальцами последний ломтик лимона, но не выпил, а неожиданно спросил:

– Ты помнишь мои экзерсисы с видеокамерой? Ту новогоднюю запись, из-за которой Влад с Маринкой устроили скандал?

Как можно было такое забыть! Он был первым из нашей компании, потратившим деньги на столь дорогую вещь. И он был единственным, кто купил камеру, по своим техническим характеристикам практически не отличающуюся от профессиональной. И еще он был единственным, кто, после приобретения камеры, приобрел еще и учебники по операторскому искусству.

Сначала он снимал наши студенческие вечеринки. Снимал плохо, неинтересно, как снимают многие начинающие операторы. Смотреть отснятый материал было невозможно, разве что напиться до той же степени, что и люди на экране. Но как-то раз, после бурного отмечания очередного Нового года, Андрей показал нам фильм не сразу. Мы дергали его, уверяли, что готовы купить много водки, дабы посмотреть «шедевр». Он не обижался, а просто отвечал, что обязательно все покажет, как только сделает монтаж.

Прошло почти два месяца, когда, наконец, Андрей обзвонил всех участников новогодней вечеринки и пригласил на просмотр. Влад Бубенников, как и обещал, купил изрядное количество водки. К восьми вечера подтянулся народ, особо не рассчитывающий на зрелища, больше полагаясь на водку и приобретенную мной и Маринкой закуску.

Пока мы делали салаты, раскладывали по тарелкам нарезку, Горошко возился с аппаратурой. Он продолжал что-то подсоединять, даже когда все уже сели за стол и налили по первой.

– Ну, что, Эйзенштейн, – поддел Андрея Влад Бубенников, – как насчет водочки дернуть?