Невидимые знаки - Пэппер Винтерс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он хотел, чтоб я повеселился.
Ха!
После всего, что произошло, он думал, что я знаю, что означает это слово.
Я не имею ни малейшего понятия.
Как он мог на меня надеяться, на двадцатисемилетнего парня, после всего того, что я натворил? Даже сейчас он смотрел на меня как на золотого ребенка... а не как на пустое место, кем я стал. Я не заслужил развлечений. Не после того, что я сделал, особенно в то время, когда он больше всего во мне нуждался.
Развлечение.
Я ненавидел это слово.
И даже если бы я помнил, как развлекаться, я бы не тратил свое время на девочек и пьянки, потому что у меня была крайняя необходимость создать что-то из ничего, после того, как я уничтожил все. У меня было много грехов для искупления, и если мой отец не позволил мне начать заглаживать свою вину дома, что ж, я должен найти другой способ.
Я подонок чистой воды.
Я ненавидел себя за то, что соврал, когда заключал с ним договор. Я смотрел ему в глаза и согласился отправиться на ФиГэл с условием, что буду загорать, пить и заведу интрижку на одну ночь или десять. Тем не менее, вместо того, чтобы зарезервировать номер в большом отеле с другими эгоцентричными идиотами, я предложил свои услуги одной местной фирме, которая строит дома для жителей низшего класса.
Мне нужно было найти искупление прежде, чем я сведу себя с ума отвратительными воспоминаниями и стану переполненным ненавистью к себе.
Единственное было то, что компания ожидала, что я начну работу завтра. В противном случае они бы отдали контракт другому претенденту. Никаких оправданий. Быть там или пролететь.
Я не хотел пролететь.
Пока проходил в самолет, мое сознание вернулось в то время, когда я последний раз видел отца. Прошло более полугода с момента нашего последнего объятия. Он ударил меня по спине и прошептал на ухо:
— Учись, исследуй и работай. Но как только ты закончишь, лети на ФиГэл, потеряйся в теплых морях и вспомни, как жить. Потом возвращайся домой отдохнувшим, и я сделаю все, что ты захочешь, чтобы сделать твой бизнес процветающим.
Он даже использовал дешевую уловку, гарантирующую, что я расплачусь, как маленький ребенок. Он сказал, что если бы мама была еще жива, она бы сказала, что работа — не смысл жизни, даже если это было страстное увлечение. Существовали и другие важные вещи, и незапланированный опыт — одна из них.
Придурок.
Убогий, скорбящий придурок.
Я тоже. Мы оба скорбящие придурки, скучающие по одному человеку, который дал нашим душам цель уничтожить нас после ее смерти.
Она виновата в том, что случилось.
Я раздул ноздри, выталкивая ее из моих мыслей.
Вытащив смятый посадочный талон из заднего кармана, я попытался найти свое место.
Черт побери.
59 D. Прямо в задней части самолета.
Мысль о том, чтобы толпиться среди людей взбесила меня. Но чем раньше я сяду на свое место, тем раньше смогу достать наушники и забыться в кино.
Ожидая пока семья засунет свой багаж в отсек над головой, я поднял свою сумку на плечо и вытащил телефон. Я обещал моему отцу, что напишу ему, прежде чем взлетим. С тех пор, как мы потеряли маму, он становился невротиком при мысли о потери меня.
Набрав «Я люблю тебя и скоро поговорим», я нажал «отправить».
Хм, это странно.
Я постучал по экрану, ожидая подтверждения, что сообщение отправлено. Тем не менее, значок отправки только покружился, без соединения.
Семья наконец-то села на свои места, предоставив мне свободу дальнейшего движения по проходу.
Так и не отправив сообщение, я сдался, запихнул телефон в карман Гэлнсов и поспешил на свое место. Стюардесса стояла, блокируя его. Она отступила назад, когда я поднял бровь.
— Повезло, да? — Ее рыжие волосы поймали блики искусственного освещения.
— Да. Это я. Всегда везет.
Везение здесь ни при чем. Я был противоположностью удачи. Я был неудачником.
Стюардесса исчезла, чтобы помочь другим с их размещением.
Я спрятал свой багаж, уселся в кресло и выглянул в окно.
Воспоминания о борьбе моей матери и что случилось потом сжали мое сердце, пока другие пассажиры рассаживались по своим местам, и экипаж готовился к отлету.
Вспышка светлых волос бросилась мне в глаза, и я осмотрел моих попутчиков. Самолет не был заполненным, поэтому было прекрасно видно, что происходит в другом конце самолета.
Опять эта девушка.
То, как она запихивала ручную кладь в багажный отсек, было похоже на установку взрывного устройства.
Она была красива. Очень красива.
Что-то было в ней. Что-то скрытое, то, что выделяло ее и заставило обратить мое внимание.
Длинные светлые волосы, матовая кожа... большие карие глаза.
Она заслуживала быть изученной и оцененной. Я был заинтересован.
Когда наши взгляды встретились на паспортном контроле, я почувствовал первый намек на нормальность впервые за последние пять лет. Мне понравилось, какой эффект она произвела на меня, но я не мог допустить этого снова.
Такие женщины, как она, были опасны для таких мужчин, как я.
Девушка едва села и пристегнула ремень безопасности, как скрипнули шасси, и самолет покатился прочь от отдаляющегося терминала, чтобы бросить вызов гравитации.
Отрывая от нее взгляд, я уставился в окно на нечеткий мир и бросил последний взгляд на Лос-Анджелес.
Дождавшись нашей очереди, двигатели загудели, и мы пронеслись по взлетной полосе, набирая скорость от улитки до ракеты.
Мои уши заложило, как только мы поднялись в воздух.
Одиннадцать часов перелета. Время пошло.
— Добро пожаловать на борт самолета компании «Нади», — голос капитана звучал из динамиков. — Текущая температура воздуха в нашем месте назначения двадцать семь градусов по Цельсию с вероятностью дождя ближе к прибытию. Полет сегодня займет около десяти часов и сорока пяти минут. Мы рекомендуем Вам отдохнуть, расслабиться и позволить нам доставить вас к месту с комфортом.
Комфортом здесь и не пахнет.
Развалившись в моем дерьмовом сиденье эконом-класса, я заглянул через ряд и посмотрел на блондинку. Мои очки немного запотели, делая ее образ нечетким, пока она не засветилась с нимбом. Я не должен был смотреть на нее. Я должен забыть о ней.
Но я не мог заглушить свой интерес.
Ее профиль, когда она наклонилась над потрепанным ноутбуком, был так же прекрасен, как и вид спереди. Она была сногсшибательной,
