На лезвии Судьбы - Мария Эм

Виры, как и оборотни, имеют вторую ипостась, только она является скорее темной половиной их природы… Демонической природы. При превращении кожу их покрывает прочная чешуя, а на руках отрастают когти, способные пробить почти любую броню. К сожалению, более подробного описания внешнего вида от учителя я так и не добилась, наверное, он и сам ни разу не видел вира-демона.

Оборачиваясь, вир приобретал почти все повадки и инстинкты этих существ. И вот здесь-то и крылась основная опасность. Что окажется сильнее: разум или инстинкты. Поэтому виры крайне редко меняли ипостась, но если это происходило, кровь лилась рекой.

Война с вирами была за всю историю лишь одна, когда те несколько тысячелетий назад пришли в наш мир. Пришли они не с войной и хотели занять пустующие территории на северо-западе континента. Местной власти такое самоуправство пришлось не по вкусу, и король Толии, созвав под свои знамена Лонгскую армию и Раскских троллей с орками (которых хлебом не корми, дай только кому-нибудь морду набить), двинулся войной на «злостных захватчиков». Эльфы, жители долины Холмов, вампиры и прочие разумно остались в стороне.

Поначалу виры пытались вести мирные переговоры, сдерживая армию противника магией, но вскоре поняли, что это бесполезно…

Гномы же, населяющие Стравские горы, которые сейчас отделяют Империю виров от всего остального мира, до последнего сохраняли вооруженный нейтралитет, но когда военные действия стали проходить непосредственно у подножия их «дома», встали на сторону сильнейшего.

Во славу людей и орков с троллями стоит заметить, что война шла целых три месяца и закончилась подписанием капитуляции. Виры не запросили многого, лишь те земли, которые им приглянулись, поэтому пришлось Толии слегка пересмотреть государственные границы.

Так на карте появилась Империя Родомир. Земли те, кстати, хоть и были скалистыми и не особо плодородными, зато оказались золотоносными, но, помня печальный опыт, люди не спешили с попытками отвоевать сей лакомый кусочек.

С раннего детства самыми страшными чудовищами для меня были вовсе не мифическая Бабайка (которая, кстати, реально существует, но явно не оправдывает возложенных на нее надежд, ибо это всего лишь мелкий грызун) или Кощей, а виры. Хотя последние редко покидали пределы Империи, но все же в каждом более или менее крупном городе всегда можно было встретить нескольких представителей этой расы.

А сколько кровавых историй про них было рассказано моими сверстниками ночью у костра, и не счесть! Да и учитель мой не питал к ним особой любви. Рассказывал о вирах он всегда сдержанно, но я чувствовала его неприязнь к ним. Лишь потом я поняла, что это был страх…

– Свет великий! – вздохнул вир, понимая, что поднять меня с пола можно только силой. Он отпустил мою руку и вышел из комнаты.

Не успела я перевести дух и начать связно соображать, как он вернулся, неся в руках чашку с какой-то гнусно пахнущей жижей.

– Выпей! – приказал он, протягивая мне ее.

– Не-не-не хочу! – я усиленно замотала головой.

– Пей, я сказал, иначе мне придется вливать в тебя отвар силой! Не хотелось бы наставить тебе синяков.

– Что, есть невкусно будет? – сначала ляпнула, потом подумала. Язык мой без костей! Мужчина так выразительно на меня глянул, что мне даже стало стыдно. В его взгляде смешались сожаление, разочарование и… обида.

– Сама подумай, если бы я хотел причинить тебе вред, то зачем бы мне тогда спасать тебя от волколаков, а потом еще и лечить?

– Не знаю, – честно ответила я и задумалась. – А зачем тогда? – с искренне детской непосредственностью спросила я.

– Мы вовсе не такие монстры, как вы, люди, думаете, – он поставил чашку на стол и отошел к окну, повернувшись ко мне спиной. – Если ты себя хорошо чувствуешь, – холодно произнес вир, – то можешь седлать коня и ехать дальше. Твоя сумка возле двери. Я положил туда еще краюху хлеба и полголовки сыра. Если брезгуешь, можешь потом выкинуть.

Я, не веря своим ушам, медленно поднялась с пола и осторожно двинулась к выходу. Надо бы отблагодарить хозяина за помощь.

– И не вздумай оставлять деньги, – донеслось мне в спину. И уже тише, – У тебя и так их немного.

Пришла в себя я только тогда, когда закидывала на спину Кире седло. Что я такое творю?! Как последняя неблагодарная тварь, вместо того, чтобы сказать спасибо, обидела хорошего человека, тьфу, то есть вира. Ведь он действительно мог бы просто меня не спасать, но нет, вылез из дома в жуткий ливень, чтобы подобрать меня, отмыть, отогреть, а я…

Мне было невыразимо стыдно, но еще больше мне было страшно возвращаться в дом. Свежа еще в памяти была история о том, как один вир в каком-то небольшом городке голыми руками перебил почти треть населения, и никто так и не смог его остановить. Ночью, когда вир возвращался на постоялый двор, его попытались ограбить на улице. Нападающих было слишком много, поэтому, перекинувшись демоном, тот просто раскидал грабителей, как котят, а потом не смог остановиться…

Общаться с вирами – это все равно, что курить трубку, сидя на бочке с порохом. Может, рванет, а, может, и нет.

Недовольный всхрап коня вывел меня из задумчивости.

«Хозяйка, ты либо туда, либо сюда», – всем своим видом говорил Кира.

– Ладно, ладно, – пробурчала я, стаскивая с коня седло и потник. Совесть оказалась сильнее.

Когда я на мягких лапах прокралась в дом, из «гостиной» донесся голос вира.

– Проходи уже, садись завтракать!

Я вздрогнула, но послушно вошла в комнату. Стол был накрыт на двоих.

– Хочешь спросить, откуда я узнал? – мужчина поднял на меня свои бездонные глаза.

– Уже догадываюсь, – себе под нос пробурчала я.

– Ну, раз больше вопросов пока у тебя нет, садись поешь. И выпей отвар, иначе вся моя работа по сращиванию сломанных костей пойдет насмарку!

Я послушно прошла к столу и залпом осушила кружку с этой пакостью. На вкус оно оказалось еще хуже, чем на запах, и настояно на спирту. В груди мигом потеплело, голова слегка закружилась, и я почти упала на стул. Вир тут же положил мне в тарелку половину большой яичницы с помидорами, кусок мяса и ломоть хлеба с маслом. Долго уговаривать меня не пришлось, поэтому ближайшие минут пятнадцать я усердно занималась поглощением завтрака.

Когда с едой было покончено, и мы мирно попивали травяной чай с медом и плюшками, я наконец-таки задала мучавший меня вопрос.

– Так ты все же телепат?

– Да, – вир спокойно смотрел мне в глаза, отчего по коже армией пробежались мурашки. – Не бойся меня, я не причиню тебе вреда. Как ты уже заметила, я зеленоликий. Для моего народа блики в глазах и волосах означают предрасположенность к той или иной… как бы лучше объяснить, не то, чтобы стихии, скорее сфере деятельности. Я – лекарь. Я лечу не только тело, но и душу, а для этого необходимо знание всех ее потаенных уголков.

– И от тебя нельзя скрыть совсем ничего? – на удивление, это известие меня не столько напугало, сколько вызвало искреннее сочувствие к виру. Насколько, наверное, тяжело жить на свете с таким грузом.

– Нет, конечно, всегда можно поставить блок, который оградит разум от моего постоянного присутствия, но, если это потребуется для лечения, то я без труда смогу его сломать.

– Ой, кстати, мы так и не познакомились, – спохватилась я. Успела уже поспать в чужом доме, нахамить хозяину, позавтракать, а представиться не удосужилась, – Я Мирáя…

– Я уже знаю, – вир слегка улыбнулся. – Меня зовут Лирэй. Если хочешь, я могу поставить на тебя блок, чтобы лишний раз не смущать.

– Если можешь, поставь, – я слегка улыбнулась. – Хотя, все равно все, что хотел, ты уже узнал.

– Ошибаешься, – Лирэй сделал пару пассов над моей головой, отчего в ушах на мгновение пронзительно зазвенело. – Я лишь просмотрел твой характер и последние события, не более. Не поверишь, но мне намного более приятно общаться с человеком, постепенно разгадывая его сущность, нежели узнать все в одну секунду.

– Скажи, неужели все виры телепаты?

– Вовсе нет, – успокоил меня мужчина, – лишь лекари, да и то не все, и менталисты. Среди нас этот дар встречается примерно так же часто, как среди человеческих магов. Так что можешь не шарахаться от каждого встречного вира, как от чумного, – Лирэй улыбнулся.

– И вовсе я не собиралась, – насупилась я. За прошедшее время я успела немного привыкнуть к виру, и он уже не вызывал во мне того священного ужаса, как вначале. Тем более, я не ощущала от него никакой опасности, а уж на это нюх у меня хороший.

– Скажи, красавица, – наконец, задал первый вопрос вир, подливая мне еще чаю, – почему ты сбежала из дома?

– Ну, – я замялась. С одной стороны не хотелось затрагивать больную тему, но с другой скрывать особо было нечего.

– Если это тайна, можешь оставить ее при себе, – вежливо предложил хозяин дома.

– Да нет, не тайна, – сказала я, глядя в чашку, поболтала в ней жидкость по стенкам, в итоге пролила на стол и начала свой рассказ. – Я сирота. Родители умерли, когда мне было одиннадцать лет. Сначала мама, через полгода отец. Меня на попечение взяла к себе тетка, скольки-то-там-юродная сестра матери. Я прожила с ней семь лет, – я рассказывала будничным тоном, не вдаваясь в подробности, но в душе у меня бушевал вулкан. Сколько детских обид до сих пор не могла я простить. – Это было непростое время, у Марфы своих-то детей было четверо, и все девки, так еще и меня приютить пришлось.