Хорошие парни не всегда бывают первыми - Чингиз Абдуллаев

– Она вошла в пятерку самых красивых женщин России, – сообщила Слепакова, – кажется, пять или шесть лет назад, – безжалостно добавила она.

– Я думал, ей меньше, – признался Дронго.

– Удачный макияж и хорошая фигура, – ревниво заметила Слепакова. – Ей уже под тридцать. И в этом возрасте пора определяться. Поэтому она ищет себе подходящего «спонсора» на оставшуюся жизнь. А Вахидов, говорят, обладает состоянием в два или три миллиарда долларов.

– Если он «автомобильный король», то боюсь, что ее выбор не совсем правильный, – тихо сказал Дронго.

– Почему? – повернулась к нему Слепакова.

– Они разоряются в первую очередь, – пояснил он, – сейчас из-за экономического кризиса повсюду наметился спад автомобильной промышленности. Продажи автомобилей падают на двадцать и тридцать процентов.

– Я думаю, что у него хватит денег, чтобы закончить круиз и вернуться домой в Москву, – заметила Слепакова. – Но все равно нужно будет подсказать ей, чтобы она не очень ставила на эту «лошадку».

– Подсказывать будете вы? – поинтересовался Дронго.

– Нет, вы. Мне она все равно не поверит. Решит, что я ей просто завидую.

– Вы всегда так откровенны с незнакомыми людьми?

– Нет. Я просто говорю то, что думаю. И не пытаюсь выглядеть лучше. Это мой стиль. Откровенность всегда ценится больше, чем ложь или затушеванная правда. По роду своей работы я привыкла высказывать претензии, не обращая внимания ни на какие громкие имена.

Поль принес заказанные напитки. Минеральную воду без газа для Дронго, свежевыжатый апельсиновый сок для Нины Слепаковой, виски для Шакеева и газированную минеральную воду для Ефимова. Он раздал меню гостям, чтобы они выбрали, какие именно горячие блюда хотели бы заказать.

Трое из сидевших за столом выбрали рыбу, Шакеев заказал для себя мясо. Обед начинался с традиционного приветствия от шеф-повара, небольших закусок, после которых подавали салаты.

Дронго обратил внимание, как сидевший недалеко от него Ваккер достал коробочку с таблетками и, немного морщась, вытащил одну таблетку, запивая ее водой. Очевидно, это было лекарство.

В общий зал вошла большая группа людей. Послышалась немецкая речь. Это были немецкие туристы. Четыре человека уселись за столик, стоявший недалеко и один из них кивнул в знак приветствия Слепаковой. Та кивнула в ответ.

– Наши бывшие «соседи», – улыбнулась она, показывая на эту четверку. Прибалты. С правой стороны – супруги Зигнитис из Риги. Обоим уже под шестьдесят, но они отправились в эту поездку, не думая о своем возрасте. Тот, который со мной поздоровался, – это литовец Роберт Пятраускас. Он работает инженером в немецкой компании. Кажется, химической. А рядом молодой человек – это эстонец Юлиус Талвест. Он вроде специализируется на продаже земельных участков. А супруги Зигнитис имеют свой магазин по продаже ювелирных изделий. Они были с нами в Токио.

– Опять ювелиры, – улыбнулся Дронго. – Кажется, их количество уже превосходит статистически возможную погрешность.

– Ювелиры обычно бывают богатыми людьми, – возразила Нина.

– Вы говорите о ювелирах, – оживился Ефимов, – это всегда очень осторожные и пункутальные люди.

– Они все проходимцы и аферисты, – грубо прервал его Шакеев, – только дай им возможность, и они сразу тебя проведут. Я никому из них не доверю. Типично еврейская профессия – надувать клиентов.

– Не нужно так говорить, – нахмурился Дронго, – я вообще не люблю крайних проявлений. Особенно антисемитизма.

– А я думал, что вы мусульманин, – пробормотал Шакеев, – судя по вашей фамилии.

– Это значит, что я автоматически должен быть антисемитом? – усмехнулся Дронго. – У вас извращенные представления о том, каким должен быть мусульманин.

– Весь мир не любит евреев, – отмахнулся Шакеев, – и не только мусульмане. Христиане их тоже терпеть не могут. Вот у нас за столом двое русских. – Он показал на Слепакову и Ефимова. – Спросите их, и они вам тоже скажут. Христиане еще больше нас не любят евреев. За что им любить этот народ? Тысячи лет занимались ростовщичеством, зарабатывали деньги, работали банкирами и перекупщиками.

– Может, потому, что в Европе им не разрешали работать в других местах, – напомнил Дронго. – И насчет христиан вы не совсем правы. Я знаю по крайней мере одну еврейскую семью, которая почитается во всем христианском мире.

– Какая это семья? Эйнштейн? Или Маркс? – зло спросил Шакеев.

– Нет. Иисус Христос и его мать, дева Мария. Надеюсь, вы не станете отрицать, что они были евреями. Кстати, в мусульманском мире их называют Исой и девой Марьям и почитают как святых.

Ефимов осторожно улыбнулся. Слепакова, не выдержав, засмеялась. Шакеев нахмурился, но больше спорить не захотел.

– Интересно, – подумал Дронго, – откуда такая нелюбовь к евреям и ювелирам. Очень интересно. Нужно будет поговорить с этим Шакеевым более подробно. И еще один интересный факт. Похоже, что четверо из прибывших имеют отношение к ювелирам. Случайное совпадение или у них была назначена встреча именно здесь? Но почему тогда Северцов испугался. Или сделал вид, что испугался? Он взглянул на затылок сидевшего спиной к нему Северцова. Даже по его плечам было заметно, как он нервничает. Очевидно, ему было неприятно чувствовать на себе вгляд Дронго после недавнего разговора.

Посмотревший в их сторону Борис Сигизмундович что-то сказал своим спутникам. Туманова кивнула в знак согласия, а Помазков повернулся и посмотрел на Дронго. Очевидно, Ваккер снова сказал, что знает Дронго, и показал где он сидит. Северцов вновь не повернулся, даже рискуя вызвать недоуменные вопросы у своего коллеги. Дронго подумал, что рискнет поспорить с любым из присутствующих, что уже к вечеру Северцов поменяет ресторан, в котором будет обедать и ужинать. В течение первого дня можно было менять свой выбор, который затем закреплялся на весь рейс.

Глава четвертая

Ровно в семнадцать часов по местному времени «Принцесса Таити» под восторженный рев пассажиров и оставшихся на причале зевак отошла от острова Таити, направляясь в сторону другого острова – Хуахина. Нужно представить себе, насколько далеко находятся эти места от так называемого цивилизованного мира, хотя Французская Полинезия юридически считается заморской территорией Франции. Таити – один из самых больших островов вулканического происхождения и занимает территорию больше тысячи квадратных километров. Он состоит из двух горных массивов, высотой до двух с половиной километров, которые соединены друг с другом достаточно узким перешейком. Главным административным центром и портом Таити является Папеэте, где и швартуются океанские корабли с туристами. Население острова превышает сто двадцать тысяч. Таити, как и другие острова, входит в так называемые острова Общества, названные в честь Лондонского королевского общества, где в общей сложности проживает около двухсот тысяч человек, из которых почти треть китайцы и много метисов франко-таитянского происхождения. Почти все острова – вулканического происхождения, окруженные коралловыми рифами. Тропический морской климат характерен для этой части Тихого океана. Осадков выпадает достаточно много, но температура держится в диапазоне от двадцати до двадцати восьми градусов. В некоторых местах острова покрывают влажно-тропические леса, где растут бананы, ананасы, цитрусовые, кокосовые пальмы, сахарный тростник, кофе, хлопчатник.

После того как обед закончился, Дронго решил немного прогуляться по кораблю. Он прибыл сюда вчера поздно ночью и не успел рассмотреть внутренние помещения огромного океанского лайнера.

Корабль поражал своими размерами и комфортом. Хотя ему было далеко до признанных гигантов – например, «Куин Мери два» была больше в два раза, длиной триста пятьдесят один метр и высотой в семьдесят два метра, с общим водоизмещением более ста пятидесяти тысяч тонн. Самое поразительное, что он мог одновременно перевезти около трех тысяч пассажиров при экипаже более чем в тысячу двести человек. Но такие невероятные гиганты не бороздили океанские простора в этой части земного шара. Она работали на линиях между Старым светом и Америкой или вокруг Европы.

Дронго обходил палубу за палубой, направляясь вниз. На четвертой палубе у лифта он увидел табличку «ресепшн» и туристическое бюро. Это его несколько озадачило. Тогда получалось, что, едва успев закинуть свои вещи в двухкомнатный сюит, Северцов поспешил спуститься на четвертую палубу, чтобы уточнить, в какой каюте остановился Дронго. И самое интересное, что при этом он должен был обязательно знать имя и фамилию человека, скрывающегося под этой кличкой. Северцов сообщил, что Ваккер успел сказать ему и об этом. Интересно, откуда у Бориса Сигизмундовича такая информация?

Дронго вошел в службу размещения, где за столом сидела приятная девушка, явно китаянка. Ей было не больше двадцати пяти. Он поздоровался и обратился к ней на английском языке.