Терской Фронт - Борис Громов

- Колонн мич адаш ю?[6]

- В Червленную, мы из Моздока с товаром едем.

- Вуш мича бу?[7]

- Больше нету никого, двумя машинами шли. Слушай, там товар в машине - забирайте все. И деньги возьмите, у меня есть немного. Только девочку и парня отпустите, и мы уйдем, а?

- А ху бох, ерси джалеш? - бородач с мерзким смешком оборачивается к "сладкой парочке", что уже прижала руки и ноги девушки к земле, - Эй, уш да бага гэрташ бу! Мегар ду?[8]

- Бо дуй те? - они разражаются громким, почти истерическим хохотом, к которому присоединяются и снайпер у УАЗа, и урод, мордующий раненого Егора. - Нет, билядь, мегар дац![9]

Так, с происходящим мне уже все ясно, пора эту клоунаду заканчивать. Троица возле "Бычка" стоит почти идеально, и я валю их одной длинной, патронов на пятнадцать, очередью. Снайпер, поймав пулю в затылок, умирает следующим, сложившись, словно марионетка с оборванными ниточками, у заднего колеса УАЗа, рядом с телом Юрки. Допрашивающий старика главарь успевает довольно толково, кувырком через плечо, уйти с линии огня, и пули только рвут чахлую травку в том месте, где он только что сидел. Но вот времени перекинуть РПК из-за спины я ему давать не собираюсь. Мой АКС выплевывает еще одну короткую очередь и чеченец, словно налетев на какое-то препятствие, замирает. Только ноги его еще несколько секунд продолжают конвульсивно дергаться, загребая серую пыль. Все, финита мля комедия! Не опуская автомата, выхожу сквозь пролом в заборе наружу. Быстрым шагом обхожу поле боя и всаживаю каждому из боевиков еще по одной пуле в голову. Как давным-давно говорил мой первый армейский инструктор по боевой подготовке прапорщик Комаров: "Только мертвые в спину не выстрелят". Прохожу мимо сжавшейся в комочек Оксаны, зыркающей на меня огромными испуганными глазищами. Не глядя, на ощупь вытягиваю из РДшки скомканный маскхалат. Кидаю ей.

- На, малыш, оденься. Он не очень чистый, зато целый

Подхожу к Егору. Да уж, тут дела не очень. Перебиты обе голени. Острые сколы костей выпирают сквозь ткань штанин. Ладно, бывало и похуже. Присаживаюсь рядом с ним на корточки.

- Жгут есть? А то у меня всего один.

Он отрицательно мотает головой, а потом кивает в сторону УАЗа. Понял, потерпи немного, я сейчас.

Юрка, оказывается, жив. Стоило мне только дотронуться до его залитой кровью "разгрузки", как он открывает глаза.

- Помоги, - шепчет он, хватая меня за рукав "горки", а на губах у него лопаются пузыри кровавой пены.

- Сейчас, браток, потерпи чуть-чуть, - отвечаю я, прекрасно понимая, что сделать ничего не смогу. Куртка на его груди изорвана пулями в клочья, то, что он все еще жив - это просто чудо. Но вот-вот это чудо закончится.

- Скажи, кто ты?

В глазах у этого мальчишки столько мольбы и надежды, что я просто не могу ответить по-другому.

- Я офицер Спецназа Главного Разведывательного Управления Генерального Штаба, парень. Здесь нахожусь с секретным и очень важным заданием.

- Я знал... - чуть слышно выдыхает он. На новый вдох его жизни уже не хватает.

- Прости, брат, - я закрываю Юрке глаза и отхожу к УАЗу. Обшаривать карманы умершего у меня на руках человека я не смогу. Зато в автомобильной аптечке нахожу и жгут, и пару рулонов какого-то странного, слишком толстого, но вполне чистого бинта.

Иду назад к раненому. Девчонка, уже натянула на себя мою "березку"[10], в которую ее, честно говоря, можно завернуть два раза, да еще и место останется. А жаль, блин! Малолетка она еще, конечно, но вот грудь - размер третий, не меньше, и вполне даже красивой формы, приятной мужскому глазу. Да и ножки ничего, длинные, стройные. Так, стоп! Что-то тебя, милый мой, не в ту сторону занесло. Вот что полтора месяца воздержания с мужиками делают! Теперь она сидит рядом с братом и рыдает в два ручья, размазывая слезы по симпатичной мордашке.

- Егорка, тебе больно?

Обожаю женщин! Нет, мля, дура, щекотно ему! С перебитыми-то ногами!!! Но вслух я, разумеется, ничего похожего не скажу. Ей, бедной, сегодня и так досталось. Присев рядом говорю:

- Не реви, все нормально, рана не сильно опасная. Через пару месяцев бегать будет - не догонишь.

Леплю ей эту успокоительную чушь, а сам меж тем, достав из "мародерки" свой жгут в пару к найденному, накладываю их парню поочередно на обе ноги.

- Ты лучше, красавица, чем сырость разводить, нашла бы мне четыре дощечки, или чего-нибудь в таком роде вот такой вот длины, - я развожу ладони примерно на метр. - На шины.

- Хорошо, - отвечает та и, шмыгнув носом, отправляется на поиски.

Ищет не долго, просто запрыгивает в кузов "Бычка", с треском ломает там какой-то ящик и приносит мне четыре вполне приличные дощечки, ровные и прочные.

- Ай, молодца. А теперь пойди в сторонке погуляй. То, что тут сейчас будет, тебе не понравится.

Ножом разрезаю залитые кровью штанины, освобождая раны. Протягиваю парню свой кошелек.

- На, в зубах зажми, сейчас больно будет. Готов?

Тот отважно кивает головой, но стоит мне дотронуться до его ноги, взвывает дурным голосом. За спиной слышу сдавленный всхлип. Не ушла-таки, Оксана.

- Кому, млядь, сказано - брысь отсюда! - рыкаю, обернувшись через плечо.

Девчонка, всхлипнув еще раз, стремглав отскакивает на несколько метров. Блин, да в кого ж я сегодня такой добрый-то, а?! Достаю из оранжевой аптечки одну из пяти ампул буторфанола[11], которые я, как старший группы, получил еще в Моздоке. Ослабив жгуты, прямо сквозь штанину вкалываю ее Егору в ягодицу.

- Кайфуй, салага!

Когда буторфанол подействовал, снова затягиваю жгуты, быстро и сноровисто (еще бы, пятнадцать лет практики в области военно-полевой хирургии даром не проходят) вправляю кости, упаковываю в шины обе ноги.

- Ну, вот и все. Теперь его в кузов и к врачу. Оксан, у вас в Червленной врач как, хороший?

- Хороший, - раздается за спиной голос Тимофея Владимировича.

Блин, ну ты и кретин, товарищ прапорщик! Как же ты про старика-то позабыл! Брат милосердия, мля, защитник всех немощных и болящих! С показным спокойствием, не спеша, оборачиваюсь на голос. А дедуля-то у нас еще крепкий. Довольно увесистый РПК в руках держит не напрягаясь. Ствол не на меня направлен, уже хорошо. Ладно, похоже, пришло время снова дипломатию разводить. А как, ежели я в местных реалиях по-прежнему ни ухом, ни рылом? Остается следовать прежнему варианту - изображать молчаливого, но очень крутого, и очень уверенного в себе парня.

- Слышь, отец, ты пулеметик-то поставь на землю, от греха. А то утро у меня какое-то нервное нынче. Не вышло бы чего...

Похоже, выгляжу и звучу я вполне убедительно. Владимирович тут же опускает пулемет себе под ноги и примирительно выставляет перед собой пустые ладони.

- Не, паря, ты не так понял, я ж его взял, чтоб тебя прикрыть, пока ты с Егоркой нашим возишься. А так, оно понятно, твой трофей, с бою взятый. Все чин по чину, мы и не претендуем.

Угу, вот оно значит как. Если что в бою добыл - то твое, без вариантов. Военный трофей, все такое. Учтем.

Начинаю повторный обход окрестностей, но теперь уже с сугубо меркантильной целью добыть чего полезного. Парочка в "партизанах" одаривает меня двумя "бывалыми" АКМами, причем у одного приклада нет совсем, а у второго, вместо штатного, к автомату прикручено какое-то коряво выструганное деревянное безобразие. Хорошо хоть ошкурить догадались. Тюнинг по-чеченски, блин! Кроме того, снимаю с них шесть ребристых металлических магазинов, два вполне приличных охотничьих ножа и, на вскидку, примерно полторы сотни автоматных патронов калибра 7.62 россыпью в старом солдатском вещмешке-"сидоре". "Разгрузки" не беру: старые, рваные, да еще и моими пулями побитые и кровью залитые. Не, нафиг! У снайпера разживаюсь, помимо СВДшки, еще и подсумком с пятью запасными магазинами, стареньким, вытертым почти до белизны "Макаровым" с единственным магазином, и самодельным ранцем, здорово похожим на РД-54, доверху забитым полосками копченого мяса. То ли самый "нехват"[12] в группе, то ли просто его очередь нести продукты была. Возле пинавшего Егора боевика подбираю вполне прилично сохранившийся АКМС с зачем-то нацепленным на складной приклад резиновым затыльником от ГП-25 и примкнутой "спаркой" из двух смотанных "валетом" рыжих пластиковых магазинов-"сороковок" для РПК старого образца. Переворачиваю труп на спину, поглядеть, нет ли чего еще. И зря! Найти один черт ничего не нашел, а вот настроение себе испортил: убитый оказался совсем мальчишкой, если судить по безусому лицу - хорошо если шестнадцать было, а то и меньше. Тьфу, мля, ребенка застрелил! Хотя, чего ты комплексуешь, Миша? Не окажись тебя рядом, чем бы сейчас этот ребенок занимался? И понравилось бы это занятие Оксане и Егору? Сомневаюсь... Самым "щедрым" оказывается бородатый командир маленькой банды: с него снимаю довольно неплохую РПС с двумя запасными "банками" к пулемету в специальных подсумках, кобуру с ПММ вполне приличной сохранности и при запасном магазине и старый, но неплохо сохранившийся ножевой штык. По виду - от СВТ-40. И где достал-то? В ранце на спине кроме каких-то завернутых в ткань объедков, которые я тут же отбрасываю в сторону, нахожу банку говяжьей тушенки, "консервный нож" для открывания патронных цинков и три гранаты: две видавшие виды, поцарапанные и помятые РГД-5 и еще один "музейный экспонат" - доисторическую РГ-43 в рубчатой осколочной "рубашке". О, блин! Такие и в первую чеченскую-то были незнамо каким раритетом, а уж теперь - и подавно! А еще там обнаружился толстый кожаный шнурок с нанизанными на него самодельными жетонами. "Умаров Хасанбек Исламович,. 22.09.2015 г.р. Охранная Рота Аргунской Комендатуры", "Сергеев Роман Юрьевич, Дорожная Стража ст. Петропавловская", "Терехов Андрей Степанович, Дорожная Стража ст. Петропавловская", "Керчинский Артем Васильевич, 10.07.2020 г.р. О (I) Rh + 3-я Рота ОсНаз, Ханкала"... Там было еще несколько, но читать дальше смысла не вижу, все и так понятно. Времена снятых скальпов и отрезанных ушей прошли - негигиенично, да и пованивает. Но отчетность - превыше всего! Сволочь! В сердцах, пинаю труп бородатого ногой под ребра и отхожу назад к "Бычку", свалив все свои "приобретения" в кучу возле стоящего на сошках РПК. Тимофей Владимирович с дочерью, как я вижу, тоже время зря не теряли: Егор уже лежит в кузове "Бычка" на каких-то тюках, там же, у края борта аккуратно уложены под старой, но чистой плащ-палаткой тела мужиков из Дорожной Стражи, снятый с турели ПК и принадлежавшие им автоматы. Егоров ремень старик уже нацепил себе на пояс, а карабин закинул за плечо. Трупы бандитов просто и без затей оттащены на обочину и уложены рядком.