Двенадцатая статуя - Стенли Эллин

Если бы Паоло подозревал о том, что происходит, захотел бы он поднимать скандал? Юноша сам признался, что статуи дают ему возможность протянуть до лучших времен. Как здорово получилось, что сеньор Файл попросил Художественный институт найти специалиста, который все сделает за минимальную плату — ведь порекомендовали его, Паоло, год назад с отличием окончившего это заведение. Большая удача! Молодому скульптору без покровителя прокормиться нелегко. Средств у родных нет, приходилось браться за любую работу, чтобы наскрести денег на очередную плату за жилье. Но теперь…

С самого утра и до позднего вечера голый по пояс, обливающийся потом Паоло увлеченно трудился над изваяниями; одно за другим, их отвозили на тележке в студию и устанавливали на месте будущей съемки. Первые шесть, застывшие в своем парадном величии, хорошо смотрелись на пробах. Следующие, со страшно искаженными лицами, кажется, выглядели еще лучше. Оставалось сделать последнюю, самую, как думал Мел, эффектную: статую обезумевшего Тиберия.

Когда ее поставят в проходе дворца рядом с пятью другими, когда Мак-Аарон отснимет наезды и крупные планы, картину можно считать законченной. Разумеется, ее еще нужно смонтировать. Таким тонким делом займется Сайрус — придется резать кадры, менять сцены местами, найти нужный ритм для каждого эпизода, и наконец соединить результаты в единое целое — фильм, который зрители увидят на экране. В конечном счете все зависит от монтажа, но это уже забота одного режиссера.

В ожидании конца работы никто не собирался устраивать бунт на корабле, однако одной бурной ночью дело едва не дошло до катастрофы.

Гроза началась под вечер. Хлынул один из тех римских ливней после засухи, которые не утихают часами, превращают города, поля и луга в болота, а асфальтированные улицы в реки. В полночь, шлепая по лужам к своей машине, Бетти и Мел увидели Паоло, застывшего в дверях своей мастерской, с безнадежным видом глядевшего на потоп, остановились и предложили его подвести.

Забираясь на заднее сидение рядом с Бетти, юноша пылко благодарил их. Живет он в Трастевере, но, если его высадят где-нибудь в городе, легко доберется домой.

— Нет, мне совсем не трудно доставить вас прямо до дверей, — соврал Мел. — Только показывайте дорогу.

Следуя объяснениям Паоло, они проехали через Понте-Субличо к пьяцца Матраи, площади в центре захудалого рабочего района. Паоло вместе с сестрой жил в доме, которому, кажется, исполнилась не одна сотня лет. Он стоял на одной из боковых улочек. А в начале ее в гордом одиночестве красовался роскошный кадиллак.

Увидев его, Мел машинально нажал на тормоза, и его маленький «фиат», содрогнувшись, замер на середине площади. Он тут же услышал неразборчивое шипение Паоло, почувствовал, как тот, навалившись на переднее сидение, наклонился вперед и замер, напряженно вглядываясь в залитое дождем стекло.

Неожиданно, будто специально выбрав время, чтобы у свидетелей не осталось никаких сомнений, на улице показался Файл. Пригнув голову и сгорбившись под дождем, он быстро затрусил к кадиллаку. Продюсер почти добрался до своей машины, и тут Паоло очнулся от оцепенения и схватился за спинку сидения Бетти.

— Сеньора, дайте мне выйти!

Но Бетти упрямо отказывалась сдвинуться с места.

— Зачем? Чтобы вы совершили убийство и провели оставшуюся жизнь за решеткой? Разве так вы поможете Клаудии?

— Не ваше дело! Выпустите меня! Я требую!

По его тону Мел понял, что если его жена уступит, они потеряют продюсера. Вскоре Файл оказался вне досягаемости. Загорелись задние огни кадиллака, потом они стали стремительно удаляться в направлении виа делла Луче, и наконец исчезли. Паоло стукнул кулаком по колену.

— Вы не имели права! Почему вы не дали мне убить его?

Мел представил себе, что может произойти утром, когда этот совершенно потерявший голову юноша встретится с Файлом на съемочной площадке.

— Слушай, — рассудительно сказал он, хотя понимал, что сейчас всякие доводы совершенно бесполезны. — Никто не знает точно, что произошло в твоей комнате. Если ты успокоишься и поговоришь с Клаудией…

— Ну еще бы! — грубо ответил Паоло. — А потом…

— Сначала я с ней поговорю, — заявила Бетти. — Знаю! — отрезала она, когда взбешенный Паоло попытался возразить. — Не мое дело. Я не имею права, но все равно вмешаюсь. А вы с сеньором Гордоном подождете здесь.

Это было тягостное, беспокойное ожидание. Дождь непрестанно барабанил по крыше машины, усиливая нервное напряжение. Хуже всего, мрачно размышлял Мел, что не имевшая собственных детей Бетти всегда готова приютить любого сбежавшего из дому или заблудившегося бродяжку и не раздумывая берется решать его проблемы. Но в нашем случае любые доводы бесполезны. Юноша, который сидел за его спиной, храня мертвое молчание, слишком за многое должен поквитаться с Алексом. Единственный реальный способ предотвратить крупные неприятности — предупредить Файла в надежде, что у того хватит разума серьезно отнестись к возможной угрозе. Если же нет…

Наконец показалась Бетти. Она вышла из дома и нырнула в машину.

— Ну? — холодно спросил Паоло. — Вы говорили с ней?

— Да.

— И она вам сказала, сколько ей заплатили за… за это?

— Да.

Такого ответа Паоло не ожидал.

— Не может быть, — недоверчиво произнес он. — Она бы соврала, попыталась обмануть вас, как обманывала меня. Она…

— Сначала послушайте, что сказала ваша сестра. По ее словам, вы договорились с сеньором Файлом, что он сразу выдаст небольшой аванс, а основную сумму — после того, как закончите статуи. Так и есть?

— Да. Но какое это имеет значение?…

— Очень большое. Даже решающее. Потому что сеньор Файл сказал ей, что если она не будет с ним любезна, остальных денег вы никогда не увидите. Он объявит, что ваша работа никуда не годится, более того, расскажет всем, и вы никогда больше не сможете получить такой заказ. Ваша сестра уверена, что принесла себя в жертву ради вашего благополучия и доброго имени, а иначе она бы вас подвела.

Паоло ударил себя по лбу.

— Как она могла такое подумать? — в бешенстве выкрикнул он. — Она знает, что есть бумага, которую мы подписали у адвоката. Как она поверила в такую ложь?

— Она еще ребенок, некому было помочь ей советом. И когда подниметесь к ней, вы должны сделать вид, что все понимаете. Хорошо?

— Сеньора…

— Хорошо?

— Да, да. Но этот человек…

— Паоло, послушайте меня. Я понимаю ваши чувства, но любые действия только вызовут скандал, который непременно заденет Клаудию. Что бы ни произошло, о вас напишет каждая газета. Как потом девочка вернется в школу? Все будут глазеть на нее и сплетничать. Даже если вы подадите на него в суд…

— Даже если так, — с горечью произнес Паоло. Он взялся за ручку дверцы. — Но я задерживаю вас своими делами! — И когда Бетти неохотно наклонилась, чтобы юноша смог выйти из машины, он добавил: — Вы не понимаете такие вещи, сеньора, но я подумаю над тем, что вы сказали. Чао!

Мел проводил его взглядом, потом завел автомобиль.

— Звучит не очень-то обнадеживающе, — заметил он. — Придется завтра шепнуть пару слов Алексу, хотя мне очень хочется увидеть, как он получит по заслугам.

— Знаю, — Бетти с безнадежным видом покачала головой. — Господи, ты бы видел, как бедные дети живут. Комнатка размером с крысиную нору, в середине натянута занавеска, чтобы каждый имел хоть какое-то подобие своего уголка. Дождь просачивается прямо сквозь стены. Вместо мебели — ящики из-под апельсинов. И вонючий протекающий туалет в коридоре. Трудно поверить, что в наши дни…

— Да, конечно, но жизнь у бедных художников — не «dolce vita». В любом случае, сколько бы ни заплатил ему Алекс, они станут немного богаче, когда он с ним рассчитается.

— Правда? Как ты думаешь, сколько получит мальчик?

— Откуда я знаю? А что? Клаудия тебе сказала?

— Сказала. Попробуй угадать. Ну пожалуйста.

Мел быстро прикинул.

— Так. Статуи целиком, от набросков до готовой работы, делаются Паоло, значит, они должны стоить от пяти до десяти тысяч долларов. Но я могу поспорить, что парню выдадут максимум пару тысяч.

— Мел, он получит пятьсот. Сотню авансом, а остальное после того, как закончит. Всего пятьсот долларов!

Непревзойденный Файл, почти с суеверным ужасом думал Мел, когда они проезжали по мосту над вздувшимся мутным Тибром. За какие-то паршивые пятьсот баксов — все двенадцать статуй! Да еще Клаудию Варезе в придачу.

Мел побеседовал с Файлом утром в офисе. К его вящему удовольствию, кроме них там еще присутствовали Сай и Мак-Аарон, которые могли слышать каждое слово.

Когда речь заходила об угрозе физической расправы, Алекс не был самым храбрым человеком на свете. Перспектива явно встревожила его.