Пророчество о пчелах - Бернард Вербер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зал суда полон. У одних два драматических рассказа прокурора вызвали любопытство, у других возмущение.
– К счастью, мой друг подал на гипнотизера в суд. Приговор был обвинительным, преступник заплатил большой штраф. Таким образом, гипноз…
Он поворачивается к Опал Этчегоен и к Рене Толедано и пригвождает их взглядом к скамье подсудимых. Рене думает:
Беда гипноза в том, что многие гипнотизеры стремятся создать впечатление, будто он воздействует на всех без исключения, тогда как, судя по моему личному опыту, хорошо реагирует только один человек из двух, не больше, но и не меньше. Очень жаль, что это мало кто понимает.
Выступление прокурора продолжается.
– Бедная мадам Рошфуко, вам еще повезло: ваш ужас был недолгим, вы отделались бессонными ночами и телесными повреждениями, которые заживут. Все могло бы кончиться гораздо хуже. Вы даже могли… умереть!
Обвинитель переходит на театральную декламацию, чувствуя, что полностью владеет вниманием зала.
– Мне бы хотелось, чтобы этот судебный процесс послужил примером и чтобы после него прекратились все эти глупости: гипноз, самогипноз, медитация, повседневные гипнотические практики, софрология, любая другая модная блажь, все эти бредни, обогащающие жуликов, которые пользуются доверчивостью простодушных людей. По этому делу я требую показательного приговора: месяца тюремного заключения. Полагаю, госпожа судья, важно превратить этот процесс в прецедент, который отпугнет шарлатанов.
Затем судья предоставляет слово защитнику.
– Госпожа судья, в намерение моих клиентов никогда не входило причинить кому-либо вред.
После этого трезвого напоминания судья спрашивает Рене и Опал, есть ли у них что сказать. Те отвечают отрицательно. Тогда судья берет время, чтобы посовещаться с членами суда.
Очень скоро – Опал и Рене это время показалось вечностью – троица судей в черных мантиях возвращается.
– Оглашаю вердикт, – начинает судья. – Рене Толедано и Опал Этчегоен приговариваются к трем месяцам тюремного заключения с отсрочкой за причинение ранений, контузий и психологического шока госпоже Рошфуко, а также к возмещению пострадавшей убытков в размере пятьдесят тысяч евро. Наконец, во избежание новых несчастных случаев театр «Ящик Пандоры» закрывается.
Публика, среди которой есть несколько журналистов и гипнотерапевтов, встречает ворчанием приговор, который считает излишне суровым.
Судья обращается к обоим подсудимым:
– Вам надлежит выплатить возмещение в течение пятнадцати дней, считая с сегодняшнего, в противном случае ваша баржа будет конфискована и продана с аукциона.
Она звенит в электрический звонок и объявляет:
– Слушания завершены.
Шум в зале нарастает, люди, выходя, обсуждают приговор, журналисты фотографируют Рене и Опал. К ним подходит прокурор и отечески читает им нотацию:
– На вашем месте я бы бросил весь этот гипноз, все эти прежние жизни с реинкарнациями. Это мой вам добрый совет, для вашего же блага. Правда же, все это какие-то глупости.
5. Мнемы. Теория реинкарнации
Следы древнейших верований в реинкарнацию восходят к Х тысячелетию до нашей эры и дальше, они связаны с наблюдениями земледельцев за сезонными природными циклами.
Сама логика жизни побуждала первых оседлых земледельцев внимательно следить за сменой времен года, чтобы не ошибаться со сроками сева и уборки урожая. Нетрудно было заметить, что за осенью наступает холодная зима, когда вся жизнь замирает. Дерево, лишившись всех цветов, плодов, листвы, стоит безжизненное, с виду мертвое.
Таким образом, зима связана с представлением о смерти.
Но потом приходит весна, и дерево, казавшееся совсем угасшим, обретает новую «плоть», покрывается листвой, цветами, плодами. Оно будет расти и полноценно жить до следующей зимы – новой кончины, следом за которой опять придет весна – новое возрождение.
Все, кто переживает подобные циклы, естественным образом склонны полагать, что его собственной душе присуще зимнее увядание, а затем новая весна.
6
– Мы все потеряли. Мы разорены. Это катастрофа.
Стоя с Рене на тротуаре перед зданием суда, Опал смотрит на него своими зелеными глазищами. Удивительно, но в это мгновение она кажется ему еще красивее, чем обычно, как будто совместное испытание еще больше их сблизило.
Пока мы вместе, пока понимаем друг друга, все хорошо.
Молодая женщина, похоже, не разделяет этого ощущения.
– Все это – твоя ошибка. Зачем было отправлять ее в будущее, раз мы устраиваем визиты только в прошлые жизни?
– Это ты мне посоветовала пойти ей навстречу! – возмущается Рене.
– Не надо было меня слушаться.
Это ошибочная реакция. Она ищет виноватого, чтобы взвалить на него ответственность за всю эту историю. Кто же тут виноватый, если не я!
– Я тоже не мог знать, что будущее окажется таким жарким и перенаселенным.
– Ты не дал ей обычного обнадеживающего напутствия: «Вы заглянете в позитивную, приятную жизнь».
Должен признаться, что в пылу создания новой формы сопровождаемой медитации я забыл сформулировать это правило. Директива о безопасности препятствует попаданию в жизни, чреватые болью.
Опал с досадой роняет голову, рыжие кудри закрывают ей лицо.
– Как тебе взбрело в голову, что у тебя получится? Будущее!.. Сам видишь, все указывает на то, что будет только хуже и хуже…
– Ты хотела, чтобы в время эксперимента я думал о таких вещах?
– Надо было позаботиться о предохранителях, чтобы можно было мигом вытащить ее из Парижа будущего, превратившегося в кипящий тоннель метро, забитый до отказа в час пик! Ты запулил ее в самый настоящий кошмар у всех на глазах, Рене! Ее запинала и затоптала толпа! Как можно было так оплошать?
Рене вспоминаются слова его отца о спорах с его матерью: «Так называемые «объяснения» – просто способ друг друга бесить. Каждый, пошумев, отступает, сохранив свои прежние убеждения, не отойдя от них ни на миллиметр, зато уверенный, что другой услышал, наконец, правду».
Опал тяжело вздыхает.
– Пятьдесят тысяч евро! Судья пошла на поводу у этого чудака-прокурора. Он дал волю чувствам, прибег к так называемым «примерам из жизни». А наш адвокат? Жалкое зрелище! В общем, нас обобрали, как липку.
– Займем денег в банке. Сейчас низкий ссудный процент.
– Они пойдут нам навстречу, только если мы сумеем доказать, что у нас регулярный доход. Кредитуют только богатеньких. Помнишь, что наш театр «Ящик Пандоры» теперь на замке?
– У нас нет выбора, придется
