Светильник Божий. Календарь преступлений - Эллери Куин

— В самом деле? — промолвил Эллери, садясь и помещая ноги на ближайшее полено.

— Дело в том, — заговорил толстяк, — что моя бедная сводная сестра полоумная. Семейная паранойя. Она, конечно, не буйнопомешанная, но к ней следует приноровиться. Для Элис увидеть ее…

— Паранойя, — повторил Эллери. — Что за несчастная семья! Болезнь вашего сводного брата Силвестера выражалась в пребывании в одиночестве среди хлама и мусора. А что за мания терзает миссис Фелл?

— Достаточно традиционная — она думает, что ее дочь все еще жива. Бедная Оливия погибла в автомобильной катастрофе три года назад, что сдвинуло с равновесия материнские инстинкты Сары. Теперь она с нетерпением ждет встречи с Элис — дочерью своего брата, — и это может создать неловкость. Никто не знает, как будет реагировать помутившийся рассудок на необычную ситуацию.

— Что касается стресса, — протянул Эллери, — то, по-моему, это испытание для любого ума — не важно, светлый он или помутившийся.

Доктор Райнах бесшумно рассмеялся.

— Этот парень, Кит… — заговорил склонившийся над огнем Торн.

Толстяк поставил свой бокал.

— Выпьете, Квин?

— Нет, благодарю вас.

— Что? Ах, Ник! Что вас в нем заинтересовало, Торн?

Адвокат пожал плечами. Доктор Райнах снова взял свой бокал.

— У меня разыгралось воображение, или в воздухе в самом деле ощущается намек на враждебность?

— Райнах… — резко начал Торн.

— Не беспокойтесь из-за Кита, Торн. Мы большей частью оставляем его в покое. Кит сердит на весь мир, что свидетельствует о наличии здравого смысла, но боюсь, что в отличие от меня он не в состоянии возвыситься над собственным здравомыслием. Возможно, вам он покажется необщительным… А, вот и вы, дорогая! Просто чудесно!

Переодевшаяся в скромное, простого покроя платье, Элис выглядела посвежевшей. На ее щеках появился румянец, а в глазах — отсутствовавший ранее блеск. Видя ее впервые без пальто и шляпки, Эллери подумал, что она изменилась так, как ухитряются изменяться все женщины, сняв верхнюю одежду и проделав таинственные операции за закрытой дверью туалетной. Помощь другой женщины также, очевидно, пришлась кстати; под глазами Элис все еще виднелись круги, но улыбка стала более веселой.

— Спасибо, дядя Герберт. — Ее голос был слегка хрипловатым. — Но боюсь, что я простудилась.

— Виски и горячий лимонад, — тут же посоветовал толстяк. — После легкой закуски пораньше отправляйтесь в постель.

— По правде говоря, я проголодалась.

— Тогда ешьте сколько хотите. Вы, несомненно, поняли, что я — великолепный врач. Пошли обедать?

— Да, — испуганно отозвалась миссис Райнах. — Не будем ждать Сару и Николаса.

Глаза Элис слегка потускнели. Затем она вздохнула, взяла толстяка под руку, и все направились в столовую.

Обед явно не удался. Доктор Райнах щедро уделял внимание яствам и напиткам. Миссис Райнах, облаченная в фартук, почти не ела, еле успевая убирать со стола посуду и подавать новые блюда, — очевидно, прислуга в доме отсутствовала. Элис постепенно теряла румянец — ее лицо приобрело прежнее напряженное выражение, иногда она покашливала. Керосиновая лампа на столе раздражающе мерцала, и Эллери ощущал, что каждый кусочек еды попахивает керосином. Кроме того, piece de resistance[5] была баранина с карри, а Эллери из всех блюд ненавидел именно это. Торн флегматично ел, не поднимая глаз от тарелки.

Когда они возвращались в гостиную, старый адвокат задержался и шепнул Элис:

— С вами все в порядке?

— Думаю, я немного трусовата, — тихо ответила она. — Пожалуйста, мистер Торн, не считайте меня ребенком, но во всем этом есть что-то… странное. Теперь я жалею, что приехала сюда.

— Знаю, — пробормотал Торн. — И все же это было необходимо. Если бы существовала возможность избавить вас от этого, я бы ею воспользовался. Но вы, конечно, не могли остаться в этой жуткой берлоге напротив…

— О, нет! — Она содрогнулась.

— А ближайший отель находится за много миль отсюда. Может быть, мисс Мейхью, кто-нибудь из этих людей…

— Нет-нет. Просто мне они кажутся совсем чужими. Полагаю, все дело в холоде и разыгравшемся воображении. Вы не станете возражать, если я пойду спать? Завтра у нас будет достаточно времени, чтобы поговорить.

Торн похлопал ее по руке. Элис с благодарностью улыбнулась, пробормотала извинения, поцеловала в щеку доктора Райнаха и отправилась наверх снова в сопровождении миссис Райнах.

Мужчины вновь устроились у камина и закурили сигареты, когда где-то возле дома послышались шаги.

— Должно быть, Ник, — пробасил доктор. — Где его носило?

Молодой гигант появился на пороге гостиной с сердитым видом. Его башмаки промокли насквозь. Буркнув «Привет», он направился к огню погреть свои огромные покрасневшие руки. Не обратив внимания на Торна, Кит, проходя мимо Эллери, бросил на него быстрый взгляд.

— Где ты был, Ник? Входи и садись обедать.

— Я поел перед вашим приездом.

— Что тебя задержало?

— То, о чем вы не подумали, — таскал дрова. — Тон Кита был грубым, но Эллери заметил, что его руки дрожат. Чертовски странно! Манеры парня явно не подобали слуге, однако он, по-видимому, пребывал в доме именно в этом качестве. — Идет снег.

— Снег?

Мужчины столпились у окон. Ночь была безлунной; по стеклам скользили крупные снежинки.

— В самом деле снег, — вздохнул доктор Райнах; в его тоне было нечто, от чего по затылку Эллери забегали мурашки. — «Скрывает снега пелена холмы, деревья, реку, небо и домик фермерский в саду…»[6]

— Вы настоящий сельский житель, доктор, — заметил Эллери.

— Я люблю природу в бурном состоянии. Весна — для бесхарактерных людей, а зима воспитывает железную волю. — Доктор обнял Кита за широкие плечи. — Улыбнись, Ник. Разве нет Бога на небесах?

Кит молча сбросил руку доктора.

— О, ты еще не знаком с мистером Квином. Квин, это Ник Кит. Мистера Торна ты уже знаешь. — Кит кратко кивнул. — Бодрись, мой мальчик. Вся беда в том, что ты чересчур эмоционален. Давайте все выпьем. Заболевания нервов заразительны.

«Нервы!» — мрачно подумал Эллери. Его ноздри дрожали, вынюхивая роящиеся в воздухе маленькие тайны, притягивающие к себе, как магнит. Торн был напряжен, будто его тело свела судорога; на его висках вздулись голубоватые жилки, на лбу выступил пот. Сверху не доносилось ни единого звука. Доктор Райнах подошел к буфету и начал вытаскивать бутылки: джин, настойку, виски, вермут. Смешивая напитки, он болтал без умолку. Его мурлыкающий голос звучал возбужденно. «Что, черт возьми, здесь происходит?» — мучительно размышлял Эллери.

Кит стал разносить коктейли, и Эллери взглядом предупредил Торна; они взяли по бокалу, отказавшись от остального. Кит пил не переставая, словно старался забыться.

— Так-то лучше, — промолвил доктор Райнах, тяжело опускаясь на стул. — Без женщин, с выпивкой и горящим камином жизнь становится почти сносной.

— Боюсь, доктор, — заговорил Торн, — что я окажу на вас малоприятное воздействие. Я намерен сделать жизнь несносной.

Доктор Райнах быстро заморгал.

— Ну и ну, — проворчал он, отодвигая графин с бренди и складывая пухлые руки на животе. Его припухшие глазки заблестели.

Торн подошел к камину и стал спиной к остальным, глядя на пламя.

— Я здесь в интересах мисс Мейхью, доктор Райнах, — сказал он, не оборачиваясь. — Исключительно в ее интересах. Силвестер Мейхью внезапно умер на прошлой неделе. Умер, ожидая встречи с дочерью, которую не видел после развода с ее матерью почти двадцать лет назад.

— Абсолютно справедливо, — пробасил доктор, сидя неподвижно.

Торн резко повернулся.

— Доктор Райнах, вы были личным врачом Мейхью более года вплоть до его кончины. Чем он болел?

— Множеством заболеваний. Ничего необычного. Он умер от кровоизлияния в мозг.

— Так сказано в вашем свидетельстве. — Адвокат склонился вперед. — Но я не вполне убежден, — медленно продолжал он, — что это свидетельство правдиво.

Доктор уставился на него, затем хлопнул себя по объемистому бедру.

— Великолепно! — воскликнул он. — Вот человек, который мне по душе! Несмотря на вашу высохшую физиономию, Торн, в вас таятся немалые возможности. — Он, сияя, обернулся к Эллери. — Слышали, мистер Квин? Ваш друг открыто обвиняет меня в убийстве! Это становится интересным. Старый Райнах — братоубийца! Что ты об этом думаешь, Ник?

Твой покровитель обвинен в хладнокровном убийстве. Вот это да!

— Это нелепо, мистер Торн, — проворчал Ник Кит. — Вы сами этому не верите.

Худое лицо адвоката напряглось.

— Верю я этому или нет, не является существенным. Такая возможность есть. Но в данный момент меня больше заботят интересы Элис Мейхью, чем возможное убийство. Силвестер Мейхью мертв, не важно, по чьей воле — Божьей или человеческой, но Элис Мейхью жива.