Профессор Допотопнов. Необыкновенные приключения в недрах Земли - Эразм Маевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Отсутствовавшие кой-какие косточки вы, вероятно, без большого труда заменили косточками их невинных жертв — антилоп, лошадей…
— Перестаньте! — воскликнул геолог, затыкая уши. — Я не могу слушать подобное непонимание. Мой скелет безупречен. Если хоть одна косточка окажется чужой, я отказываюсь от своего звания ученого. Прежде всего — точность, любезный друг. Минули уже времена таких ученых, которые складывали скелеты змей и драконов из костей медведей, ихтиозавров и мамонтов.
Череп ихтиозавра
Минули уже времена, когда доказывали пресерьезнейшим образом, что праотец наш Адам был вышиною в 38 ½ метров, а Ева в 37 метров!! Минули уже времена Вольтера[4], который объяснял присутствие морских раковин на вершинах известковых Альп тем, что когда-то через эти горы проходили богомольцы в шляпах, украшенных раковинами, и что эти раковины по дороге осыпались с их шляп и остались там до нынешних времен… Минули времена ученых, уверенно заявлявших миру, что окаменевшие рыбы не что иное, как те рыбы, которых привередливые повара богатых римлян выбрасывали за окна кухонь[5]. В настоящее время мы не занимаемся хитроумными выдумками. Мы научились подходить к науке с трепетом и благоговением, и наш девиз: «Точность!» Точность прежде всего!
Мамонт
— Не волнуйтесь, профессор. Я вовсе не думал делать неосновательных упреков вашей науке. Я преклоняюсь перед ней. Чему я удивляюсь, так это тому только, что вы так неохотно открываете перед непосвященными тайны прошлого. Хотя, с другой стороны, я не могу не сознаться, что при всем моем доверии к науке и ученым, я все же недоумеваю, каким путем вы узнаете, что такая или иная косточка принадлежала такому-то зверю. Я не могу понять, каким образом вы воссоздаете целый скелет какого-нибудь животного, давно уже исчезнувшего с лица земли, и даже обстоятельно описываете образ его жизни. Ведь ни один ученый целого, неповрежденного скелета этого животного не видел. И тем не менее, я уверен, что вы говорите менее, чем знаете…
— Благодарю вас, лорд, от имени всех моих товарищей за веру в могущество науки. Это поощряет к борьбе с препятствиями, которые мы встречаем на тернистом пути к изучению природы. Но я должен с глубокой скорбью сознаться, что мы не уклоняемся от сообщения добытых истин. Мы говорим все, что знаем, но знаем, к сожалению, пока очень мало. Природа страстно оберегает свои тайны, оберегает всеми способами. Мы же теперь, как огня, боимся прежних увлечений. Если мы чего-нибудь не знаем, мы имеем смелость в этом сознаться. Скажу больше: мы с гордостью смиренно заявляем, что не знаем таких вещей, о которых много лет тому назад произносились уверенные приговоры. Надо уметь отказаться от заманчивых предположений. Это, если хотите, жертва, великий подвиг, но жертва и подвиг необходимые: в них сила и залог наших дальнейших успехов… Однако, вам пора и отдохнуть, лорд. Покойной ночи! Завтра утром мы возьмемся за работу.
— Покойной ночи, профессор!
***
Лорд Пуцкинс не мог уснуть. В ушах его звучали слова знаменитого профессора о сомкнувшейся щели…
В комнате было душно. Из окна доносился шум насекомых. Какие-то таинственные звуки носились в воздухе, дразнили и манили наружу. Лорд Пуцкинс вскочил с постели и вышел из гостиницы.
Перед ним лежал овраг. Лучи луны скользили по нему, тщетно стараясь осветить его разрытые стены, и манили за собою лорда. Он пошел за ними… Чем глубже он уходил в овраг, тем более он поддавался очарованию природы. Овраг был внизу гораздо шире, чем наверху. Черные пятна на меловой поверхности скал казались в этом мраке недоступными лучам луны входами в глубь земли, из которых вот-вот покажется какой-нибудь страшный призрак и спросит смельчака: «Зачем ты пришел мутить наш покой в этот час? Этот час наш, иль ты не знаешь этого?». Лорд Пуцкинс наслаждался новыми впечатлениями. То ему казалось, что за ним бегут не один и не двое, а тысячи людей: это был отзвук его собственных шагов, раздававшийся во сто раз сильнее в ночной тишине. То казалось ему, что стены оврага сходятся в вышине и готовы замуравить его живьем. Он все более углублялся в лабиринт оврага, совершенно не думая о том, что вернуться, быть может, будет нелегко, и вдруг, не заметив крутого склона, полетел куда-то вниз. Пролежав несколько мгновений, он поднялся и огляделся во все стороны. По-видимому, он уклонился от главного направления оврага, попал в какую-то боковую ветвь и дошел почти до самого конца ее.
Желая рассмотреть положение ветви по отношению к главному руслу оврага, он уперся плечами в большой камень и залюбовался живописным видом скал. Он поднял глаза к небу, желая найти знакомые ему созвездия, как вдруг почувствовал, что подпора его погружается куда-то, тонет… Он быстро подался назад и удержал равновесие. Затем он повернулся и увидел огромное отверстие на том самом месте, где перед тем лежал камень. В ту же минуту раздался грохот камней, срывавшихся со стен пропасти.
— Вот оно опять, это счастье, которое везде меня преследует! — воскликнул он. — Двойное счастье: и шеи не свернул и случайно нашел то, чего тщетно искал профессор. Я у таинственного отверстия!
***
Это была тревожная ночь. Сделав свое открытие, лорд Пуцкинс немедленно разбудил геолога, и оба они тотчас же отправились в овраг, где убедились, что действительно лорд случайно нашел отверстие, оставшееся, должно быть, после второго землетрясения.
V
СТАНИСЛАВ. МИНЕРАЛОГО-ГЕОЛОГИЧЕСКАЯ ЛЕКЦИЯ. У «АДСКИХ ВРАТ». ПОДЗЕМНАЯ ЭКСКУРСИЯ
