Полторы минуты славы - Светлана Гончаренко

«Чепуха на постном масле», — вынес приговор сериалу недовольный телезритель Новиков. Он выразился бы и покрепче, если бы во время сна выпустил тарелку из рук. Но у него была мертвая хватка и цепкие тренированные пальцы. Макароны уцелели, только безнадежно остыли.

Сейчас он повторил свою фразу про постное масло. Однако имел в виду уже не сериал, а нынешнее убийство. Правда, само-то убийство, по его мнению, как раз было нормальное — острым режущим предметом и, очевидно, по пьяни. Нехорошо было то, что случилось оно в съемочном павильоне популярного сериала. Теперь внимание прессы обеспечено! С ходу начнут трезвонить и врать напропалую.

Еще ему очень не понравилась Катерина, которая приковала какого-то мужика к кровати. И остатки пиршества под портретом Шекспира тоже не понравились. Особенно была противна пицца, опрокинутая на мягкий стул начинкой вниз.

Станислав Иванович еще раз прошелся по павильону, осмотрел декорации. Ага, вот она, кровать того французского алкаша! Стоит себе до сих пор за перегородкой. Тоже выглядит не слишком аппетитно: вся в золотых завитушках, а кругом пыльный цех, хлам какой-то валяется. На противоположной стенке красуется старая надпись «Человек славен трудом!». Масляным суриком по кирпичу мазали, не стереть.

«Сумасшедший дом! — хмыкнул Железный Стас. — И орава деятелей искусств. Поневоле вспомнишь заковыристые случаи из практики Кольки Самоварова».

Глава 2

Федор Карасевич

Незнакомые березы

Утро только разгоралось, а расследование убийства в бывшем цехе давно уже шло своим неспешным ходом.

Три бабки из вневедомственной охраны завода и четверо охранников частных фирм сразу попали в свидетели преступления. «Пока только в свидетели», — бросил майор Станислав Иванович Новиков так сухо, что семеро душ дружно ушли в соответствующие пятки.

Показания взяли у всех — охранники и охранницы ночь напролет были неподалеку и могли что-то видеть или слышать. Однако не видели и не слышали они ничего!

Это звучало неубедительно. Ведь вохровки клялись, что в полночь и даже чуть позже не спали. Напротив, они пили чай, ели ошпаренную кипятком корейскую лапшу с куриной отдушкой и разговаривали. Тема обсуждалась вечная: пороки близкой и дальней родни. У всех трех было множество родственников, один другого вреднее, и беседа шла живо. Здания проходной бабки не покидали, незнакомца, проникшего на территорию завода, чтобы получить удар в сердце, не видели и не пропускали. Что до припозднившихся членов съемочной группы, то бойцы заводской охраны ничего необычного в этом факте не находили. Бывало, телевизионщики и всю ночь в павильоне просиживали — такая уж у них работа. Вы видели, как в последней серии Евгений похищает Александра? И уже в пятый раз? Вот какая работа — не позавидуешь. Трудная, часто ночная! Однако порядок есть порядок: все сериальные работники имеют пропуска и отмечаются в журнале. Вот он, журнал, пожалуйста: и входы их все тут, и выходы записаны!

Пухлый журнал немедленно поступил сыщикам для изучения. Никакого труда это изучение не составило: журнал оказался заполненным очень аккуратными почерками, каким давно уже не учат. Записи были в полном порядке. Вахтерши на проходной, совсем как мальчик из рассказа про честное слово, свято выполняли свои привычные обязанности. Вот только никому это теперь уже не было нужно. Но сказывалось прежнее строгое воспитание: охранницы отмечали пропуска входящих, хватали за полы незнакомцев и поднимали страшный гвалт, когда какой-нибудь нахал пробовал пролезть на священную территорию бывшего завода без необходимой бумажки.

По старческой подслеповатости иногда они не узнавали даже знакомых. Они долго вертели и ощупывали пропуска, сличали живые лица с фотографиями, обработанными льстивым компьютером, и всегда находили их непохожими. Сомнительных посетителей они изгоняли в отдел кадров для установления личности. Вот почему даже работники завода часто пользовались не центральным входом, а дырами в заборе. Кто и когда пролезал в дыру, установить было нельзя, зато преодолевшие турникет проходной оставили свой вечный след в вахтовом журнале.

Если неусыпные вахтерши хотя бы одарили сыщиков этим документом, то от частных охранников проку не было никакого. Все четверо честно признались, что спали на рабочих местах. Почему бы, собственно, и не вздремнуть? Завод металлоизделий — местечко тихое. Обстановка домашняя, по ночам никто не ходит. Гладкие, спокойные, невыразительные лица охранников и их замедленная речь вроде бы подтверждали, что поспать они не дураки. Репутацию и прошлое они имели безупречные, равно как и вахтерши. На одежде миролюбивых парней в камуфляже, а также на кушетках, где они спали, не удалось обнаружить никаких следов крови или борьбы.

Таким образом, пока никто не мог сказать, как неизвестный попал в цех, чтобы стать там трупом. В бетонном заборе завода нашлось не меньше дюжины проломов, дыр и перелазов. Для удобства проникновения они были оборудованы специально подложенными камушками, обломками бетона и досками. Ко всем дырам вели давно утоптанные тропинки. Обнаружился даже боковой, никем не охраняемый автомобильный выезд.

Александр Леонидович Горохов, замдиректора, подъехал к заводу почти одновременно с милицией — его вызвала по телефону дочка Лика. Патриархальный уклад жизни на территории бывшего флагмана советской индустрии он объяснял спецификой переходного периода. Те объекты, где что-то мало-мальски ценное еще было, стерегли частные охранники, которых содержали сами фирмы-арендаторы. Из прочих цехов все было давно украдено. Бдительных вахтерш с проходной администрация не увольняла из чистой гуманности. К тому же их грозные лица, выглядывающие из стеклянных будок, вкупе с тугими нержавеющими турникетами создавали предприятию солидный имидж. Александр Леонидович похвастался, что вневедомственная охрана совместно с частной добились того, что руины завода не стали пристанищем бомжей и сбившихся с пути подростков.

— И вот в последние годы к нам пришла долгожданная стабильность, — сообщил Александр Леонидович протокольным голосом. — Наши пустующие производственные помещения постепенно обретают вторую жизнь. Их все чаще и охотнее арендуют не только под склады. Например, в прошедшем квартале у нас нашли приют керамическая мастерская и бюро занятости инвалидов «Альтаир». Недавно к нам поступило еще несколько многообещающих предложений. На будущий год запланированы работы по ремонту забора и благоустройству территории. Предприятие только-только начало подниматься с колен — и вдруг труп. Обидно!

Да, как ни обидно, труп был — безымянный труп с тремя ранами в груди. Никто пока не признался, что видел живым этого человека. Стрижка под нолик, черные одежды с абсолютно пустыми, явно обчищенными карманами, атлетическое татуированное тело и грубое плосконосое лицо боксера — все это явно не принадлежало ни заводскому труженику, ни местному фирмачу-арендатору. К тому же эти две немногочисленные категории граждан были лично известны охранникам и замдиректора Горохову. Не был покойный и членом съемочной группы. Оставалось ждать, пока знакомые или родственники не хватятся молодца в черном и не заявят в милицию. Надо просмотреть и базу данных на криминалитет и на без вести пропавших…

Но теперь майора Новикова больше всего заботила съемочная группа. Хотя убитый нисколько не походил на деятеля культуры, труп его нашли не просто на территории павильона, а прямо в режиссерском кабинете. Между тем павильон был не только заперт, но и опечатан бумажкой с росписью директора группы. Эта бумажка до сих пор была на месте и невредима.

Замдиректорская дочка Лика Горохова вошла через запасной вход, сделанный во въездных воротах цеха. Один ключ от этой двери был у нее, а другой преспокойно хранился на вахте, как и ключ от главной двери, запечатанной бумажкой. Следов взлома замков не было. Стекла прокопченных окон цеха все до единого остались целы.

Майор понимал, что начать надо с проверки слезливой Лики. Все-таки она зачем-то притащилась на завод в пятом часу утра и обнаружила труп. Лика рыдала, как заведенная, и говорила бессвязно. Но судя по всему, она действительно ночью была дома и подъехала на своей очень заметной трехдверной «тойоте» только в 4.47 утра, что отметили в журнале бдительные вахтерши. Согласно тому же журналу, последние участники вечеринки ушли в 0.39 и официально сдали ключ от главного входа в цех. Сделал это оператор Ник Дубарев, абсолютно трезвый.

Когда группа майора Новикова вплотную взялась за участников вечеринки, картина стала вырисовываться многофигурная, но зыбкая. Хорошо еще, что веселилась вчера не вся группа в полном составе, а лишь ее цвет, костяк, источник творческих импульсов.