Серафимов день (сборник) - Никон (Муртазов)

Когда выпал снег, мать этой девочки и моя мама возили меня по воскресным дням на санках в церковь. В церкви я находил большое утешение, молясь за службой. Особенно нравилась мне Херувимская песнь, исполняемая монашеским хором из закрытого в тысяча девятьсот двадцать восьмом году Чистопольского женского монастыря. Благодать Святого Духа наполняла мою скорбящую душу, и я умилялся сердцем.

Моя мама была неграмотной, но сообразительной и памятливой женщиной, а главное, имела глубокую веру в Бога. Она молилась сердцем, испрашивая у Бога милости себе и детям, часто плакала в скорбной своей сиротской жизни. Особенно она молилась Божией Матери и угоднику Божию Николаю, которого называла ласково «Николай Угодниче, батюшка». В годы войны, после ухода отца на фронт, ей с тремя детьми жить было очень трудно. Довелось работать и завхозом в больнице, и уполномоченным по заготовкам сельхозпродуктов для фронта, и даже лесником, пока позволяло здоровье. И везде она работала честно, получая похвалы и награды. Рекомендовали ее и к вступлению в партию, но мать заявила: «Я неграмотная, да к тому же и верующая, а вам таких не надо». Так и трудилась в поте лица.

И вот пришло искушение. Однажды зимой мать вызвали в горсобес и потребовали привезти справку с места ее прежней работы. Ехать надо было срочно. Снега выпало много, метели занесли все дороги, и ходили только трактора с санями, на которых возили народ и товары из города. Мать оделась тепло, помолилась Богу, благословила меня и пошла в пургу – на остановку.

На выезде из города стоял, ожидая трактора, народ. Подошли две рычащие машины с пустыми санями. Людей посадили на солому. Села в самую середину и мать.

Дни зимой короткие. Вскоре стемнело. Ехать до села, где работала мать, было километров пятьдесят, не меньше. У каждой встречной деревни трактора останавливались, и водители спешили в магазин купить водки, чтобы согреться в дороге. Пили и опять неслись на большой скорости по бесчисленным ухабам разбитой еще осенью дороги. Доски, спешно настланные в санях, не были закреплены и, не выдержав тряски, вскоре двинулись с места. На санях, в которых ехала мать, они сползли вниз и растворились в темноте, вызвав переполох среди сидевших людей. Все на ходу попрыгали из саней, и только мать, которая сидела в тяжелом полушубке, не сумела быстро встать на ноги. Выпрыгивая, каждый старался опереться на нее и толкал все глубже, пока ее не затащило под сани.

Мать волоком несло под рев моторов. Позади шел трактор с такими же санями. В этом шуме никто не мог услышать отчаянного вопля матери, и она была обречена на смерть. Но она успела схватиться одной рукой за какую-то палку и, держась за нее, крикнула что было сил: «Николай Угодничек, спаси меня ради болящего сына!»

Передний трактор внезапно заглох. Понеслась в воздух ругань трактористов. Мать вытащили из-под саней чьи-то добрые сильные руки, поставили на ноги. Двое молодых мужчин, поддерживая мать под руки, направились с ней в деревню невдалеке от дороги. Постучали в окно крайнего дома, попросили хозяина принять ее на ночлег и ушли неизвестно куда. Кто были эти люди, осталось тайной до сего дня.

Хозяин дома оказался старым другом нашего дедушки, отца матери. Узнав мою маму, он обрадовался, велел лечь на теплую русскую печь, а сам прикорнул на кровати, приговаривая: «Надо же беде случиться».

Мать приехала домой на другой день. Целую неделю она не могла прийти в себя от нервного потрясения и все благодарила Николая Угодника за спасение. Я вместе с ней радовался этому чуду и благодарил в душе нашего Небесного заступника. Вскоре мать опять поехала в село, привезла все необходимые справки и передала их в горсобес. Всегда, до самой своей кончины, вспоминала она это чудо в дороге, которое укрепило не только ее, но и мою слабую веру в заступничество святителя Николая.

Оттого я так люблю святителя Николая Чудотворца и всегда с любовью пишу его иконы.

Бог поругаем не бывает

Вот что рассказывала мне наша односельчанка о своем отце. Как-то пришел он в дом к одной старушке и говорит: «Дюже курить хочется. Нет ли у тебя какой-нибудь бумажки скрутить махорку?» Ну, старушка дала ему какой-то пожелтевший лист. Он посмотрел – а это Евангелие. «Нехорошо, – думает, – на табак переводить Евангелие». Но желание курить перетянуло.

А потом заболел этот человек тяжко. Врачи вроде бы и никакой особенной болезни не находят, а он чахнет и чахнет. Думал уже, что пришла пора умирать. Все, что мог, уже людям раздал, лежит на печке и ждет, когда дух выйдет.

И вдруг входит к нему ясноглазый незнакомый старичок. Встает у печки и говорит:

– Ну что, болеешь?

– Болею.

– И умрешь, если не покаешься. Разве можно Евангелие на самокрутки переводить… Покайся, тогда Господь тебе даст исцеление.

Стал человек плакать, скорбеть. И, хотя поблизости храма не было и исповедоваться он не мог, Господь за покаяние послал ему исцеление. Видно, это святитель Николай к нему приходил.

А потом вот еще что с ним было. Он невенчанным жил со своей женой Анной. И однажды увидел во сне апостолов Петра и Павла. Вокруг толпа народу стоит, и все слушают проповедь о том, как грешно жить невенчанными. Проснулся он и говорит: «Анна, давай скорее венчаться».

Все это мне его дочь рассказывала тридцать лет назад, а я вот до сих пор помню, потому что такие рассказы очень укрепляли мою веру в юности. Они врезались в память, потому что связаны с реальной жизнью, с реальными людьми, их опытом личным, не из книг вычитанным. И теперь, когда я пишу свои записки, я не фантазирую, а вспоминаю то, что мне люди когда-то рассказывали, или то, что со мной самим было. Факты я стараюсь не искажать.

Помощь свыше

Анна Матвеевна, проводив в последний путь своего мужа, опустилась в старое кресло и глубоко задумалась. На нее напало уныние. Как теперь жить с пятью детьми? Как бы ни было плохо, отец хоть и больной, но работал, приносил домой деньги. Старший сын рыбачил, негласно продавал рыбу знакомым, но у него уже своя семья. Дочку собирались учить на швею, пока же она еще не окончила школу… Малолетних надо растить… Все теперь надо тянуть одной. Анна чаще и сердечнее стала молиться Богу и по воскресным дням ходить в церковь.

Дом Анны Матвеевны находился в поселке Водников, недалеко от Успенского монастыря. Монастырь закрыли в конце двадцатых годов XX столетия, и от него остался лишь дом, в котором теперь разместилось общежитие.

С некоторыми монашенками Анна была в дружбе. Они доживали свой век кто где придется. Однажды Анну посетил незнакомый старичок и утешил ее добрым советом.

– Молись, – говорил он, – и Господь поможет тебе поднять и воспитать детей. Только надейся и не унывай, – сказал он да и пропал, выйдя из дома во двор.

«Видно, Николай Угодник меня, грешную, посетил», – подумала Анна и поступила работать в баню истопником.

Прошли годы. Ребята подросли. Немного постарела Анна. Дочка стала мастером в швейном ателье и вышла замуж. Сыновья, окончив ремесленные училища, женились, работали на судоремонтном заводе. Только один из них завербовался работать куда-то на Север.

Младший сын, Геннадий, стал мастером и должен был в ближайшее время получить квартиру, как вдруг возгорелся желанием поехать учиться в духовную семинарию. Какая-то сила пробудила в нем жажду знаний о Боге.

Дивилась Анна Матвеевна. Растерялась сначала, а потом порадовалась в душе: а может, и вправду священником станет. Только кто его отпустит с завода? Ведь он там первым, примерным числится. «Нет уж, не наша эта дорога», – вздохнула Анна. Геннадий же и впрямь подал заявление об уходе с работы.

Об этом узнал весь завод. Поднялась паника у начальства. Как это можно допустить, чтобы от нас уходили учиться в семинарию! И что на это скажут в горкоме партии? Для Геннадия начались испытания.

Собрался весь идеологический цвет завода. Геннадия вызвали в отдельную комнату, окружили плотным кольцом, учинили допрос. С чего все началось? Кто научил и знает ли Геннадий, что может случиться дальше? На Геннадия дружно наступали, и он, израсходовав все свои аргументы, стал терять самообладание, не в силах противостоять духовному натиску.

Он уже только молчал и хотел было сдаться – чтобы только от него отстали. Но в этот момент на стене перед глазами Геннадия появилась Казанская икона Божией Матери. Только изумленный Геннадий хотел открыть рот и сказать, что у них самих тут икона, как образ пропал. Но его коснулись лучи благодати Святого Духа, которые освятили его ум и сердце, вооружили его словесной мудростью. Он без труда стал отражать вражье наступление, находя нужные слова помимо своей воли. Враг отступил и рассеялся.

Когда Геннадий оформлял документы, те же самые люди в одиночку давали ему благословение на дорогу: «Молодец, только не отступай!»

Отец Геннадий рассказал мне эту историю несколько лет спустя, уже будучи священником. Невольно вспоминаются слова Святого Евангелия: «Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать; ибо в тот час дано будет вам, что сказать» (Мф. 10:19); «Когда же поведут предавать вас, не заботьтесь наперед, что вам говорить, и не обдумывайте; но что дано будет вам в тот час, то и говорите, ибо не вы будете говорить, но Дух Святый» (Мк. 13:11).