ЧМО - Виктор Левашов

АРБИТР. А давай-ка сделаем проще: подкараулим их и отметелим. А? На пару. В институте я был командиром оперотряда, приходилось и драться. И неплохо у меня получалось.

АНДРЕЙ (не принимая шутки). Нет. Это было бы по законам мрази. А я гражданин великой страны. И меня должен защищать закон великой страны. В чем дело? Мы не великая страна? Или я гражданин, когда я что-то должен: убирать морковку, идти в армию?

АРБИТР. Конечно, ты прав. Закон должен исполняться независимо от всего. Но иногда нужны и благоприятные обстоятельства, чтобы суд мог реализовать требования закона.

АНДРЕЙ. Понимаю. Чтобы меня избили под окнами милиции и для убедительности я высыпал перед дежурным горсть выбитых зубов?

АРБИТР. Я никогда не говорил тебе, что мы живем в идеальном мире.

АНДРЕЙ. Когда ты уезжаешь?

АРБИТР. Завтра, на теплоходе «Композитор Калинников».

АНДРЕЙ. Возьми меня с собой. Пожалуйста! Я не хочу здесь оставаться. Ни на один день! Я у тебя переночую, а завтра мы прямо на пристань, ладно? Мне даже отдельного места не надо, мы на одном поместимся. Я вообще могу не спать. Три дня, подумаешь!

АРБИТР. Ну что ты, право… как маленький. То гражданин великой страны, а то как ребенок…

АНДРЕЙ. Возьмешь? Нет, ты скажи: возьмешь? Нет, ничего не говори, только скажи: возьмешь?

АРБИТР. Успокойся, ну успокойся… Возьму. Конечно, возьму, если ты так хочешь. Только…

АНДРЕЙ. Без только! Ты сказал: возьму! Все!

АРБИТР. Я сказал: возьму, если ты так хочешь. Но прежде, чем принять окончательное решение, ты должен отдать себе отчет обо всех последствиях. Как ты будешь выглядеть после этого в глазах своих же ребят? Все работали здесь, а ты дома сидел в тепле, потому что отец забрал…

АНДРЕЙ. Ты боишься, что скажут обо мне или о тебе?

АРБИТР. Чтобы обосновать свое решение, мне придется провести серьезный разговор с руководством техникума. И это не облегчит твою дальнейшую учебу.

АНДРЕЙ. Плевать! Плевать мне на все, что скажут! И на техникум тоже!

АРБИТР. Успешное окончания техникума отрывает тебе дорогу в институт.

АНДРЕЙ. И на институт плевать. Я поступлю, потом. После армии.

АРБИТР. Возможно. А теперь прикинь, может, все-таки стоит перетерпеть эти три недели, чем ломать все планы? Я понимаю: тяжелая работа, грязь. Трудно, конечно. Но вся жизнь – преодоление трудностей. Или непреодоление. Отступить, уклониться легко. Но платишь за это ощущением собственного бессилия. Ощущением невластности над своей судьбой. Это – страшная плата… Ну вот. А теперь, если ты скажешь, что хочешь уехать, мы уедем.

АНДРЕЙ. Наверное, ты прав… Я попробую… Перетерпеть… Всего три недели… Ладно, я остаюсь…

АРБИТР отступает в глубину сцены. АНДРЕЙ остается сидеть на скамейке. Со стороны реки доносится низкий гудок теплохода. Затем второй гудок – слабее. И еще один, еле слышный, уже очень издалека…

Слышны звуки маршировки. Появляется отряд. Им командует КОНОВ. Ребят не узнать: форма выстирана, щегольски подогнана, обувь блестит, шаг четкий.

КОНОВ. Отряд, стой!.. Нале-во!..

На возвышении появляется НОВАЦКИЙ.

НОВАЦКИЙ. Вольно!.. Информация штаба. За минувшую пятидневку наша задолженность уменьшилась до трехсот килограммов. Еще пару дней – и войдем в график. Руководство лагеря объявило нам благодарность за порядок на территории. Это приятная часть. Неприятная. Ефрейтор Жердев и рядовой Пуня вчера свалили с поля на два часа раньше срока и смотрели по телеку футбол в совхозном клубе. Штаб постановил: каждому по наряду. Вымыть полы в доме и постирать носки членам штаба.

ЖЕРДЕВ. За что? Норму-то мы выполнили!

НОВАЦКИЙ. За пререкания ефрейтору Жердеву еще наряд: выбить всех мух в доме.

КОНОВ. Ефрейтор Жердев, еще вопросы есть?

ЖЕРДЕВ. Нету.

КОНОВ. Не понял.

ЖЕРДЕВ. Никак нет!

НОВАЦКИЙ. И последнее. От рядового Пуни поступил устный рапорт на капитана Бронина. Рядовой Пуня, доложи!

ПУНЯ. Капитан Бронин заставил меня маршировать вокруг дома – ни за что.

БРОНИН. Тебе это только на пользу.

НОВАЦКИЙ. Дополнительные занятия по строевой являются наказанием. Капитан Бронин, были причины для наказания Пуни?

БРОНИН. Так-то нет. Но больно противно он глазом дрыгает. Говорит «Слушаюсь!» – а сам так глазом дрыгает, будто ты последний придурок.

НОВАЦКИЙ. Дрыгание глазом не является проступком. Штаб постановил: за превышения власти разжаловать капитана Бронина в рядовые. Рядовой Бронин, встать в строй!

БРОНИН. Ну, вы даете! Если за каждую ерунду…

КОНОВ. Рядовой Бронин, вы чем-то недовольны?

БРОНИН. Никак нет. Разрешите встать в строй?

КОНОВ. Разрешаю.

НОВАЦКИЙ. И еще. Особо хочу сказать: насчет чужих вещей. Сколько будет продолжаться этот бардак? Оставляешь на сушке нормальные рукавицы – получаешь рванье. Специально предупреждаю: кто будет в этом замечен, получит по морде без всяких нарядов! Ясно? На сегодня все.

КОНОВ. Разойдись!..

Члены отряда расходятся по лагерю. К Андрею, по-прежнему сидящему на скамейке, подходят Новацкий и Конов.

НОВАЦКИЙ. Рядовой Демидов!

АНДРЕЙ. Чего тебе?

КОНОВ. Когда к тебе обращается старший по званию, нужно встать. По стойке «смирно».

АНДРЕЙ. Слушайте, отстаньте от меня, а? Играйте в свои солдатики, я вам не мешаю. Норму выполняю, постель застилаю, что вам еще надо? Даже глазом не дрыгаю, когда говорю с вами,

КОНОВ. Постель нужно заправлять конвертом, как все. А не просто закрывать одеялом.

АНДРЕЙ. Ладно, буду конвертом.

НОВАЦКИЙ. Занятие по строевой подготовке являются обязательными для всех членов отряда.

АНДРЕЙ. Вы меня, конечно, извините, но маршировать я с вами не буду.

КОНОВ. Ты слышал? Он не будет с нами маршировать!

НОВАЦКИЙ. Интересно, почему?

КОНОВ. Да, почему? Почему он не будет с нами маршировать?

АНДРЕЙ. Потому.

КОНОВ. Почему – потому?

АНДРЕЙ. Потому что это идиотизм – маршировать под «Айсберг».

НОВАЦКИЙ. Может, ты просто Пугачеву не любишь?

АНДРЕЙ. Может, и не люблю.

КОНОВ. Не любит. Аллу Борисовну Пугачеву. Все любят, а он один не любит. Все маршируют, а он один на пеньке сидит. Все дураки, а он один умный. Видал умника?

НОВАЦКИЙ. Ну, почему? Он может сказать, что не будет маршировать. Сказать может все, у нас демократия.

КОНОВ. Но маршировать будешь.

АНДРЕЙ. Не-а.

Новацкий резко бьет его по лицу. Андрей падает. Конов поднимает его и усаживает на скамейку.

НОВАЦКИЙ. Доломать нос? Этого хочешь? Так я доломаю!

КОНОВ. Не горячись. (Андрею.) Повторим. Я сказал: но маршировать будешь. А ты что ответил? Не слышу!

АНДРЕЙ. Ну, буду.

КОНОВ. Без «ну»!

АНДРЕЙ. Буду, буду, чего вам еще надо?

НОВАЦКИЙ. В общем-то, больше ничего.

КОНОВ. Нет, еще кое-что. Рядовой Демидов!.. Повторяю: рядовой Демидов!

Андрей встает.

КОНОВ. Как нужно стоять?

Андрей вытягивается по стойке «смирно».

КОНОВ. Вот теперь все. Вольно. Вопросы есть?

АНДРЕЙ. В чем же она – ваша демократия?

КОНОВ. А в самом деле – в чем?

НОВАЦКИЙ. Пугачеву можешь не любить. Это сколько угодно.

Новацкий и Конов уходят. К Андрею подходят Пуня, Жердев и Бронин.

ПУНЯ. Опять схлопотал?.. Слушай, мы вот что хотим тебе сказать: не выступал бы ты, а? А то ведь как все это выглядит со стороны? Ты выступаешь, тебя бьют, а коллектив вроде того что за товарища не вступился. Сам рассуди: мы-то при чем?

АНДРЕЙ. Могли бы и вступиться.

БРОНИН. Ты же сам напрашиваешься! Ты выступаешь, ты в порядке, а коллектив за тебя должен морду подставлять? Хорошо жить хочешь! Я, может, тоже кое-чем недоволен, но помалкиваю.

АНДРЕЙ. Это самое интересное: вы-то все почему помалкиваете?

ПУНЯ. Почему все? Я не помалкиваю.

АНДРЕЙ. Глазом дрыгаешь.

ПУНЯ. И дрыгаю. И никто не может ничего сделать. Потому что глазом дрыгать – не проступок!

АНДРЕЙ. А когда им надоест и они скажут: проступок? Фигу в кармане будешь крутить? А карман прикажут зашить?

ПУНЯ. Интеллигентный человек всегда найдет способ выразить свое отношение к происходящему.

ЖЕРДЕВ. Главное в другом: они правы.

АНДРЕЙ. Правы?! Тебе же самого…

ЖЕРДЕВ. Потому и говорю: правы. В самом деле, кто мы такие? Жрем, как взрослые. Равных прав требуем. А как до дела доходит… Почему в комсомоле сплошная трепотня? Потому что рычагов нет. Один кобенится, а все вокруг: ах, Ванечка, ах, Пашечка, почему ты такой несознательный. А так: раз-два – и порядок!

АНДРЕЙ. Раз-два – по морде?

ЖЕРДЕВ. А как прикажешь с такими, как ты? Плясать вокруг тебя? Ты выступаешь, они звереют, кому от этого лучше?

ПУНЯ. Звереют не от сопротивления. Наоборот – от покорности. Я читал. Ничто так не распаляет палача, как покорность жертвы.

БРОНИН. Ну, поехали! Жертва, палач! Проще надо. Чего вы все усложняете? Ну, погода сейчас такая, чего тут усложнять. Осталось каких-то две недели, потом будет другая.

ПУНЯ. Погода! А ты гриб?

ЖЕРДЕВ. Боровик.

ПУНЯ. Мухомор.