Армия короля Франции - Ксавье Элари

Карьеры Урри л'Алемана и Жака де Байона являются яркими примерами, потому что они хорошо задокументированы. Но это были не единичные случаи. Для многих рыцарей война была возможностью сделать карьеру на службе у короля. Однако не стоит забывать, что при Филиппе Красивом не только военные получали повышение. Такие юристы как Гийом де Ногаре и Гийом де Плезиан, или люди умевшие обращаться с деньгами, такие как Ангерран де Мариньи, вероятно, ценились еще больше. Но отметим один момент: карьеры всех тех, кого мы только что назвали, начались только после окончания десятилетия военных успехов. Что это, совпадение? Смогли бы они в первой половине царствования сделать такую же карьеру, как впоследствии?

Война по версии Филиппа Красивого

На протяжении всей этой книги правление Филиппа Красивого преподносится как время решительных перемен. Война изменила свои цели и характер; военная служба вассалов была распространена на всех дворян, а затем и на всех подданных; налогообложение пережило небывалый подъем. Очевидно, что даже если мы пока ограничимся военными аспектами, Филипп Красивый коренным образом изменил практику своих предшественников. Иногда говорят, что он просто утвердил последствия событий, желаемых Людовиком IX или Филиппом III. Но, несомненно, на деле все выглядело иначе.

При ближайшем рассмотрении кажется, что ключевым моментом в политике правления является создание централизованного государства. Филипп Красивый хотел войны и методично ее подготавливал. Прежде всего, он намеревался обеспечить себя финансовыми средствами. Как мы видели в предыдущей главе, он присвоил трехгодичный децим 1289 года; затем, в 1292 году, он ввел мальтот, принцип которого оказался радикально новым. В обоих случаях эти сборы не были оправданы конкретной причиной — отвоеванием Святой Земли или возобновлением войны против Арагона. Они служили для короля средством создания денежного резерва. С другой стороны, в 1290 и снова в 1291 годах молодой Филипп добился от своего кузена Карла II, короля Сицилии, возврата в королевство графа Артуа, лучшего военачальника в семье. К чему этот возврат, если Филипп, в краткосрочной перспективе, не собирался вести войну? Предлог не заставил себя долго ждать. Банальная ссора между моряками Нормандии и Байонны открыла путь к объявлению войны. То же самое произошло с Ги де Дампьером, графом Фландрии, вассалом, который долгое время был образцовым и которому не позволили избежать конфликта. Следует отметить еще одно обстоятельство. И король Англии, и граф Фландрии были не очень опасными противниками. Если Эдуард I пожелал бы отправиться на войну, он должен был пересечь Ла-Манш. Ги де Дампьер был главой богатого графства, но его отношения с могущественными городами Гентом и Брюгге были не лучше, чем у короля Англии с его баронами. Ни один из них не мог соперничать с королем Франции. На самом деле, в период с 1294 по 1297 год и Аквитания, и Фландрия были оккупированы без особого труда.

Трудно сказать, намеревался ли Филипп Красивый присоединить эти две территории к своим владениям. Если бы это было так, то война была бы оправдана. Но можно выдвинуть и другую гипотезу. Филипп Красивый хотел войны только с одной целью: создать централизованное государство. Это не анахроничная интерпретация, вдохновленная Карлом Шмиттом[377]. В знаменитом отрывке из Coutumes du Beauvaisis (Кутюмов Бовези) Филипп де Бомануар писал:

Некоторые времена являются исключительными, поэтому в это время нельзя делать то, что давно принято и привычно по закону; ибо, как всем известно, времена бывают двух видов: мирные и военные. В соответствии с разумом, мирное время должно проходить по обычаям и устоям, которые уже давно действуют для жизни в мире, так что в такой период каждый может делать все, что ему заблагорассудится, например, дарить, продавать или тратить, как учат несколько глав этой книги. Но во время войны и во время, когда войны опасаются, короли и принцы, бароны и другие сеньоры должны делать многое, что, если бы они делали это в мирное время, повредило бы их подданным; но время необходимости извиняет их, и таким образом король может делать новые учреждения [читай: новые постановления] для общей пользы своего королевства; например, он может приказать, когда считает, что должен это сделать для защиты своей земли или для нападения на другого, кто его обидел, чтобы господа оруженосцы были [произведены] в рыцари, и чтобы богатые и бедные люди были снабжены доспехами, каждый в соответствии со своим состоянием, и чтобы добрые города укрепляли свои оборонительные сооружения и крепости, и чтобы каждый был готов выступить в поход, когда прикажет король. Все эти и другие установления, которые покажутся ему и его Совету подходящими, король может делать во время войны или если он опасается грядущей войны; и каждый барон может делать это также в своей земле, если только это не против короля[378].

Этот бальи, этот высокопоставленный офицер, Бомануар, был вдохновлен сделанным королем. Политика Филиппа Красивого преследовала только одну цель — создать исключительное положение, которое позволило бы ему выйти за пределы, традиционно отводимые королевской власти. Война была его первым инструментом; она дала начало интенсивной эксплуатации понятия "защиты королевства". Впоследствии на первый план вышли конфликт с Папой Бонифацием VIII, борьба с Орденом Тамплиеров и изгнание евреев. Каждый случай, конечно, имеет свои особенности, и можно более или менее точно определить все нюансы. Но общая идея такова: Филипп Красивый никогда не собирался оставлять королевство в покое, но всегда держал его в состоянии напряжения, чтобы постоянно увеличивать сферу своей власти и власти своих офицеров.

В этой связи следует особо подчеркнуть один момент. Филипп Красивый умножил число должностных лиц которым делегировал часть своей власти, так появились лейтенанты короля, опекуны различных фламандских городов, опекуны Лиона, агенты короля на оккупированных территориях, комиссары всех видов; и даже эти "рыцари короля", "сержанты-оруженосцы короля", и просто "сержанты короля". Их должности было достаточно, чтобы привлекать их для выполнения самых разнообразных функций, и в то же время давало им долю королевской власти. В 1313 году Пьер де Галар мог называть себя магистром арбалетчиков короля, капитаном во Фландрии и рыцарем короля, и вместе с этими титулами ему были делегированы многочисленные полномочия, что прекрасно иллюстрирует новую практику королевской власти[379].

Что касается второй половины правления, то именно война между 1294 и 1305 годами позволила создать это исключительное положение, во время которого королю было разрешено практически все. Более того, с этой точки зрения победы и поражения являлись лишь второстепенными обстоятельствами. Именно благодаря его победе Филипп Красивый смог распространить военную службу на всех дворян, наложить децимы на духовенство и однопроцентный и двухпроцентные налоги на всех остальных. Однако именно потрясение, вызванное катастрофой при Куртре, позволило провозгласить арьер-бан и установить суверенитет