С холодильником по Ирландии: «Гиннеса» много не бывает - Тони Хоукс

После нескольких кружек пива и не слишком бодрящей игры в дартс мы вернулись в «Лоуз», который уже заполнили молодые люди. Диджей объявил о незамедлительном начале праздника холостяков. Праздник? Я огляделся и не увидел никакого намека на праздник. Атмосфера была точно такая, как в ночном клубе, где интерес публики подогревался желанием увидеть, как опозорятся напившиеся друзья и знакомые. Мужчин было больше, чем женщин, что навело на мысль: либо женское население Баллидафа уже занято, либо ему известны способы получше. Неравные силы на обоих фронтах, определенно, не были результатом огромного числа участников праздника.

Нас оказалось шестеро.

Диджей начал с громкого объявления в микрофон, с ирландской версией среднеатлантического акцента, на котором говорят все диджеи. Двое молодых людей, которых пригласили на сцену, были толстыми и пьяными. Он что-то бормотали в микрофон и не пели, а скулили по-собачьи. Аудитория поддерживала их криками, что было больше похоже на всеобщие проклятия.

Я приободрился — конкурс оказался не таким уж страшным, но, с другой стороны, публика была самой неискушенной из всех, с какими мне только доводилось сталкиваться. Я понятия не имел, что делать, когда вызовут меня. Я обернулся к Джо, который стоял рядом, как личный мой импресарио. «Как быть?»

— Ну, расскажи пару шуток.

Это моя профессия, а значит, область, в которой я мог преуспеть. Я почти уверен, что ни у кого из остальных холостяков не было за плечами королевского гала-концерта (разве что король Тори проводил таковые), и я знал, что это дает мне преимущество, но, как ни старался, я не мог вспомнить ни одного отрывка выступления, способно удовлетворить вкусы этой разгоряченной толпы.

Передо мной выступал парень по имени Джон. Он был значительно лучше предыдущих двух участников. Он не был пьян и неплохо пел. Впервые я занервничал. Наконец подошла моя очередь, и диджей объявил.

— И наш последний участник, молодой человек, который путешествует по стране с холодильником. Возможно, вы о нем знаете из «Шоу Джерри Райана». Леди и джентльмены — Тони Хоукс!

Мое восхождение на сцену сопровождалось радостными криками и свистом. Я все еще понятия не имел, что буду делать или говорить. Необычайно худой ассистент вручил мне микрофон и одарил глупейшей улыбкой.

— Добрый вечер, леди и джентльмены, — начал я, призывая на помощь весь свой опыт. — Я рад находиться здесь. Я холостяк, что, полагаю, не удивительно, так как я путешествую по стране с холодильником, но мне всегда в глубине души хотелось жениться на девушке из Баллидафа.

Пока все шло хорошо. Эту фразу женская аудитория встретила с восторгом, а одна девушка где-то там, в темноте настойчиво закричала: «Давай!», будто этого было уже достаточно и мы могли бежать к священнику и обсуждать последние детали свадьбы. Шум не утихал, как мне показалось, очень долго, хотя прошло всего несколько секунд. Большинство присутствующих предлагали разнообразные мнения по поводу плюсов моего брака с местной девушкой. А я стоял, на время загипнотизированный криками толпы. Я практически покинул свое бренное тело и, паря над самим собой, смотрел на все это безобразие и твердил: «Какого черта ты в это ввязался?». Особо пронзительный женский голос вернул меня к реальности. К невероятной реальности.

— У холодильника есть морозилка? — закричала она что было сил.

Внезапно гомон стих. Похоже, она затронула вопрос, ответ на который хотели знать все.

— Я пока не принимаю вопросы, — ответил я.

Это вызвало смех. Тридцать секунд, все пока неплохо.

А вот с этого мига дела пошли хуже. К первой минуте я вспотел, а к минуте тридцать секунд оказался в беде. Каким-то образом я смог вспомнить часть своего материала, которая могла бы спасти положение, и рассказал ее со всей уверенностью, на какую только был способен. Это не спасло положение. Скорее, подарило мне еще несколько секунд перед публикой, которая, возможно, была на моей стороне, но никогда бы не оценила полностью то единственное, что я мог им предложить.

— Я не очень представляю, что мне сейчас делать, — честно признался я.

— Покажи Тони Блэра — и все будет в шоколаде! — прокричал мужской голос.

— Зачитай «Заикающийся рэп» — предложил другой, раскрывая мое трагическое прошлое.

Джо, который стоял позади меня, пылко прошептал:

— Пошути еще. Расскажи что-нибудь смешное.

Я бы пошутил, если бы мог вспомнить хоть что-нибудь смешное. Излишества последних нескольких недель временно стерли шутки из моей памяти. А потом у меня появилась идея.

— Я знаю, что я сделаю. Я спою песню, — объявил я под скептические возгласы. — Я научился здесь, у вас, тому, как это надо делать — закрыть глаза и петь душой. Эта песня не ирландская, потому что я не знаю ни одной ирландской песни — эту песню написал я сам несколько лет назад. Вот она.

Наконец-то воцарилась такая же тишина, как после вопроса о морозилке. Я глубоко вздохнул, закрыл глаза и запел:

Давали бы доллар за каждую ночь без тебя,Что я по тебе тосковал,Я бы не стал путешествовать без багажа,Ведь денег немало тогда б я собрал.Ведь я был скитальцем, пока я скитался,Меня этот мир пополам разделил,Давали бы доллар за ночь без тебя,Я был бы богат, одинок и уныл,А так — небогат, одинок и уныл.

Пение занимает особое место в сердцах ирландцев. Мне позволили исполнить ее в почтительной тишине, а восторженные аплодисменты доказали: я всех уделал.

— Доброй ночи, — пожелал я, помахав по рок-н-ролльному на прощание.

Путевка в Баллибуннион точно была моей. Пока я гордо спускался со сцены, а в ушах все еще звучали восторженные возгласы, я заметил, что диджей куда-то подевался. Меня перехватил необычайно худой ассистент, чья глупейшая улыбка превратилась в глупейшую гримасу. Он махал мне, чтобы я вернулся на сцену.

— Ты должен показать что-нибудь еще. Кэллум в туалете, — сказал он.

— Что?

— Ты должен занять публику, пока наш диджей Кэллум не вернется из туалета. Он слышал, что ты вроде какой-то юморист и подумал, что ты будешь выступать минут двадцать и он успеет сходить в сортир.

— Может, я представлю следующего холостяка?

— Нет, Кэллум взял программу с собой.

Боже мой, зачем ему программа? Там нет туалетной бумаги? Ассистент подтолкнул меня назад к микрофону. Это погубило все, чего я добился песней, потому что ничего больше придумать я не мог. Хор бесполезных предложений начался снова, и все это время Джо настойчиво шептал за моей спиной: «Пошути еще».