Фея с улицы Иркутской дивизии - Лариса Шкатула

В очередной раз резко крутнув руль, он внезапно замолчал и взглянул на нее с ожиданием, так что Сима поторопилась сказать:

— Думаю, вы правы, такому поэту стоит помогать.

— Правда? Если честно, я думал, что… Ну, не понимаю ведь ничего в поэзии. Да и парни стали надо мной смеяться. Пишет, мол, всякую фигню, а я купился. Говорят, в Союзе писателей люди поумнее его, и раз до сих пор его не заметили, значит, того не стоит… Потому я и прочел тебе, как человеку постороннему. Ты ведь не станешь говорить комплименты человеку, которого не знаешь. В конце концов, это же не он тебя подвозит…

— Вот именно, в будущем мы можем и не встретиться, так что какой мне смысл говорить неправду? Отличные стихи!

Ни за что бы не подумала, что такой мужчина… с грубым, будто вытесанным лицом, и обритый наголо, на джипе, явно не бедный, и вдруг — болеет душой за какого-то там поэта!

Нет, положительно, Серафима — раба стереотипов. Будто те, кто ездит на джипе, непременно имеют не больше одной извилины.

Вот и Гвоздев помогает семье поэта, но его можно понять, там родная сестра…

Она еще раз оглядела своего спасителя. Никак нельзя было заподозрить в нем романтика. А он стихи читает. Ведь нарочно же выучил. Нет, не пропала еще Россия, если такие мужчины читают посторонним людям стихи знакомых поэтов. И смотрят с надеждой, и ждут одобрения, будто сами их написали.

И она в который раз поняла, что никого не следует подгонять под одну гребенку. И бесцеремонно пытаться кроить человеческий характер под какие-то свои представления. Все люди разные! Даже Золушки. Что одной хорошо, то другой не подходит.

Однако и в самом деле судьба преподнесла Серафиме неожиданный подарок. Сесть в машину к первому встречному, ехать и бояться, ожидать чего-то опасного, а вместо этого слушать стихи… Она не заметила, что улыбается.

Водитель, приободренный ее похвалой, проговорил:

— На самом деле рука дающего не оскудеет. Я тебя решил подвезти, а ты за это меня поддержала. А то в последнее время я как-то разуверился в людях, что ли. Одной девчонке помог… — Он запнулся, но потом решительно продолжил: — Дал денег — ей нечем было заплатить за семестр учебы в институте. Она разжалобила: мол, живет на квартире, платит бешеные деньги какой-то жадной старухе, оставил ее у себя дома… Ну, чтобы пожила немного, пока деньги не заработает, а она меня обокрала и сбежала.

Сима ахнула:

— Не может быть!

— Может… Оказывается, ни в каком институте она не училась. Я ходил, узнавал, как дурак… Думаю, может, и поэт на жалость давит, а сам… мало ли, у кого-нибудь эти стихи списал или еще чего… Что-то я, как баба старая, кости парню перетираю, слезы лью. Кто виноват, что другой уши развешивает и позволяет себя дурить? — Он подождал, не скажет ли Сима еще чего, и сам спросил: — Ты от этого мужика насовсем убежала или так, прикалываешься? Мол, пусть побегает.

— Насовсем. — Сима споткнулась о слово, которое сама не употребляла. Они незаметно перешли на ты, так что она сказала: — Ты не мог бы отвезти меня в центр, там я на маршрутку пересяду.

— Давай тогда от этого клопа оторвемся, а то, видишь, он никак отстать не хочет. Высажу тебя, а он опять схватит.

Водитель хохотнул и резко прибавил скорость.

— Терпеть не могу, когда женщин принуждают. Сам всегда только по взаимному согласию, а по принуждению — какой кайф?

Сима украдкой принялась его разглядывать. Бритая голова, но не потому, что лысеет, а потому, что так ему нравится. Глаза небольшие, но не глубоко сидящие, а слегка раскосые, что ему очень идет. Такой разрез глаз при голубом их цвете выглядит привлекательно. Экзотически, что ли? Она считала, что раскосые глаза непременно карие.

Между тем водитель подрезал впереди идущую «тойоту», пробормотав:

— Прости, брат!

Тот возмущенно гуднул вслед.

Потом совершил тройной обгон, что-то сообщая водителям, которые будто могли его услышать.

— А твой знакомый рисковать не любит. Это нам на руку. Тогда мы его на раз сделаем.

— Не любит рисковать, — повторила Сима. — Это точно. Он всегда действует наверняка. А сейчас он не знает, кто в джипе сидит. Может, связываться себе дороже. Лучше выждать, пока я останусь одна.

— Тогда я лучше тебя домой отвезу. Там есть кому защитить?

— Есть, — с запинкой отозвалась Сима, — у меня кавказская овчарка по двору бегает.

Но с некоторым холодком в груди она подумала, что, не дай Бог, Михаил вздумает ей мстить. А у нее сразу три уязвимых момента — ее дети. Но тут она сказала себе, что он же не преступник и вряд ли пойдет на прямое нарушение закона.

Сима прикинула, сколько они встречались: чуть больше месяца. И ведь не просто встречались, делили ложе, как написали бы в старых романах. А она, выходит, своего любовника так толком и не узнала. То есть пока не получила по физиономии, не стала об этом думать.

— Лучше все-таки кому-то из друзей-мужчин позвонить, — посоветовал водитель.

И Сима решилась.

— Наверное, ты прав.

Она достала из сумочки мобильный телефон, куда буквально сегодня забила телефон главного инженера, и набрала его номер.

— Что-то случилось, Серафима Евгеньевна? — озабоченно спросил он.

— Вы не могли бы подъехать к универмагу «Краснодар»? — Она прикинула, что минут через пять как раз к нему они будут подъезжать.

— Подъеду, — сказал он, — через три минуты.

Даже не спросил, почему и зачем. Уверен, что Сима просто так его не побеспокоит?

— Теперь я за тебя спокоен, — одобрительно кивнул водитель джипа. — Честное слово, я бы и сам разрулил твою ситуацию, но у меня важная встреча. Можно сказать, судьбоносная.

— Сколько с меня? — спросила она, когда джип остановился.

— Поцелуй. В щечку, — улыбнулся водитель, и Сима с удовольствием его поцеловала.

— Спасибо, ты меня так выручил! — с чувством сказала она.

— Что ж, не всегда же мне делать добрые дела для недостойных людей, — пробормотал водитель, имени которого в запале она даже не спросила. — Есть же на свете и достойные.

Сима взглянула на запруженное машинами шоссе. Авто Михаила она не увидела и немного успокоилась.

Главный инженер — теперь вне работы можно было бы по имени-отчеству — уже ждал ее в своей машине, приткнувшись у бордюра.

— Скорее садитесь, — поторопил он, — здесь стоянка запрещена.

— Довезите меня до дома, — попросила она Гвоздева.

— А тот, в джипе, не мог? — ревниво поинтересовался он.

— У него свои дела, — сказала она, нервно оглядываясь на дорогу. — Это случайный человек, который спас меня от… того, кто разбил вам голову… Вы взяли документы для расчета сметы или сегодня мы не будем работать?