Стена - Адам Робертс

– То есть как это, маленькая?

– Ну, например, ты видишь муравьев, которые ползают по муравейнику. А что, если стена маленькая и мы на ней все равно что муравьи на муравейнике? Вся стена мира маленькая, и мы – муравьи.

– Да ты, я смотрю, настоящий философ, – произнес Ати, улыбаясь. – А какое это имело бы значение, если бы мы и вправду были муравьями? Все равно мы больше, чем наши муравьи, больше, чем другие жучки. Мы достаточно большие, по-моему.

Тигхи покачал головой. Он не находил нужных слов, чтобы передать трудноуловимое чувство принадлежности к иному миру, родившееся у него в груди после того, как эта идея пришла к нему в голову. Весь мир как бы сжался до размеров муравейника, а две могучих нации были насекомыми, которые дрались между собой за обладание травинкой. В тысячи раз уменьшился масштаб существования. Это подрывало смысл бытия.

– Больше, чем комары, – сказал он печально, – но не больше, чем катерпилы с когтями.

– Ух, – выдохнул Ати облегченно, – вот и все. Видишь, дырки как не бывало, твой змей крепкий и целехонький.

Позднее в тот же день Уолдо взял с собой трех парней, Мулваине, Олдивре и Мокгхи, и отправился вверх по стене. Когда этот небольшой отряд вернулся, ребята размахивали мешками из травяной ткани, которые были доверху чем-то набиты.

– Стало быть, так, дети мои, – сказал Уолдо, – завтра мы все поднимемся в воздух, и каждый из вас, дети мои, понесет восковую бомбу. Засуньте ее в свои штаны сверху, сожмите покрепче бедра и держите ее как можно крепче, чтобы она не выскользнула. В нее вставлен травяной жгут-запал, который уже будет тлеть. Эти запалы просмолены, и поэтому они будут тлеть, даже когда вы будете находиться в воздухе, и ветер не потушит их. Вы подниметесь в воздух и обрушите бомбы на солдат на верхних уступах. Вам все понятно?

Пилоты сгрудились вокруг трех парней, которые начали раздавать бомбы – восковые шары, внутренняя полость которых была начинена каким-то веществом.

– Они начинены порошком из грибов, – объяснил Мулваине с таким видом, будто ему это было давно известно и теперь он с разрешения вышестоящих инстанций открывал тайну непосвященным. – Вы бросаете их, и когда они ударяются о стену, воск разламывается, порошок воспламеняется от запала – и бу-у-ум.

– Эй, поосторожнее с этими штучками! – забеспокоился Уолдо. – Сегодня вы только ознакомитесь с ними, а затем опять сдадите на хранение. Завтра утром начнется наступление, и вы будете поддерживать его с воздуха.

Тигхи, дрожа от возбуждения, бережно держал бомбу в ладонях. Для прочности воск был перемешан с обрезками стеблей травы и имел темно-красный, почти черный цвет. Сверху прощупывался небольшой просмоленный жгут. Оружие! Взрывчатка!

Уолдо отобрал у своих подчиненных бомбы, представлявшие собой такую ценность, все до единой, и сложил в дальнем углу землянки. Затем заставил весь платон практиковаться в метании камней. Поскольку это занятие было для многих парней и девушек одним из любимых способов времяпрепровождения, они проявили немалую сноровку. Мишенью служил силуэт человека, который Уолдо нацарапал палкой на стене. Флатары по очереди бросали в него камни.

После вечернего шторма, за ужином, Уолдо опять овладело хорошее настроение, признаком чего явилась разговорчивость командира.

– Завтра станет днем великой победы над злом Отре, – сказал он. – И этот платон тоже внесет в нее свой вклад. Мы выполним поставленную задачу! И выполним ее с честью. Такого позора, как вчера, больше не будет!

Пробездельничав весь день, Тигхи теперь никак не мог заснуть. И он не был исключением. Бессонница мучила и других флатаров. Многоголосый шепот висел в воздухе, наполняя землянку шорохом, похожим на шум ветра на рассвете. Парни и девушки рассуждали о всякой всячине, однако в конце концов все разговоры сводились к завтрашнему наступлению, к Двери, которую имперские войска должны захватить если не завтра, то уж послезавтра наверняка.

– За нею должен быть коридор, – сказал кто-то.

– Высотой в целую милю, – добавил другой флатар.

– Я разговаривал с одним солдатом, – произнес Равилре, – с ветераном, который знал человека, действительно видевшего Дверь.

Последовал взрыв изумления, выразившийся в беззвучном присвистывании и цоканье языками.

Нет! Не может быть! В самом деле? Как она выглядит?

– Спите, дети мои, – сонно пробурчал Уолдо, переворачиваясь на другой бок и поплотней заворачиваясь в одеяло.

После этих слов разговоры немного поутихли, однако через несколько минут возобновились с прежней силой.

– Говорят, что Дверь высотой в десять миль, – прошептал Равилре. – И поэтому никому еще не удавалось открыть ее.

– А как же тогда нам это сделать? – спросил Ати. – Ведь такую огромную дверь открыть просто невозможно.

– Да, такому дерьмоеду, как ты, это действительно не под силу, – прошипел Мулваине, – но не таким достойным гражданам Империи, как мы. Мы откроем ее, правда, ребята?!

Поднялся невообразимый шум и гам, разбудивший Уолдо, который рявкнул в темноту:

– Тихо! Всем заткнуться! Спите, не то я зажгу факел и начну наказывать каждого по очереди.

Угроза возымела действие, и все сразу угомонились. Перевернувшись пару раз с боку на бок, Тигхи в конце концов заснул.

Глава 16

Утро после того, как улегся рассветный шторм, было спокойным, однако возбуждение внутри каждого флатара нарастало с каждой минутой. Тигхи с трудом заставил себя проглотить завтрак. Его желудок бунтовал против всякой пищи; Тигхи переполняла лихорадка предчувствия.

Флатары рассредоточились по уступу и принялись собирать свои змеи.

Вскоре платон уже находился в полной боевой готовности, однако время шло, а ничего не происходило. В таком бездействии флатары провели целый час. Уолдо ходил взад-вперед по уступу, нервно поглядывая вверх. Тигхи почувствовал, как возбуждение, лихорадившее его тело, начало сходить на нет, и подумал, что еще один день будет потрачен на бесцельное ожидание.

Внезапно на востоке раздался оглушительный взрыв. Уступ под ногами флатаров явственно содрогнулся. Все парни и девушки восприняли это с ликованием, издав дружный боевой клич. Уолдо ринулся в землянку за восковыми бомбами.

– Наконец-то мы дождались этого радостного момента, дети мои! – воскликнул он, неся в обеих руках по мешку с бомбами. – Подождите, пока я не зажгу запал, а потом в воздух – летите и обрушьте праведный гнев Бога на головы Отре. Огонь с небес! Огонь с небес! Настал их Судный день!

В тяжелом и сыром утреннем воздухе звуки распространялись очень хорошо. Вот и теперь флатары услышали несколько резких хлопков, происшедших с правильными интервалами, хотя источник этих звуков находился довольно далеко. Тигхи, который напряг весь свой слух, показалось, что он услышал нечто вроде грозного, боевого клича. Очевидно, это означало, что имперские войска пошли в наступление. Или же, наоборот, то был тоскливый, жалобный вой, с которым солдаты Отре встречали свою смерть, падая с уступов. Ведь они наверняка знали, что там, на камнях у основания стены, их тела превратятся в кровавое месиво.

Флатары выстраивались на краю мира, готовясь к прыжкам. Уолдо прошел вдоль шеренги с тлеющим жгутом, зажигая запалы. Первым в полет отправился Мулваине. За ним последовали остальные парни и девушки, продвигаясь постепенно вперед и ожидая своей очереди занести ногу над бездной и затем провалиться в нее.

Тигхи двигался в хвосте процессии.

– Держите запал свободным, не лишайте его доступа воздуха. Не потушите его о свою кожу или одежду, – давал последние наставления Уолдо. Пожилой ветеран тяжело дышал, шрамы на его лице были усеяны блестящими капельками пота. – Сунь ее сюда, за пояс штанов. Вот так. А теперь пошел. Да смотри, целься получше! Не бросай ее просто так, в пустое место! Слышишь, Тигхи?

Тигхи кивнул и, набрав в легкие побольше воздуха, шагнул в пустоту.

Первое время он был настолько поглощен тем, как бы не потерять бомбу и не потушить случайно запал, что забыл следить за окружающей обстановкой. Когда же перестал смотреть на бомбу и поднял голову, ему пришлось сделать резкий вираж, чтобы избежать столкновения с другим змеем, который, описывая круг, шел прямо на него. Сердце Тигхи заколотилось так, что едва не выскочило из груди.

Ветер был достаточно сильным и дул в нужном направлении. Кроме того, Тигхи сразу удалось поймать мощный восходящий поток. Он сделал поворот и зафиксировал продольный брус в горизонтальном положении. Перед ним развернулась панорама сражения.

Тигхи ожидал увидеть на поверхности стены отражение определенных и решительных изменений обстановки в пользу Имперской армии, однако картина, открывшаяся его глазам, мало чем отличалась от позавчерашней. Стена не была исчерчена синими линиями, вытеснявшими серые. Судя по всему, шли позиционные бои с переменным успехом для каждой из сторон. Сверкали короткие вспышки пламени или света; рваные облачка дыма поднимались кверху или рассеивались ветром. Имперские силы по-прежнему занимали лишь центральный выступ и, похоже, топтались на месте, нисколько не приблизившись к укреплениям Отре.