Арабская петля (Джамахирия) - Макс Кранихфельд

Естественно первым шагом в расследовании стала „пробивка“ через знакомого опера из милиции паспортных данных Сергея Матусова, и, конечно же, оказалось, что данный гражданин вот уже год как потерял свой паспорт, которым, похоже, и воспользовался злоумышленник, потому как дежурившие в ночь охранники предъявленного им для опознания реального Матусова уверенно не признали.

В тот же день ближе к вечеру у Стасера с директором состоялся серьезный разговор. Директор по всегдашнему обыкновению сидел, развалившись в черном офисном кресле, и неспешно дымил сигаретой. Лишь человек хорошо и долго его знавший мог определить, что он просто кипит от негодования и бешенства. Внешне Крок оставался непробиваемо спокоен.

— Не порадую! — резко рубанул ребром ладони воздух Александр Анатольевич, едва Стасер деликатно постучав, возник на пороге директорского кабинета. — Известия для тебя самые плачевные! Садись не маячь! Выпьешь для спокойствия?

— Я спокоен, — пожал плечами Стасер, опускаясь на стоящий у директорского стола стул.

Сидеть было отвратительно неудобно, стул был слишком низким и нервировал тем, что столешница находилась почти на одном уровне с подбородком, директор же в своем кресле буквально нависал над сидящим. Скорее всего, мебель в кабинете специально подбиралась таким образом, дабы пришедший на прием лишний раз ощутил собственное ничтожество и величие директорской особы. Даже Стасер, прекрасно понимавший механизм и цель этого дизайнерского фокуса и то начал чувствовать какое-то неясное томление под ложечкой, хотя перед визитом абсолютно убедил себя в том, что чьей-чьей, а уж его то вины в случившемся точно нет. Как оказалось, директор считал по-другому. „Ну и хрен с ним, — раздраженно подумал про себя Стасер. — Если уж решил назначить меня козлом отпущения, ради Бога… В конце концов максимум, что он может мне сделать так это выгнать с работы, то бишь вернуть ситуацию к тому моменту, когда мы с ним познакомились. Так что я в любом случае ничего не теряю!“

— Маузер требует, чтобы ему вернули тачку. Или заплатили деньгами. Деньгами будет по его расчетам три лимона, нашими деревянными, — остро глянув Стасеру в глаза, произнес директор.

— Да пусть требует, — пожал плечами Стасер. — Всю эту байду в суде ой как не просто размотать будет! А что наши юристы говорят по этому поводу?

— Юристы? Юристы-то говорят… Мне интересно, что ты скажешь?

— Я? А я здесь при каких? Я в подобных заморочках не спец?

— Ты при каких? — голос директора стал холодным и острым и будто лезвие ножа резал сгустившуюся в кабинете вязкую атмосферу напряжения и угрозы. — А ты, дорогой, при таких, что у тебя в контракте сказано, что именно ты несешь ответственность за причиненный охраняемому имуществу ущерб. Полную ответственность, в том числе и материальную! Поэтому я тебя и хочу послушать…

Стасер сидел, будто громом пораженный, не в силах даже вздохнуть, он понял о чем сейчас говорил Крок, вспомнил невинно и совершенно привычно, по-армейски выглядевшую шапку контракта: „Начальник охраны объекта отвечает за правильную организацию охраны, сохранность порученных ему для охраны материальных средств…“. При желании эту фразу вполне можно было интерпретировать так, как это делал сейчас директор, и, поди объясни, что ты при прочтении вкладывал в нее совсем другой смысл. Во всяком случае, никак не рассчитывал, что придется оплачивать угнанную тачку.

— А что менты? Есть какие-нибудь зацепки? — с робкой надеждой все-таки выдавил из себя Стасер, хотя сам прекрасно понимал всю призрачность подобного исхода, не для того воруют дорогие иномарки, чтобы попадаться в изрядно прохудившиеся за последние годы милицейские сети.

— Окститесь, юноша! Какие в жопу менты?! Вы что хотите, чтобы ЧОП „Змей“ обратился в милицию за помощью, на весь мир раструбив о своей неспособности решать элементарные задачи? Представляю, как такая шутка порадовала бы конкурентов! Да мы мгновенно лишились бы половины наших контрактов, и этот комплекс потеряли бы первым, а тебе ли не знать какой это жирный кусок!

Стасер лишь потеряно кивнул головой, суммы выплачиваемые фирме хозяевами элитной новостройки состояли из очень многих нулей, ему, как начальнику охраны объекта, это было известно доподлинно.

— Так что, ни расследования, ни милиции не будет? — тихо спросил он.

— Ни в коем случае! — резко отрубил Крок. — Я тебе больше скажу: не будет и суда, и каких-либо других брыкаловок. А будет полное и безоговорочное удовлетворение пожеланий пострадавшего клиента, в максимально быстрые сроки и с соответствующими извинениями. Я понятно объясняю?

— Понятно… — тяжело вздохнул Стасер. — Вот устроил я Вам финансовый кризис…

Директор в ответ на это покаянное заявление лишь сухо и коротко рассмеялся, как взлаял.

— Нет, дорогой! Нам ты ничего не устроил! Когда хочешь сказать „я“ не стоит говорить „мы“, смысл искажается.

— Не понял… — холодея от нехорошего предчувствия начал Стасер.

— Ладно, нечего из себя тут девочку строить! Все ты прекрасно понимаешь. Деньги Маузеру отдашь ты! Да-да! Именно ты лично, а не фирма! Мы не такая богатая контора, чтобы оплачивать промашки лохов! Поэтому выплатишь клиенту запрошенную сумму, ну или пригонишь назад его тачку! Можно не конкретно эту, а другую той же модели и в той же комплектации.

— Да вот хрен Вам по всей морде! — взвился Стасер. — Пошли вы на хер с такими требованиями! Ничего я никому выплачивать не буду! Подавайте в суд, пусть там решают, кто должен компенсировать! А я уж распишу и то, что в ментовку вовремя не обратились, и про контракты ваши дикие, и вот про это вымогательство! Да я до генерального прокурора дойду! Я…

Стасер на миг прервал свою обличительную речь, захлебнувшись праведным гневом, а когда с большим трудом все же сглотнул вязкую тягучую слюну, замолчал, в принципе сказано было достаточно, может быть даже лишку хватил.

— Все сказал? — холодно поинтересовался директор, глаза его превратились в две маленькие узкие щелочки, а губы неприятно искривились, открывая сжатые в оскале зубы.

Стасер лишь молча кивнул.

— Тогда послушай меня! Если ты нас тут за клоунов принял, то смею тебя уверить, ты ошибаешься. Платить ты будешь! Я сказал! Без всякого суда! Продашь квартиру! Возьмешь ссуду в банке! Пойдешь в бордель, чтобы тебя пидоры в жопу за деньги трахали! Но заплатишь! Все до копейки! У нас рычаги воздействия найдутся. Поверь мне, лучше быть нищим и здоровым, чем, к примеру, тем же нищим, но прикованным к постели инвалидом… Ты же не хуже меня знаешь, если кто-то чего-то не хочет делать, всегда найдется уйма способов его заставить! Было бы желание. А желание у меня есть! Как впрочем, и возможность!

— Ага! Попробуй, если жить надоело! — лениво процедил Стасер, хотя все внутри замирало от ужаса, поработав несколько месяцев в ЧОПе, он отлично знал, что Крок вполне способен выполнить свою угрозу. — Пугать не надо! Пуганный! И не такими засранцами, как ты! Счастливо оставаться, бэби! Провожать не надо, и считай, что я уволился по собственному желанию!

— Ну-ну… — покачал головой директор, нажимая под столешницей неприметную кнопку.

Выйдя в приемную Стасер еще успел подивиться полному отсутствию обычно трущегося здесь в ожидании аудиенции разнокалиберного народа, даже смазливой блондинки Леночки, с неповторимой виртуозностью совмещавшей секретарские обязанности с ролью дежурной любовницы босса и то не наблюдалось. „Странно, куда это все подевались?“ — успел подумать Стасер, прежде чем на его затылок обрушился тяжелый удар. Чувствуя, как подкашиваются ноги, а глаза заливает багровая муть, он еще попытался развернуться к нападающему, но прилетевший совсем с другой стороны тяжелый подкованный каблук десантного ботинка врезался ему в печень, взорвавшись где-то внутри вспышкой небывалой боли. Противный свист стремительно рассекаемого воздуха и хлесткий резкий удар, похоже дубинкой по спине, бросивший его лицом на холодный ламинит пола, на секунду вывели бывшего разведчика из оцепенения, заставив искать путь к спасению, для начала просто сгруппировавшись, прикрывая руками уязвимые места. Не помогло, удары и пинки посыпались просто горохом, били как минимум трое, били со знанием дела, от души, надсадно крякая и утробно ухая, по-крестьянски обстоятельно, будто выполняя тяжелую, но необходимую работу.

Продолжалась экзекуция недолго, от силы минуты три-четыре, но три-четыре минуты это малый срок, когда ты расслабленно сидишь в кресле, лениво выпуская колечками табачный дым, и это же время под градом ударов превращается практически в вечность. Однако и вечности приходит конец. Обмякшего и не пытающегося сопротивляться Стасера под мышки сгребли с пола, вздернули вверх и, тяжело отдуваясь — умаялись, затащили обратно в тот самый кабинет директора, который он только что покинул с гордо поднятой головой. Крок, внимательно осмотрев недавнего собеседника, безвольно висящего на руках палачей, брезгливо дернул губой и кивнул на так и оставшийся отодвинутым стул. Стасера тут же подволокли к столу и, аккуратно придерживая, чтобы не упал, усадили.