Точная копия - Катрин Корр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как никогда меня сжимает в объятиях холодное одиночество. Напоминает мне шепотом, что нет в моей жизни ничего постоянного и уж тем более людей.
– Прошу прощения, что потревожил вас, – обращается ко мне официант. – Я лишь хочу удостовериться, что вы хорошо себя чувствуете…
– Всё в порядке, спасибо. Извините, что вам… Извините.
– Бросьте! Всякие гости бывают. Может, вам что-нибудь принести?
– Нет, благодарю. Я жду такси, через пару минут будет здесь.
– Что ж, тогда больше не буду докучать вам. Хорошего вечера.
– И вам.
На улице стало холоднее, а может это просто из меня ушло всё тепло и даже легкий летний ветерок покажется мне леденящей метелью. Такси ещё нет. Как обычно! Я нервно озираюсь по сторонам, пытаясь заметить во взглядах прохожих опасное подозрение. Кто-то из них наблюдает за мной, докладывает о каждом шаге. Или я преувеличиваю? Нет, не нужно поддаваться панике!
Да где же это чертово такси?!
Передо мной останавливается черный внедорожник Яна. Снег метет с такой силой, что всё вокруг превращается не в красивую снежную сказку, а в страшный ужастик с бело-серым фильтром.
– Ян, прости меня! – говорю я сразу же, как только он подходит ко мне. – Я не знала! Клянусь, я ничего не знала! Я… Я позвонила тебе, чтобы ты не…
– Успокойся! Тая, успокойся, я всё знаю, – говорит он, заглядывая в мои глаза. Ненависть, которую я так жду от него, не появляется. В его глазах искреннее беспокойство, которое откликается во мне слезами благодарности. Его горячие ладони обнимают мое лицо. Большие пальцы вытирают слезы. – Не плачь, пожалуйста! Всё хорошо, поверь мне.
– Да? – не понимая ничего, спрашиваю я. – Что ты говоришь? Я не понимаю…
– Поехали со мной? Ты замерзла и твое милое личико красное от слез. Поехали домой? Джерси по тебе скучает, да и паста моя остывает. Что скажешь?
«Поехали домой».
Я смотрю в его спокойные и такие любимые глаза…
– Ты быстро приехал, – шепчу я, чувствуя, как дрожит мой подбородок. – Очень быстро.
– А мог ещё быстрее, скажи ты чуточку раньше, где находишься. – Немного помолчав, Ян оставляет поцелуй на кончике моего носа. – Ты умница, Тая. А теперь едем домой.
* * *
Джерси лежит у моих ног, лижет свои лапы. Ян на кухне, гремит тарелками, разносит аппетитные ароматы по всему дому. Я лежу на диване и бесцельно таращусь в телевизор. Очередная светская львица унижает своих домработниц и обвиняет одну из них в краже её личных вещей.
– Сегодня мы будем ужинать прямо здесь, – говорит Ян, неся большие тарелки с пастой. Он ставит их на журнальный столик и возвращается на кухню. Не успеваю глазом моргнуть, как он снова рядом. Ставит бутылку белого вина, столовые приборы и фужеры. – Садись сюда, – предлагает он, кивнув на ковер.
– Пахнет очень вкусно, – с трудом говорю я, опускаясь на пол. Всё это время я испытываю невыносимый стыд, а Ян делает вид, что ничего не случилось. И единственное тому объяснение – наличие какой-нибудь прослушки. – Не могу так, – шепчу я.
– Как?
– Не могу делать вид, что ничего не происходит. У меня так не получается.
– У меня тоже, – усмехается он. – С трудом, по крайней мере. Давай поедим? Ужиная, будем говорить о том, что нас двоих волнует. Знаю, есть ты не хочешь. Но на тебе лица нет, а вкусная домашняя пища – залог хорошего настроения и сил.
Накалываю макаронину и отправляю в рот.
– Вкусно.
– Знаю. Иначе и быть не может. – Ян наполняет наши бокалы, а несчастная макаронина отказывается лезть в мое горло. – За всё хорошее, – говорит он полушепотом. – И тебя.
– Нас слушают, да? – спрашиваю я одними губами.
– Кто? – шепчет Ян.
– Ты знаешь, кто.
– Так ты поэтому разговариваешь шепотом? – громко смеется Ян. – Потому что думаешь, что здесь есть прослушивающее устройство? Тая, здесь нет ничего.
– Откуда ты знаешь?
– Всё, что она рассказала тебе – ложь. Каждое слово. За нами никто не следит. Нас никто не прослушивает. Она просто насмотрелась шпионских боевиков.
Честное слово, голова уже идет кругом!
– …А что тогда правда?
– Я тебе расскажу, – после некоторого молчания отвечает Ян. – А ты обещай, что поешь.
– Ян…
– Просто ешь, Тая. И слушай, – говорит он с заметным чувством вины. Снова накалываю макаронину вилкой. – Мой отец действительно знаком с твоей мамой. Они были любовниками. В качестве секретаря в его фирме она продержалась пару месяцев, а потом резко поднялась по карьерной лестнице. Она предложила ему открыть салон красоты. Помочь со стартом, так сказать. Рассказывала, что хочет для своей дочери лучшее будущее и пока она маленькая, ей нужно развиваться. Траты в несколько миллионов он не мог утаить от мамы и сказал, что готовит для нее грандиозный сюрприз. Нашел помещение, сделал дорогой ремонт, всё шло к открытию. Но узнав, что на этом корабле будет не одна, а две женщины, твоя мама стала угрожать, что расскажет в грязных подробностях моей о тайной жизни её мужа. Как бы это странно не звучало, но мой отец очень любил маму и старался охранять её покой. И потому, когда над ним нависла угроза скандального разоблачения, он предупредил: либо все дружно работают и молчат, либо он просто снимает твою маму с должности генерального директора на правах учредителя.
– Это значит – увольняет?
– Да. Испугавшись, что может лишиться всего, над чем так кропотливо работала, она обещала, что будет вести себя тихо, как мышка, ведь ей нужно заботится о дочери. Отец не знал, что на тот момент её уже лишили родительских прав… За неделю до открытия мои родители улетели в путешествие. А когда вернулись, от «сюрприза» не осталось и следа. Никакой беременности не было. Она просто не хотела рассказывать тебе, как вынесла из салона технику, кресла, установки и даже светильники. Она продала абсолютно всё и сбежала из города. Правда сюрприз всё-таки оставила, – усмехается Ян, сделав глоток вина. – Отправила маме письмо на электронную почту и добавила несколько фотографий. На тот момент другой отцовский бизнес подходил к закату своей жизни, а все накопления и сбережения он вложил в этот проклятый салон красоты. Мама ушла от него. Она была ветеринарным врачом в той клинике, куда мы отвозили Джерси. Я предложил отцу продать недвижимость и выкупить эту клинику. Во-первых, там работала моя мама. Люди приезжали с других городов, чтобы именно она лечила их питомцев. А во-вторых, это
