Книга странствий - Лана Клонис

– Дайте мне мобильник, я поднимусь на несколько пролетов и позвоню. Я успею.

– Ну уж нет! Это идиотская затея! – напустилась на меня Вив.

– Правда, Катажина, не думаю, что это хорошая мысль… – спокойно отозвался Райденн.

– Меня могут убить, и я никуда не поеду, пока не позвоню родителям, – тихо, но твердо сообщила я. – За то время, пока мы спорим, я бы уже позвонила. Так вы дадите мне телефон?

– Я схожу с ней, – вызвался Кевин, протягивая мне свой смартфон. – Делайте что нужно. А ты, – он указал на Рыжика, – останься здесь и сообщи мне, если что-то пойдет не так.

Я с благодарностью посмотрела на лучшего друга. Выхватив у него мобильник, понеслась вверх по лестнице, стараясь не поскользнуться в полутьме. Позади слышались недовольные ругательства Вивиан, но мне было плевать. Не хочу умереть с мыслью, что последнее, что обо мне запомнят родители, – это колкие слова, брошенные мной в порыве злости.

– Осторожнее, Кася, – крикнул мне вслед Кев, едва поспевавший за мной.

Я бежала изо всех сил, не забывая поглядывать на экран смартфона. Как только там появился значок мобильного оператора, остановилась и принялась трясущимися пальцами набирать знакомый номер. Я запыхалась, щеки внезапно стали невыносимо горячими. Зазвучали гудки, по три удара сердца на каждый гудок… Я посмотрела на Кева, который стоял на несколько ступеней ниже меня. Он тактично надел наушники.

«Только бы ответила! Только бы ответила!» – бормотала я едва слышно. Надеюсь, у мамы есть номер Кева. Иначе она может и проигнорировать незнакомый номер.

– Слушаю, – раздался в трубке высокий и строгий голос матери. Такой знакомый и родной.

– Это я, мама, – выдавила я, стараясь скрыть дрожь в голосе.

– Кася? – Голос мамы потеплел. Она замолчала на несколько секунд, показавшихся мне вечностью. – Как ты? Я рада, что ты позвонила.

– Хорошо, мама. А ты как? Как папа?

– У нас все в порядке. Но где ты? И почему звонишь с номера Кевина? Дедушка сказал, что ты получила стипендию в престижном парижском колледже. Это правда?

– Я уже в Париже. Мне повезло, мам. А Кевин приехал меня поддержать. Ты же знаешь, он всегда за меня волнуется.

Мама промолчала, а я поняла, что моя фраза прозвучала как упрек, и поспешила добавить:

– Я не имею в виду, что вы за меня не переживаете. Просто ты же знаешь Кева…

Господи, что я несу! Это совсем не то, что я должна сказать матери!

– Кася, мы с папой очень за тебя волнуемся. Просто твоя живопись – это так ненадежно… Мы с отцом хотели, чтобы ты была счастлива. Хотели уберечь тебя от ошибок, хотели дать тебе стабильность. Ты же знаешь, в нашей фирме ты имела бы хороший доход и могла бы заниматься живописью в свободное время.

Я слышала эти слова сотни раз, и они неизменно вызывали во мне бурю эмоций: раздражение, злость, обиду и неуверенность в собственных силах. Почему самые близкие не верят в меня? Почему даже не пытаются понять? Но сейчас мне было не до обид и сомнений. Я должна была сказать самое важное. Возможно, это последнее, что обо мне будет помнить моя мама.

– Понимаю, мама. И я благодарна вам с папой за заботу. Прости меня за все, что я вам наговорила перед отъездом. Я так не думаю на самом деле. Но прошу тебя, если не можешь понять меня, просто прими мое решение, потому что я тебя об этом прошу. Потому что ты моя мама, а я твоя дочь, и я люблю тебя и папу. Просто позвольте мне совершать мои собственные ошибки.

Мама молчала, а у меня по щекам катились горячие слезы. Каким-то чудом мне удавалось не всхлипывать, но я все равно на всякий случай закрывала динамик рукой.

– Хорошо, Кася. Ты показала, что уже достаточно взрослая, чтобы самой принимать решения. А твой звонок… Это я должна попросить у тебя прощения. Просто знай, если что-то пойдет не так, ты всегда можешь позвонить нам, и мы примем тебя. Всегда будем ждать тебя дома, Кася. Я тебя люблю, доченька. – Мне показалось, голос мамы дрогнул.

– И я тебя, мам. Я буду тебе писать. Мне пора. Передай, пожалуйста, папе мои слова.

– Хорошо. Но у тебя точно все хорошо? Почему ты решила позвонить?

– Все хорошо, я просто очень соскучилась.

– Мы тоже очень скучаем. Постараюсь приехать к тебе в ближайшее время. Где ты живешь сейчас?

– Мам, мне уже надо бежать, но я тебе все расскажу в следующий раз, ладно?

– Договорились, дорогая. Беги.

– Пока, мам.

Я завершила вызов и отдала телефон Кевину, стараясь не встречаться с ним глазами. Он дал мне несколько секунд, чтобы я утерла слезы, и ободряюще улыбнулся:

– Нам пора, Кася. Надо спешить.

И мы вновь понеслись по лестнице. На этот раз уже вниз. Когда мы наконец спустились, пот по лицу катился градом.

– Да где вы ходите? У нас уже все готово! – накинулась на нас ведьма.

Я ничего не ответила. Вообще старалась не смотреть на Вивиан и Райденна. Мне хотелось рвануть в темные коридоры и сбежать от ужаса, который разрушил мою жизнь всего за несколько дней. Но я не двинулась с места.

Тем временем Вивиан сжала свой кулон и начала читать заклинание. По краям восьмиконечной звезды загорелись руны, и ведьма положила медальон в ее центр. Слова, что произносила девушка, были буквально пропитаны историей, древностью, магией… Они были такой силы, что по коже поползли мурашки. Вивиан успела произнести всего две короткие фразы, когда воздух вокруг медальона замерцал, пошел рябью, приобрел бледно-голубой оттенок, а затем в воздухе образовалось что-то похожее на голубую воронку. Все это произошло буквально в считанные мгновения. Вивиан запнулась, а Кевин и Райденн резко рванули ко мне. При этом Кев выступил вперед, загораживая меня своей спиной.

Из воронки выпрыгнул мужчина в тюрбане и белоснежном балахоне, которые носят бедуины. Следом за ним показался румяный детина с соломенными волосами до плеч. Мускулатурой его природа явно не обделила.

– Мэдрэ ди папполо, ихшэз тэрак! – прошипел тот, что в тюрбане. И хоть я ни слова не поняла, но догадалась, что он крепко выругался.

Мускулистый тип кинулся к сквернослову, явно намереваясь схватить его, но тот ловко ушел от захвата и, изловчившись, точным выверенным движением ударил противника ногой в живот. Тот сложился пополам. Пользуясь моментом, тип в тюрбане изо всех сил толкнул светловолосого богатыря обратно в стремительно уменьшающуюся в размерах воронку. Блондин успел ухватить увесистый медальон, болтавшийся на шее бедуина.

– Ихшэз тэрак! Тэрак! Тэрак! – рявкнул обладатель медальона, когда его тоже начало затягивать в портал.