Меня зовут Северус - Silverfox

Гермина Грейнжер давно закончила превращение кирпича и теперь наблюдала за попытками Невилля сделать то же самое. Минерва решила не мешать им. Невилль здорово подтянулся в Превращениях с прошлого года, по крайней мере, теперь он был в состоянии совершить большинство превращений с минимальной долей помощи со стороны Гермины. Минерва невероятно гордилась обоими.

Северус свирепо уставился на лежащий перед ним зеленый кирпич, по всей видимости, упорно не желающий изменять форму. Минрва тихонько вздохнула и села рядом с ним. Быть может, она сама сможет сделать для Северуса то же, что Гермина для Невилля? Однако Невилль все же не был до такой степени безнадежен, в отличие от Северуса. Чтож, для таких случаев, в конце–концов, и существуют учителя.

— Ладно, Северус, попробуй на минутку закрыть глаза и сконцентрируйся, — сказала профессор.

Северус удивленно посмотрел на нее. Он настолько увлекся созерцанием непокорного кирпича, что даже не заметил ее приближения.

Она услышала сердитое перешептывание из угла, в котором сидели остальные слизеринские мальчишки, и посмотрела в их сторону мрачным взглядом. Но ничего не сказала, не желая отвлекаться от работы с Северусом.

— Теперь попытайся представить себе чашку, — сказала она. — Видишь ее перед собой? Четко?

Северус кивнул.

— Хорошо. Теперь представляй себе, как кирпич превращается в чашку…

— Да неужели? Подумаешь, я тоже не хочу сидеть рядом с таким идиотом, как ты! — заорал кто–то с другого конца класса.

МакГонагалл удивленно подняла голову. Что это сегодня со слизеринцами?

— Да кто, кроме нас, станет с тобой вообще сидеть? — орал Грегори на Драко. — Куда ты пойдешь?

— Разуй глаза и смотри! — рявкнул Драко, схватил свою чашку, книгу и сумку и направился через весь класс к парте Северуса. Подойдя, он свалил свои вещи на парту, рядом с ним.

— Извините пожалуйста, за этот шум, профессор. Здесь не занято? — он улыбнулся Северусу.

Северус улыбнулся в ответ и убрал сумку со стула.

— Нет, но я не откажусь от компании.

Весь класс смотрел на них и не верил своим глазам. Драко только что разругался с Краббе и Гойлом? В это было невозможно поверить.

Больше всех удивились, однако, сами Винсент и Грегори. Они–то хотели просто немного подтолкнуть Драко к тому, чтобы тот окончательно поссорился с Северусом. И они ни за что бы не подумали, что вместо этого тот поссорится с ними.

Каким–то образом их попытка привела к большой ссоре, и теперь предводителем их шайки должен был стать Блез.

— Эй, да ладно тебе, Драко! Давай, иди обратно к нам! — обратился к нему в гробовой тишине Винсент. — Ты нас не так понял. Мы же друзья.

— Вы мне больше не друзья, — спокойно ответил Драко. — Я лучше буду дружить с Северусом.

— Ну и что? Кто сказал, что ты не можешь быть одновременно его и нашим другом? — попытался вразумить его Грегори.

— Я сказал, — перебил Блез. — Ты или с нами, или против нас, Драко. С нами — значит против этого мелкого вора. Решай.

— Против вас, — сказал Драко все тем же спокойным тоном. — Северус мой друг, и он лучше, чем вы все когда–либо были.

По классу пробежал взволнованный шепоток. Минерва поняла, что распад слизеринской компании станет сегодняшней темой для всех разговоров. Но не на ее уроке!

— Тихо! — приказала она. — Мистер Малфой, вы уверены, что хотите сидеть остаток года на этом месте?

— Да, профессор. — в его голосе звучала железная уверенность.

— Хорошо, но больше пересаживаться я вам не позволю.

Драко спокойно кивнул.

— Кто–нибудь желает занять место мистера Малфоя? — спросила она у класса, чтобы окончательно завершить процедуру пересадки.

— Я, — вызвался Винсент.

Это никого не удивило, кроме, разве что, Блеза, который уставился на соседа большими глазами.

— Хорошо, мистер Краббе. Забирайте ваши вещи и пересаживайтесь. Кто–нибудь на место мистера Краббе?

На этот раз класс ответил молчанием. Ни один гриффиндорец никогда не сел бы добровольно к слизеринцу, а все слизеринские девочки, видимо, были вполне довольны своими нынешними соседями.

Одна лишь Панси, похоже, мгновение раздумывала, не подсесть ли к Блезу. С тех пор, как она разошлась с Драко, Панси проявляла некоторый интерес к Блезу, но привязанностью это назвать в любом случае было нельзя, и она не хотела рисковать своей дружбой с Милиссентой ради возможных отношений с Блезом.

Остаток недели прошел без особых происшествий среди слизеринцев.

Винсент и Грегори, предоставленные самим себе, скоро открыли для себя, что в самом деле могут прожить и без чуткого руководства более умного главаря. Они продолжали вести себя нейтрально, за исключением случаев, когда Драко с Северусом подшучивали над ними. Тогда они вяло попытались побить обидчиков и дело закончилось подбитым глазом, разбитой губой и еще одним чуть не поломанным носом.

Блез остался в полной изоляции от одноклассников и был вынужден проводить большую часть времени с девчонками. Это, конечно, радовало Панси, но вызывало хихиканье у всех остальнывх. Отныне Блез официально считался парнем Панси, однако лишился последней возможности когда–нибудь стать предводителем слизеринцев. И еще Блез предполагал, что Панси гуляла с ним только потому, что Северус весьма грубо прогнал ее, когда она попыталась заигрывать с ним.

Драко получил письмо от отца, интересующегося новостями в Хогвартсе, и ответил, что в школе не происходит ничего нового, и за последние две недели ничего не изменилось. Драко знал, что отец будет в ярости, когда узнает, что он разошелся с Панси и перессорился со своей старой компанией. А за дружбу с Северусом отец вполне может и побить его, но теперь Драко почему–то не чувствовал себя обязанным вечно радовать своего отца. Может быть, он становился взрослым.

Северус был весьма доволен открывшимися перед ним возможностями устраивать пакости в компании Драко. Они подбросили пару петард в ящики столов некоторых учителей, отлупили пару не в меру любопытных слизеринских шестиклассников и довели мадам Пинс на уроке Древних Рун почти до беспамятства. Теперь Драко сидел рядом с ним на всех уроках. Зеленый чувствовал себя замечательно, если не считать дикой расцветки, которая, впрочем, ежу ни капли не мешала. Только Джинни все время избегала их, да и экзамены СОВА угрожающе маячили где–то в необозримом будущем.

Нет, пожалуй, действительно ничего стоящего упоминания.

Во вторник утром за завтраком их ожидало неожиданное изестие.

За учительским столом сидела незнакомая женщина.