Сайонара - Сьюзен Баркер

Мысли о злополучном звонке, лишившем его возможности сладостной мести, заполняли всю сущность Красной Кобры. Его пассажир с побелевшими костяшками пальцев не испытывал к бандиту никакой жалости – я ведь советовал ему не отвечать на звонок. Я злился. В баре «Лотос» мы держали судьбу в руках, а потом позволили ей выпорхнуть, словно выигрышный лотерейный билет на ветру. И снова мы с Мэри вынуждены начинать все сначала, словно две квантовые частицы в океане относительности. Возможно, Господь сам и не кидает кости, но порою мне кажется, что наш дорогой Боженька, перебирая кости в ладони, умышленно слегка разжимает пальцы.

На повороте Красная Кобра вдавил тормоза. «Мерседес» резко затормозил, заставив меня повиснуть на ремне безопасности.

– Эй ты, убирайся вон, – прошипел он.

Дорога была пустынна. С обеих сторон тянулась бетонная насыпь. Красная Кобра сжимал руль, мечтая в одиночестве нянчить свое маниакальное отчаяние. Что ж, так даже лучше. Симбиотический потенциал нашего сотрудничества давным-давно исчерпался. Я открыл дверь и приготовился к прогулке до ближайшей станции, которая займет семнадцать минут двадцать секунд.

– Если тебя еще заботит судьба Мэри, – пробурчал он, уставившись в ветровое стекло, – загляни в «Семь чудес света».

Я кивнул, словно и знать не знал о местонахождении Мэри – нужно было поднять его упавшее самомнение. Как только я захлопнул дверцу, Красная Кобра вдавил педаль газа и рванул по дороге с такой скоростью, словно ему оставалось жить последний час. Тогда его безрассудство показалось мне слабостью, теперь когда мне известно многое, я не осуждаю его.

Я добирался до улицы Истинной любви разными видами общественного транспорта. Там я затаился в переулке напротив штаб-квартиры Ямагавы-сан. Хотя до прихода Мэри могло пройти еще несколько часов, а моя способность наблюдать за ней сквозь пространство не зависела от расстояний, я решил, что не мешает подготовиться. Переулок представлял собой настоящее крысиное царство, золотое дно для грызунов, плотность популяции здесь достигала четырех целых трех десятых особей на квадратный метр. Когда я ступил на вонючий порог, крыса юркнула под него и затаилась – из пасти свисали лапки ее отпрысков. Однако меня ей провести не удалось – благодаря моей гиперчувствительности я мог свободно проникать сквозь тротуар в любые дыры и трещины. Для меня не существовало разницы между людским населением города и крысиной популяцией. Подземные передвижения этих каннибалов и разносчиков болезней не были для меня тайной. Впрочем, следует отдать им должное, эти создания оказались гораздо проницательнее людей. Пока я сидел на сыром картоне, крыса наблюдала за мной из-под пожарной лестницы – в ее крошечных глазках светилось понимание того, как я расширяю границы человеческого сознания. Я уважительно кивнул ей перед тем, как пуститься в мой гиперпространственный шпионаж.

С помощью лихого сальто я очутился в четырех улицах к востоку, в баре Мамы-сан. Хозяйка сидела у телефона, пытаясь дозвониться в фирму, занимавшуюся наймом кухонного персонала. Воспоминание о перевернутом мною цветочном горшке жгло ее мозг. Давно уже следовало уволить этого мальчишку, кипела она, держа трубку у уха и услаждая слух Бетховенской пятой симфонией. Я скользнул в крохотную комнату, где Мэри мерила шагами татами, сгорая от желания увидеть Юдзи. Босая, в купальном халате, на ногах мягко вздымался нежный пух. Словно бесконечность на картинах кубистов, внутренности Мэри сияли эстетическим совершенством. Дважды я отводил взгляд, не в силах совладать с восторгом.

Мэри прикусила нижнюю губу, молекулы в ее мозге вырабатывали тревогу и беспокойство. Как бы все стало просто для нас с Мэри, если бы вселенная была устроена так механистически, как считал Ньютон, думал я. Если бы я мог вырваться из цепей причин и следствий и совершить прыжок во времени на двадцать четыре часа вперед! Тогда я точно знал бы, что нужно сделать для спасения Мэри.

К несчастью, вселенная не подчиняется Ньютоновой схеме часового механизма. Наш мир управляется с помощью туманной логики и парадоксов. В этом хаосе будущее рождалось каждую наносекунду. Какому будущему суждено вылупиться из яиц настоящего? Я не знал. Я мог только задействовать все гиперчувства, чтобы следить за ситуацией и, когда настанет время, действовать. Я не мог вернуться в бар и предупредить Мэри сейчас – она слишком доверяла Юдзи. К тому же моя бедная речь вряд ли заставит Мэри поверить в мои мрачные предсказания.

Мэри присела перед низким столиком. Газы скапливались в легких, в ногтях восстанавливался белок. Жизнь билась в каждой клетке тела. Меня наполнила гордость – скоро, совсем скоро Мэри станет моей спутницей в гиперпространстве. Только бы нам пережить ближайшие несколько часов!

Я видел, что Мэри поглотил слепой оптимизм. Наблюдал жизненные эпициклы клещей, что жили в плетеной циновке и книжных переплетах. И все это восхитительное многообразие тускнело перед манией, которая звалась Мэри. Это путешествие в комнату над баром «Сайонара» было еще одним проникновением в замысел Бога, еще одним божественным даром. Впрочем, оно оказалось недолгим.

Падение началось с яркой вспышки. Мои микропоры запотели. Электрическая проводимость кожи ослабела. Крохотные фейерверки загорелись на сетчатке. Решив, что неприятные ощущения скоро пройдут, я продолжал оставаться рядом с Мэри. Ее благополучие заботило меня гораздо сильнее, чем неожиданные пульсации мозга. По крайней мере до того мгновения, пока я не начал падать.

Это походило на прыжок с небоскреба. Жуткое мгновение, когда сердце остановилось. Городской пейзаж снова стал плоским. Только что все вокруг сияло и дышало четвертым измерением, и вот мир уменьшился до улицы Истинной любви. Онемев от ужаса, я попытался осознать, что произошло. Никогда еще шестое чувство не управляло мною помимо воли. Пытаясь совладать с ужасом, я попробовал снова проникнуть в гиперпространство. Нет, ничего не получалось. Грызуны шептались в мусорных баках. Брызги воды из канализационного стока летели на джинсы. Собрав последние силы, я сделал еще одну попытку. Поняв, что ничего не изменилось, и я по-прежнему стою в переулке рядом с улицей Истинной любви, я ощутил во рту металлический привкус отчаяния. Шипастые челюсти капкана, в котором пребывало остальное человечество, захлопнулись за мной, заключая в вечную тюрьму третьего измерения. Я ощутил, как кровь вытекает из мозжечка, как сознание впускаеи в себя темное величие безысходности.

Я бродил, сам не зная где, шесть или семь часов, точнее сказать я не мог, потому что ткань времени больше не повиновалась мне. Я не знал, сколько еще продлится эта пространственная кастрация. Я верил, что мое нынешнее состояние не вечно. Невозможно, чтобы человек был одарен божественной силой только для того, чтобы потом ее безжалостно отняли у него. Со временем мои экстрасенсорные способности восстановятся, я просто должен быть терпеливым.

Пока же я учился обходиться без ставших привычными возможностей. Я больше не мог читать в сердцах прохожих их самые интимные секреты: они так и оставались для меня незнакомцами. Я уже не воспринимал голод как единое целое, как организм, состоящий из бетона и человеческой плоти, набитый едой, кофеином и электричеством, выделяющим мусор, сточные воды и жар. Я даже не мог проникнуть сквозь обычные стены, что окружали меня. Каков химический состав воздуха, который я вдыхал? Какие мысли одолевают ту крысу, что буравит меня крохотными глазками? Теперь я мог только гадать об этом. Однако самым отчаянным в моем положении было то, что я не знал, где находится Мэри. Впервые за множество месяцев единственным органом зрения остались глаза. И каким же ненадежным и жалким органом они оказались!

Как только я немного успокоился, то снова попытался проникнуть в гиперпространство. Бесполезно. Я огласил улицу ведьминым завыванием. Несмотря на ночное время, вопль услышали многие. Первыми на него отреагировали две девушки из «Логова тигра», которые стояли в начале аллеи. На них были полосатые костюмы, съемные уши и усы выделялись на фоне неоновых огней.

– Как думаешь, мы должны вызвать полицию?

– Наверное, наркоман.

– Он все пялится на свои ладони, словно там что-то спрятано.

– Эй, парнишка, если немного перебрал, не стоит так расстраиваться. Выше голову, приятель!

Караоке ля-ля-лэнд» появился менеджер. Он хотел выяснить, что происходит. Когда я не ответил на его вопрос, он велел мне оставаться на месте. И тут я понял, что пора взять себя в руки. Пора вспомнить о Мэри. Теперь, утратив свои способности, я мог упустить ее.

Чувство потери было опустошающим. Короткое замыкание в мозгу стерло не только мои способности к перемещению в гиперпространстве, но и память о предыдущих путешествиях. Мысленным взором я воспринимал все цвета, звуки и запахи обычного мира, но ничто не могло вызвать к жизни то, что скрывалось под ним. Мне казалось, что путешествия в гиперпространство всего лишь приснились мне. Две вещи заставляли меня вдыхать и выдыхать: Мэри и вера в то, что когда-нибудь мои утраченные силы вернутся.