Пробуждение Чёрного Дракона - Лэгэн Алумдор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оставалось туда добраться. Один полумесяц она вставила на уровне середины бедра, а второй на уровне груди.
Лезть вдоль ровной стены оказалось непросто, но Айя смогла поставить ногу сначала на один полумесяц, потом на второй. Сталь была удивительно прочной, только слышался лязг железа о камни.
«Великая Тхаймона, простите, что я наступаю на ваш подарок», — молилась про себя Айя.
Когда она достигла выщербленных камней, зацепилась и посмотрела вниз, в горле саднило от разочарования. Айя поняла, что не сможет забрать мечи-полумесяцы.
Она крепче вцепилась в камень раненой ладонью, а второй потянулась вниз за оружием.
Наклонялась всё ниже. От напряжения боль в ладони усилилась.
В мгновение, показавшееся счастьем, Айя коснулась рукояти оружия, пальца второй руки соскользнули. Недолгое падение закончилось болью во всём теле.
На глазах проступили слёзы.
Она лежала на земле, чувствуя себя жалкой неудачницей. Досада, как ядовитая змея, вгрызалась в сердце.
«Если Риар Дайядор моё предназначение — то почему та-а-к сложно?» — Эта мысль, словно крыса царапала душу.
Вытирая с лица едкие слёзы, Айя встала, закусила губу, глотая крик бессильной злости. Вставила меч-полумесяц в щель между камнями на уровень выше, чем в прошлый раз. Смогла вставить выше и второй. Расстояние стало таким, что можно забрать верхний, когда поднимешься. К нижнему мечу она привязала конец пояса.
В этот раз было сложнее встать на второй меч. С трудом удалось выдернуть с помощью пояса нижний полумесяц. Зато до выщербленных камней дотянуться стало проще, и Сарэтис смогла достать оба полумесяца.
По венам разлилось благостное чувство — она почти выбралась. Рука коснулась корня кедра, Айя подтянулась и вытащила себя наружу.
— Лин ~
Запах целебных травок Вайлума навязчиво примешивался ко всему. Тотемный сад будто пропах ими, да и копьё смердело горьковато-травянистый мазью. Зато Лин смог выйти на службу, а не лежал несколько дней.
Теперь болел только бок, который ушибли сильнее всего. Этот удар и запомнился — удар Кэнша перед тем, как омпат Сэмтис встал под палки.
Кэнш тоже был в карауле, с каменным лицом смотрел на Нэлва, старшего ученика, ожидая указаний. Как и ещё пятеро человек, которые должны были отправиться патрулировать Тотемный сад.
— Удивлён, что ты вышел в караул, — обратился к Лину огромный как скала Бэлот. — Можно было поменяться.
— Устал отсиживаться в лазарете, — ответил Лин, смотря вдаль, туда, куда едва доходил свет фонаря, словно дотягивался только кончиками пальцев. Показалось, что там был примят плющ.
— Отставить разговоры, — приказал Нэлв, словно ударил молотом по камню.
Лин моментально отвлёкся на командующего караулом.
— Киатом и Мади — берите южное направление вдоль стены, Нима и Зогх — на север, я с Лином займусь Тотемным садом, а Бэлот и Кэнш стоят на воротах, — скомандовал Нэлв.
— Лоэти ломак, — ответили ученики. Последние названные встали по обе стороны ворот под свет масляного фонаря, сменяя предыдущих караульных.
Караульные зажигали факелы и расходились по назначенным маршрутам. Утекали прочь вместе с шарами танцующего пламени, вырывая у тьмы пространство вокруг себя.
Лин молча кивнул Нэлву. Тот был лучшим другом Дариона, погибшего во время нападения. До сих пор перед глазами, стоило прикрыть веки, вставала отрубленная голова. Помнилось, как Нэлв провожал друга с сухим, безэмоциональным лицом, при этом сжимал кулаки до хруста. От этих мыслей сердце Лина будто наполнялось песком.
Двое из предыдущего караула вышли из сада и потушили свой факел.
— Идём, — холодно произнёс Нэлв и прошёл сквозь ворота в сад, не беря факел.
Лин поспешил за ним.
Стоял промозглый липкий туман, который был обещанием дождя. По небу пролетали плотные облака, просветы между ними становились короче. Мапайя почти спряталась за горизонт, Васайя затмевалась всё чаще, высь набухала чёрным, отдавая мир во владение темноте.
— Мы пойдём без факела?
— А он тебе нужен? — равнодушно ответил Нэлв.
— Слишком темно.
— Для тебя.
В через два года старший ученик должен был стать тэпатом. Лин знал, что Свет Дэйи позволял Нэлву видеть в темноте, но обычно он не был против, чтобы другие освещали себе путь.
Лин и Нэлв проходили мимо статуй священных животных. Иволга, распушившая оперение, силуэтом напоминала чёрную кляксу. Послышалось короткое, плачущее «фиу-фиу-ли». Лин остановился.
Иволга? Живая иволга… В горах не водились эти птицы, они жили в Сламаке. Об этом Лин знал не понаслышке. Каждое утро, когда он ходил к роднику за водой для лошадей хозяина таверны, слышал их печальное пение, так контрастирующее с ярким оперением.
— Чего встал? — спросил Нэлв.
— Ты не слышал?
— Что? Птичка чирикнула?
— Это иволга. Они…
— Отставить разговоры, — перебил Нэлв.
Голос был такой, что Лину и самому показалось, что он сказал глупость. Птица и птица. Не о том думал. Как в подтверждение мысли он споткнулся. Темнота была глубокой, словно бездна, глаза отказывалась видеть. Различить что-то на земле казалось невозможным.
— Не смотри под ноги. Взгляд перед собой и чуть в сторону, — наставнически сказал Нэлв.
Лин последовал совету, и зрение постепенно открыло ему коряги и земляные холмики, где можно было оступиться.
— Спасибо, — отозвался он спустя время.
В мире тьмы сильнее стали другие чувства. Лин ясно слышал разные нотки в речи старшего ученика, они были будто нарисованы масляными красками. И запахи. Аромат мази выветрился, стало пахнуть хвоей, и к ней примешивался едва уловимый аромат жжёной ванили.
Запела иволга, на этот раз мелодичный голос сорвался сначала в свист, затем во что-то похожее на испуганное мяуканье кошки.
— И что же ей не спится? — задумчиво спросил Нэлв.
— Не знаю, эти птицы не поют ночью, — сказал Лин. — Я бы проверил, что там.
Он указал в сторону, где кричала иволга.
— Птицу проверять собрался, а Дариона не проверил, — бросил Нэлв.
Лин почувствовал себя так, будто кто-то пытался снять с груди кожу, как кожуру с картошки. Шелест листьев за спиной звучал, как уничижительный гул толпы.
— Не проверил, — пробормотал он себе под нос.
Нэлв ушёл вперёд, двигаясь туда, где голосила птица. Лин поспешил за старшим учеником, стараясь не споткнуться. Вдруг крики стихли.
— Улетела птичка, — раздражённо сказал Нэлв, затем уставился на одну из чёрных теней деревьев, которые окружали их. Было слышно, как он успокаивает дыхание, замерев. Чудеса Света Дэйи возможны только в отрешённом состоянии. Лин тоже застыл, но вина мешала сосредоточится.
Лин напряг зрение. Судя по очертаниям, они были в разрушенном амфитеатре. Ветер бросил прохладу в лицо, наполненную приторно-сладко ароматом.
— А ты не чувствуешь запах?
— Слушай… — начал Нэлв,
