Грация королевы небес. Лимитированное издание дилогии - Ана Шерри

А если бы таким, как она, аэрофобам перед полетом выдавали по такому Марко, то люди перестали бы бояться летать. Они просто поняли, что и зачем следует, что этот странный звук всего лишь проверка механизма крыла, а разворот самолета обычное явление.

Но впереди еще целый полет, их могут подстерегать неожиданности – турбулентность или что там еще бывает? Но с Марко уже не так страшно.

Самолет поехал чуть быстрее, а Адель отвернулась от окна.

– Скажешь, когда он взлетит? – попросила она, облокотилась на спинку кресла и закрыла глаза. – Этот момент я, пожалуй, пропущу.

Марко сжал ее руку крепче, ощущая, что она вцепилась в подлокотник:

– Сейчас он едет на исполнительный старт. Когда я выруливаю самолет на него, то мне нравится смотреть вперед на длинную полосу. Я торможу и несколько секунд смотрю перед собой, собираюсь с мыслями, откидываю прочь ненужные, перевожу дыхание и настраиваюсь на полет. Так начинается мой взлет, с релаксации и своего рода медитации.

Адель открыла глаза и взглянула на Марко, он задумчиво смотрел в окно. Говорил все это, погрузившись в транс. Боже, какой он красивый мужчина! Когда сидишь так близко, то можно рассмотреть каждую черточку на его лице.

Как будто почувствовав, Марко перевел взгляд темных глаз на нее и внутри что-то сорвалось. Он ощущал, как Гюстав выруливает самолет на взлетную полосу и прибавляет тягу, он слышал, как шумно стали работать двигатели, прижимая всех к спинкам кресел. А он все еще продолжал накрывать своей ладонью руку Адель, только теперь он понял, что гладил пальцами ее кожу. Эти прикосновения расслабляли не только ее, эти точечные касания вводили в транс и его тоже. А ее глаза… Она не отрываясь смотрела на него, хотя наверняка волнение усилилось, потому что самолет покатился быстрее. Скорее всего, ей хотелось закрыть глаза и провалиться в сон, а ему, напротив, хотелось смотреть в них долго. Весь полет. Особенно так близко, как сейчас.

Он сам не понял, как губами коснулся ее губ, а пальцы оказались на ее щеке, ощущая нежность кожи. Губы Адель оказались мягкими и податливыми, что не стало для Марко открытием, он о них думал именно так.

Самолет ускорялся, как ускорялся поцелуй, а когда шасси оторвались от земли, Адель коснулась щеки Марко. Они буквально растворились в поцелуе, как самолет растворялся в облаках. Адель ничего не ощущала, кроме трепета в груди, кроме нежности губ этого мужчины и кроме желания так застыть навсегда.

Марко не хотелось прекращать ее целовать, хотелось растянуть этот момент на вечность, чувствовать вкус ее губ, теплоту прикосновений, нежность, с которой она отвечает на поцелуй.

Боже правый!

Это самый прекрасный взлет за всю его летную карьеру!

Но против воли пришлось отстраниться, потому что какой-то импульс начал сигналить о том, что это неправильно, он женат и не имеет права морочить девушке голову. Но, кажется, из них двоих он морочил больше голову Патриции.

Губы Адель лишились его губ, но Марко все еще был слишком близко, касался щекой ее щеки, и так не хотелось разрывать эту связь. Но, увы…

– Мне не стоило этого делать, – прошептал он, и Адель лишилась его тепла, потому что он отстранился. Она вряд ли узнает, что это далось ему тяжело.

Лишь кивнув, девушка перевела взгляд в окно, наблюдая вблизи густой туман, который и был облаками. Она пропустила весь процесс взлета, а теперь перед ней внизу открывался вид на отдаляющийся город. Он становился все меньше и меньше, самолет накренило, город приблизило, и только сейчас Адель поняла, что не может думать о страхе! Она сидела, смотрела, как Ла Валетта открывается перед ней с высоты полета, самолет кренит, но все мысли были о том, кто сидит с ней рядом и кто так нежно ее целовал. Почему этот поцелуй не может продлиться до самой посадки?

Она оставила Ла Валетту, крен самолета и обернулась к Марко. Он тоже смотрел в ее окно, но как только она взглянула на него, их взгляды встретились.

– Забудем.

Это простое слово далось легко, но в душе стало неуютно. Не этим бы словом она хотела ответить. Увы, с женатым мужчиной можно только так. Хотелось бы задать вопрос о том, как часто он изменяет жене, но слова пропали. Лучше не поднимать больше эту тему и постараться забыть его губы. Хотя этого не случится никогда.

– Да, – кивнул Марко, – не знаю, как это получилось.

Адель снова перевела взгляд в окно, наблюдая, как город скрывается в тумане. Тут же самолет начало немного трясти, надо было начать волноваться, сердце даже застучало чаще. Но причина была не в турбулентности, а в словах Марко. Он жалел, что это произошло. И становилось грустно.

Самолет быстро вырвался из зоны облаков, оставив внизу белый ковер, и стремился к синему небу.

Марко ругал себя все это время, изредка поглядывая на Адель. Но она смотрела в окно и не оборачивалась к нему. Даже пережила легкую болтанку абсолютно спокойно. Делала вид, что не боится. Или уже не испытывает страх? Или ее мысли сейчас заняты далеко не полетом? Так же, как его мысли то и дело возвращаются на пятнадцать минут назад? Если бы Марко предложили исправить эту ситуацию, он бы отказался и ничего бы не изменил.

– Уважаемые дамы и господа, – послышался голос старшей стюардессы, – наш самолет набрал высоту, и мы готовы предложить вам напитки и меню.

Адель тут же перевела взгляд в салон. Она так засмотрелась на тучи, что совсем пропустила из виду саму обстановку бизнес-класса, да еще и на втором этаже. Но опять встретилась со взглядом Марко, и ее щеки тут же обволок румянец. Нет, теперь между ними все изменилось. Теперь в воздухе витали тысячи заряженных частиц, которые проникали в тело и заставляли ее вздрагивать от каждого взгляда этого мужчины.

– Что ты будешь пить? – произнес он, наблюдая, как стюардесса со стюардом выкатывают тележку в салон. – Может, вино?

Адель улыбнулась, а потом засмеялась, вызывая улыбку у Марко. Они оба вспомнили, как она напилась в «Дьюти фри».

– Я никогда тебе не прощу, что оказалась в Брюсселе…

– А разве там было плохо? – Марко перестал смеяться, но улыбка не покинула его лица.

А вот улыбка Адель стала медленно гаснуть, девушка приходила к мысли о том, что ей везде с ним было хорошо! Везде! Даже сейчас, на высоте тридцати тысяч футов!