По вине Аполлона - Мириам Рафтери

– Никто не примет тебя за мужчину даже в этом костюме, – заключил Натаниэль, внимательно меня оглядев, потом взял за руку, отчего сердце у меня встрепенулось, на что я постаралась не обращать внимания, и повел вниз, неся в другой руке зажженную свечку.

Внутри дом пострадал не слишком сильно. Разбитые оконные стекла и посуда, отвалившаяся штукатурка да пара тонких трещин, змеившихся по стене кухни, были, пожалуй, самыми серьезными повреждениями. В открытые окна проникало уже гораздо больше света. Натаниэль задул свечу, и мы вышли в сад. Или, вернее, туда, где когда-то был сад.

Гигантская трещина образовалась футах в двадцати от дома, на том месте, где был розарий. На другой стороне трещины почва опустилась на несколько футов. Все постройки были засыпаны землей, запах свежей земли пропитывал воздух. Кукольный домик, в котором Виктория играла со своими куклами, помещения для слуг, беседка, мастерская Натаниэля – все это лежало в руинах. Лишь каретны сарай уцелел.

– Мой аэроплан! Он наверняка не выдержал землетрясения такой силы. Но модель, чертежи. – Натаниэль бросился к груде обломков, бывших когда-то его мастерской, и принялся растаскивать расколотые и погнутые доски.

Я положила руку ему на плечо.

– Ты их там не найдешь.

– Что-то же должно было остаться, – упрямо проговорил он, отталкивая меня и продолжая рыться в обломках.

Я встала перед ним.

– Ты не найдешь их там, потому что вчера ечером, пока ты помогал Виктории собираться, я унесла их. Они в твоем кабинете.

Он застыл, выронив доску, которую держал в руке. При взгляде на него у меня сжалось сердце. Рубашка и лицо были забрызганы грязью, волосы спутаны, но выглядел он при этом еще более привлекательным, чем всегда.

– Ты обо всем подумала, да?

– Надеюсь, что так. – Я нервно посмотрела на горизонт, где в небо поднимались пока еще не слишком густые клубы дыма, освещенные первыми лучами солнца.

Натаниэль проследил направление моего взгляда,

– Пожар. – Он резко, с присвистом втянул воздух. – Он принесет большие разрушения?

Я приготовилась сообщить ему самое худшее.

– Должно быть, это «ветчинный» пожар. Он возник, как считают, оттого, что кто-то готовил себе завтрак, когда началось землетрясение. Отсюда и название. Будут и другие пожары, десятки пожаров.

– Да, пожарным придется потрудиться.

– Все обстоит гораздо хуже. Дело в том, что во время землетрясения нарушилась система водоснабжения города.

– Боже мой! Это означает, что…

– Весь город сгорит, – увидев потрясение в его глазах, я шагнула вперед, борясь с искушением погладить его по небритой щеке кончиками пальцев. – Центр, китайский квартал, Ноб-Хилл, практически вся та часть, что существует со времен золотой лихорадки, а также большая часть портового района превратится в пепел, – продолжала я. – Но город отстроят заново. Ты увидишь, через несколько лет он станет даже больше, чем раньше.

Натаниэль покачал головой.

– Он никогда не будет прежним.

– Нет, – согласилась я, – не будет. Но иногда перемены бывают к лучшему. – Только не для меня, подумала я, вонзая ногти в ладонь. Мой мир превратился в кошмар, от которого нельзя было избавиться.

– Да, – по его лицу промелькнуло выражение, которому я не сумела дать определение, – я заметил. – Спустя минуту он вытер пот со лба. – Ты уверена, что с моим домом ничего не случится? Что он не пострадает ни от пожара, ни от утечки газа?

– Уверена. Согласно известным мне историческим данным, Пруденс – она была твоей женой, – я чуть не подавилась этим словом, – оставалась в доме все то время, пока в городе бушевали пожары, и с ней ничего не случилось.

В этот момент наше внимание привлек женский крик. Натаниэль схватил меня за руку, мы повернулись и побежали через улицу, обогнув дымящуюся трещину в середине.

– Это Миллисент! – Мейбл, рыдая, бросилась к Натаниэлю. – Она там внизу, но я не могу до нее добраться.

Она указала на нагромождение камней, в самом низу которого был узкий лаз. Выглядела эта каменная «конструкция» довольно неустойчивой.

Натаниэль встал на колени и протиснулся в лаз. Сердце у меня бешено забилось при мысли о том, что все эти камни могут обрушиться на него. Но спустя секунду он вылез назад. Лицо у него было угрюмым.

– Я вижу ее, но не могу до нее дотянуться, – объявил он. – Нам придется разобрать этот завал сверху. Пойду поищу еще мужчин.

Я откашлялась.

– Дай я попробую.

– Это не женское дело. Слишком опасно.

– Я меньше тебя. Думаю, я смогу пролезть.

Прежде чем он успел возразить, я влезла в тоннель и проползла под упавшей балкой, которая, судя по всему, преградила путь Натаниэлю. Надо мной скрипели и скрежетали тонны камней, отчего волосы у меня становились дыбом. Миллисент хныкала, а я медленно продвигалась вперед. Еще чуть-чуть и еще…

Наконец я доползла до нее. Ее рука была согнута под неестественным углом, она невнятно постанывала.

– Успокойтесь, – сказала я. – Мы вытащим вас отсюда.

На лице ее появилось потрясенное выражение, когда она перевела взгляд с моего мужского костюма на мое лицо, но, по крайней мере, она перестала плакать. Я попыталась сдвинуть камни, державшие ее в плену, закрыв глаза и приготовившись к худшему при звуке смещения камней у меня над головой.

– Тейлор, с тобой все в порядке? – донесся снаружи голос Натаниэля.

– Пока да. И с Миллисент тоже.

Скрипя зубами, я тащила и толкала и каким-то образом мне наконец удалось добиться того, что Миллисент смогла распрямиться из своего скрюченного положения и лечь на живот лицом к выходу. Когда я прикоснулась к ее руке, она застонала. Поддерживая ей руку, насколько это было в моих силах, я направляла ее по тоннелю дюйм за дюймом. В какой-то момент земля снова задрожала и на нас посыпалась пыль. Во рту у меня мгновенно пересохло. Это был последний отголосок землетрясения. При моем везении меня вполне могло засыпать, похоронив заживо в этой каменной могиле.

Я не помню запаха лучше, чем запах сырого утреннего воздуха, который я вдохнула, вылезши наружу, хотя к нему и примешивался резкий запах дыма. Натаниэль прижал меня к себе. Мне было слышно, что сердце у него стучит как молот.

– Слава Богу, ты жива, – прерывисто проговорил он. – Никогда больше не пытайся сделать что-нибудь подобное.

– Я не потерплю, чтобы мной командовали, ни ты, ни кто другой, – выпалила я, прежде чем до моего затуманенного сознания дошло, что им движет беспокойство за меня.

Мейбл хлопотала вокруг Миллисент, потом она заметила ковыляющего к нам от своего дома доктора Грили в ночной рубашке с лицом, серым как пепел.

– Миллисент повредила руку, – простонала она. – Вы должны что-то сделать, доктор.