Ва-банк - Анри Шарьер

Я понял, что это уже слишком. И вот, увидев, что я буквально не могу жить вдали от Венесуэлы, что мне не хватает даже достававших меня там ублюдков, Рита решила, что нам лучше вернуться, несмотря на то что мы там все распродали.

Глава пятнадцатая

Креветки и медь

Снова Каракас. Тысяча девятьсот шестьдесят первый год. Шестнадцать лет прошло с тех пор, как я вышел из тюрьмы в Эль-Дорадо. Мы были счастливы, радовались жизни, у нас не было особых проблем. Обстоятельства не позволили мне снова встретиться со своей семьей в Испании, но переписка не затухала, поэтому благодаря письмам мы знали все о жизни друг друга.

Ночной бизнес в Каракасе претерпел сильные изменения. Купить стоящее и доходное заведение, как, например, проданное мной «Гран-кафе», стало невозможно. Во-первых, оно мне было уже не по карману, да к тому же его было просто не найти, не говоря уже о том, чтобы создать самому. Во-вторых, был принят смехотворный закон, который причислял владельцев ресторанов и баров, продавцов спиртных напитков к разряду растлителей общественных нравов. Последнее означало, что правительственные чиновники всех уровней получали возможность всячески эксплуатировать этих лиц. Я больше не хотел влезать в такие дела.

Надо было приниматься за что-то другое. Залежей алмазов я не обнаружил, но зато нашел залежи крупных креветок. И опять в Маракайбо.

Мы поселились в красивой квартире. Я выкупил часть пляжа на побережье и основал компанию «Капитан Чико» – по названию квартала, где находился этот пляж. Единственным акционером компании значился Анри Шарьер. Генеральным директором – Анри Шарьер. Коммерческим директором – Анри Шарьер. Первым заместителем и помощником – Рита.

И вот мы пустились в захватывающее приключение. Я купил восемнадцать рыбачьих лодок. Это были большие баркасы с выносным мотором на пятьдесят лошадиных сил, длина сети составляла двести пятьдесят морских саженей. На каждую лодку приходилось по пять рыбаков. Лодка в комплекте с экипировкой стоила двенадцать с половиной тысяч боливаров. Помножить на восемнадцать – куча денег.

Мы крутились как белки в колесе. Надо было вдохнуть новую жизнь в окрестные рыбацкие деревни, преобразить их быт, избавиться от нищеты, привить вкус к работе, благо она хорошо оплачивалась, разбудить все вокруг от спячки и безразличия. И вскоре мне это удалось, что особенно заметно по рыбацкой деревне Сан-Франциско на берегу озера Маракайбо.

У этих бедняков ничего не было, и мы, не требуя никаких гарантий, предоставляли им лодку и снасти, по одной на каждую команду из пяти человек. Они могли ловить как угодно, их свобода никак не ограничивалась, но с одним лишь условием: они должны были продавать нам весь улов по цене на полболивара ниже рыночной, так как лодки, снасти и все остальное принадлежало мне.

Дело шло, работа кипела, и я отдавался ей полностью. У нас было три машины-холодильника. Они безостановочно разъезжали по пляжу и забирали улов, который привозили наши лодки, да еще прихватывали у других рыбаков, готовых продать и свой.

На озере я построил свайный пирс, на тридцать метров уходящий от берега, да еще большую платформу под навесом. Здесь под командой Риты трудилось от ста двадцати до ста сорока женщин. Они отрезали креветкам головы, потрошили их и хорошенько промывали в ледяной воде. Потом шла сортировка по весу. За единицу веса принимался американский фунт. В зависимости от размера креветок на фунт шло от десяти до пятнадцати моллюсков, от двадцати до двадцати пяти, от двадцати пяти до тридцати. Чем они крупнее, тем дороже. Каждую неделю я получал из Америки так называемый «зеленый лист», где указывался курс креветок, который устанавливался по вторникам. Каждый день в Майами улетал самолет «Дуглас-8» или два самолета «Дуглас-4»; первый брал на борт двадцать четыре тысячи восемьсот фунтов креветок, вторые два – по двенадцать тысяч четыреста фунтов каждый.

Я мог бы заработать уйму денег, если бы однажды не свалял дурака, взяв себе в компаньоны одного янки. Лицо – полная луна. По виду – добрейший человек, даже глуповатый. Он не говорил ни по-испански, ни по-французски, а я не говорил по-английски. Как тут поспоришь или поругаешься?

Этот янки никаких денег в компанию не вложил, но взял напрокат холодильники известной марки, продававшиеся на каждом углу в самом Маракайбо и его пригородах. Они прекрасно подходили для заморозки креветок и лангустов.

Мне приходилось везде поспевать: следить, как идет лов и в каком состоянии лодки, руководить погрузкой в машины дневного улова или кому-то это поручать, напрямую расплачиваться с рыбаками за товар, а следовательно, иметь дело с большими деньгами. Иногда я отправлялся на пляж с тридцатью тысячами боливаров в кармане, а возвращался домой без единого сантима.

Все было хорошо отлажено и организовано, но ничего не делалось само собой. Я постоянно воевал как со своими рыбаками, так и с пиратами-перекупщиками.

Рыбаки от природы народ честный. Они стали работать, привлеченные заработком. Но свой заработок они расходовали не совсем по делу, продолжая жить в более чем скромных условиях. Может, это и разумно, но я не замечал у них никакой потребности обустроить свой дом, обзавестись мебелью, иметь настоящую кухню, настоящую спальню. Мне приходилось им объяснять, страстно доказывать необходимость таких преобразований, но они оставались глухи к моим доводам, по-прежнему проявляя безразличие, с которым я ничего не мог поделать. Очень жаль, но это мне не мешало быть крестным отцом многих детей!

С пиратами-перекупщиками дело обстояло хуже. Я уже упоминал о своей договоренности с рыбаками, согласно которой за пользование моими лодками и снастями они должны были продавать мне улов по цене ниже рыночной на полболивара за кило. И это было справедливо. Пираты-перекупщики ничем не рисковали. У них не было лодок, от силы одна машина-рефрижератор, вот и все. Они крутились по побережью, и им было неважно, у кого покупать креветки. Положим, лодка привезла восемьсот килограммов креветок. По полболивара в гору за кило – получаем четыреста боливаров разницы. Делим на пятерых – и вот тебе восемьдесят боливаров на нос сверх того, что установлено мной. Есть разница между тем, что даю я и что дают «пираты»? Надо быть святым, чтобы не поддаться искушению! Поэтому, как только моим рыбакам подворачивался такой случай, они тут же принимали предложение «пиратов». Вот и приходилось мне денно и нощно защищать свои интересы, но такая борьба была мне по нутру, и я радовался напряженной жизни.

Когда мы отправляли креветки в Соединенные Штаты, расчет производился по аккредитиву после представления погрузочных документов в банк вместе с сертификатом качества продукции и ее надлежащего замораживания. Банк оплачивал восемьдесят пять процентов от общей стоимости груза, остальные пятнадцать процентов погашались через семьдесят два часа по уведомлению из Майами в Маракайбо о том, что груз прибыл и принят после соответствующей проверки.

Бывало, что по субботам, когда мы отправляли два самолета с креветками, мой партнер улетал на одном из них и сопровождал груз. По таким дням поставка для отправителя стоила дороже на пятьсот долларов, а перевалочные базы в Майами по субботам не работали. Поэтому нужно быть на месте, чтобы организовать разгрузку самолетов специальными бригадами, которые тут же перегружали товар в трейлеры и отвозили на перерабатывающие фабрики в Майами, Тампу или Джексонвилл. Банки по субботам тоже не работали, поэтому никакого тебе аккредитива, никакой страховки груза. Но по понедельникам с утра продукция стоила дороже на десять-пятнадцать процентов. На такой операции можно было заработать.

Все шло как по маслу, и я не мог нарадоваться на своего партнера за его превосходные субботние операции. Но так продолжалось до поры до времени. Однажды он улетел и больше не вернулся.

Как назло, это случилось как раз в тот период, когда креветки в озере ловятся плохо. Мне пришлось нанять большое рыболовецкое судно в порту Пунто-Фихо и отправиться на острова Лос-Рокес за лангустами в надежде взять богатый улов. Вернулся я нагруженный доверху первоклассным продуктом. На месте провел разделку, отделив головы и оставив только хвосты. Великолепный товар – только хвосты от кило двести до кило триста. Лучше не бывает.

И вот в один прекрасный субботний день два самолета «Дуглас-8», загруженные хвостами лангустов, взлетели с луноликим святошей на борту и растаяли в облаках. Разумеется, перевозку и все остальное оплачивал я.

В понедельник – нет вестей. Во вторник – то же самое. Я отправился в банк – из Майами ничего не слышно. Не хотелось в это верить, но я уже знал, что остался в дураках. Поскольку аккредитивами ведал мой партнер, а из-за субботы груз ушел незастрахованным, он по прибытии на место все продал и был таков со всей «капустой».