Эра Адмирала Фишера. Политическая биография реформатора британского флота - Д. Лихарев

Немецкий адмирал полагал, что если Германии удастся создать мощное сбалансированное соединение линейных кораблей в Северном море, они составят серьезную угрозу морскому господству Англии, особенно если учесть разбросанность соединений британского флота по отделенным морским театрам. Когда в 1897—1898 гг., Тирпиц выступил инициатором принятия Закона о флоте, Великобритания обладала 38 эскадренными броненосцами 1-го класса и 34 броненосными крейсерами, а Германия, соответственно, только 7 и 2. Но и после выполнения новой морской программы 1898 г. будущему германскому флоту, ядро которого должны были составить 19 новейших эскадренных броненосцев, едва ли хватило бы сил, чтобы вырвать трезубец Нептуна из рук «владычицы морей» 9. Однако замыслы Тирпица носили долговременный характер. Воспользовавшись международной ситуацией и англофобией шовинистических кругов Германии, подогретых событиями англо-бурской войны, статс-секретарь военно-морского ведомства добился в 1900 г., от рейхстага согласия на двойное увеличение числа линейных кораблей по сравнению с законом 1898 г., т. е. до 38 броненосцев 10.

Тирпиц и руководимое им военно-морское ведомство уделяли большое внимание подготовке офицерских кадров флота. Если до 1897 г. в Германии было всего около 250 морских офицеров, то к началу первой мировой войны их число возросло до 2500. Хотя по сравнению с офицерским корпусом германской сухопутной армии, насчитывавшим 30 тыс. человек, морских офицеров было относительно немного, они играли в вильгельмовской Германии особую роль. К 1907 г. более 85% курсантов военно-морских училищ являлись выходцами с территории, расположенной севернее линии Майнц — Кобург. У прусского дворянства не было традиций морской службы. Большинство немецких дворян по своему воспитанию и мировоззрению не подходили для таких профессий, как, скажем, военно-морской инженер. Подавляющее большинство немецких морских офицеров принадлежали к «третьему сословию». Процент кадетов дворянского происхождения колебался весьма незначительно: в 1895 г. они составляли 14%, в 1902—13%, в 1905—14%. Многие известные адмиралы и флотоводцы кайзеровского рейха — Кнорр, Кестер, Хольман, Мюллер, Тирпиц, Ингеноль, Поль, Шредер, Капелле, Хиппер —

получили дворянство только после долгих лет службы 11.

Таким образом, прогресс германской морской мощи на рубеже веков был налицо. Однако каковы бы ни были стратегические достоинства «теории риска» фон Тирпица, у нее было одно весьма существенное слабое место. Морская мощь не создается в один день, она требует длительного периода кропотливого созидания. В связи с этим возникает вопрос: могли ли колоссальные усилия Германии по созданию военно-морского флота, остаться незамеченными. Англией, и могла ли Британия остаться пассивным созерцателем перед лицом растущей угрозы?

Впрочем, Тирпиц прекрасно отдавал себе отчет о грозящей опасности. Гросс-адмирал вполне допускал возможность превентивного удара со стороны британских военно-морских сил с тем, чтобы без объявления войны уничтожить еще недостаточно сильный германский флот. Тирницу, как и многим его современникам, принадлежавшим к поколению европейцев, воспитанных на идеях социал-дарвинизма, мысль о превентивном ударе вовсе не казалась чем-то диким или несовместимым с моральными нормами цивилизованного общества.

В связи с вышеизложенным, любопытно отметить, что нападение японского флота на русскую эскадру в Порт-Артуре без объявления войны не вызвало в Англии ни осуждения, ни особого удивления. «Возмущение, которое, как говорят, охватило Петербург, в связи с нападением Японии, без формального объявления войны, является любопытной иллюстрацией того, как прочно укоренились традиционные представления в умах общественности...— вещала «Дэйли Трэфик». — Фактически объявление войны так же устарело, как, например, посылка средневекового герольда с известием о начале враждебных действий» 12.

Фишер выразил свое мнение по поводу действий адмирала Того в письме к Уильяму Мэю: «Чтение о восьми атаках Того на Порт-Артур заставило меня расхохотаться! С чего! Если бы у него были подводные лодки, достаточно было одной единственной атаки. Весь русский флот был бы пойман, как крысы в мышеловке и полностью уничтожен. ...Не предпринимать нападение первым! Да если наш адмирал на Средиземном море стоит той соли, которой он пропитался, он отбуксирует свои подлодки со скоростью 18 узлов от Мальты к Тулону, запустит их в Тулон (как хорьков на кроликов) прежде чем война будет объявлена; точно так же, как японцы действовали на глазах у русских офицеров, знавших, что война вот-вот начнется! На войне все дозволено! Бить в живот или еще куда! Лучшим объявлением, войны будет потопление вражеского флота! Это первое, что нужно знать о войне!» 13.

Поначалу германские морские программы 1898 и 1900 гг. не вызвали особой тревоги в британском Адмиралтействе 14. Однако к 1902 г. благодушие начало быстро улетучиваться. Из официальных лиц одним из первых забил тревогу X. О. Арнольд-Форстер — парламентский и финансовый секретарь Адмиралтейства. Летом 1902 г. Арнольд-Форстер посетил главные базы германского флота Киль и Вильгельмсгафен и то, что он там увидел, произвело на него большое впечатление. По возвращении на родину Арнольд-Форстер представил кабинету министров меморандум, утверждая, что Германия должна рассматриваться как потенциальный противник. Для того, чтобы встретить возможную опасность во всеоружии, он предлагал начать сооружение военно-морской базы на восточном побережье Англии, усилить Отечественный флот и пересмотреть военные планы с поправкой на Германию.

Фишер полностью поддержал опасения своего гражданского коллеги и даже написал письмо Арнольду Уайту с просьбой выступить в прессе о германской угрозе и намекнуть на желательность сближения с Францией 15. В октябре того же года Селборн и правительственный кабинет, изучив имеющуюся в их распоряжении информацию, пришли к выводу, что германские военно-морские программы, не в пример русским или французским, выполняются быстро и пунктуально, и планируют их, скорее всего, имея в виду Англию. Морской министр не преминул указать, что военно-морской бюджет Великобритании в связи с этими фактами следует увеличить на 3 млн. ф. ст. 16.

В течение последующих двух лет тревога в Англии по поводу растущей германской морской мощи продолжала увеличиваться. Произносились многочисленные речи, писались статьи и памфлеты, предупреждавшие о грядущем «германском вызове». Известный военно-морской обозреватель Арчибальд Хэрд, ставший позднее редактором авторитетного «Брассейз Нейвал Эннъюал», начал с этого времени специализироваться на «германском вопросе», не уставая напоминать своим читателям; «Германия обещает стать самым серьезным нашим соперником на морях» 17. Некоторые публикации были даже паническими: «В то время как морская мощь в руках Британии не может представлять угрозы, в руках Германии она превратится в страшную угрозу миру, тем более, что история новейшей германской политики это история агрессии, стремление к расширению своих границ и захвату чужих колоний любой ценой» 18.