Никола и его друзья - Жан Семпе

— Именно это нам и приятно, — сказал мсье Мушбум. — Провести вечер в семейном доме — это чудесно! Особенно для меня: я вынужден ходить на все банкеты с их неминуемым омаром под майонезом и прочим.

Все засмеялись, а потом госпожа Мушбум сказала, что она не может себе простить, что они причинили столько хлопот маме, у которой вообще, должно быть, и так много дел по дому! Но мама ответила, что нет, что для нее это удовольствие и что ей помогала прислуга.

— Вам повезло, — сказала мадам Мушбум. — У меня плохо с прислугой! Просто у меня в доме они не задерживаются.

— О! Наша — настоящее сокровище, — сказала мама. — Она у нас уже давно, и что самое важное — обожает ребенка.

А потом тетя в черном платье и белом фартуке вошла и сказала:

— Мадам, стол накрыт.

Я очень удивился, что мама тоже не ест с остальными.

— Ну хорошо! Никола, иди ложись спать, — сказал папа.

Тогда я попрощался за руку с мадам Мушбум и сказал ей:

— До свидания, мадам!

Потом с мсье Мушбумом:

— До свидания, мсье!

И с тетей в черном платье и белом фартуке:

— До свидания, мадам!

И пошел спать.

Вещевая лотерея

Сегодня в конце урока учительница нам сказала, что школа организует вещевую лотерею, и она объяснила Клотеру, что вещевая лотерея похожа на обычную. У людей есть билеты с номерами, номера вытягивают по жребию, как и во всякой лотерее, номер, на который выпадает жребий, выигрывает приз, а в нашей лотерее приз — это мопед.

Еще учительница сказала, что деньги, собранные от продажи билетов, пойдут на устройство площадки, где дети нашего квартала смогут заниматься спортом. Как раз это мы не очень хорошо поняли, потому что у нас ведь есть пустырь, где мы занимаемся всяким спортом, а потом, там стоит старая машина, правда, без колес, но мы очень любим в ней играть! Интересно, поставят машину на новой спортивной площадке? Но вот что здорово в этой вещевой лотерее: учительница вынула из своего стола кучу маленьких книжечек и сказала:

— Дети, вы будете продавать лотерейные билеты. Я дам каждому из вас по книжечке, в ней пятьдесят билетов. Билет стоит один франк. Вы продадите эти билеты родителям, или вашим друзьям, или даже — а почему бы и нет — просто людям, которых можете встретить на улице, или вашим соседям. Вы не только получите удовлетворение от работы во имя общего блага, но и проявите немало мужества, чтобы преодолеть свою застенчивость.

И учительница объяснила Клотеру, что такое общее благо, а потом дала каждому по книжечке лотерейных билетов. Нам было очень интересно!

После уроков все собрались на тротуаре у школы. У каждого была книжечка лотерейных билетов с номерами, и Жоффруа сказал, что он продаст сразу все билеты своему папе, он у него очень богатый.

— Ну да, — сказал Руфус, — разве это игра? Игра — это когда продаешь билеты людям, которых не знаешь. Вот что интересно!

— А я, — сказал Альцест, — я продам свои билеты хозяину колбасного магазина. Мы у него очень хорошие покупатели, он мне не откажет.

Но мы все думали, как Жоффруа, что лучше всего продать билеты своим папам. А Руфус не согласился, он подошел к какому-то прохожему, но тот даже не остановился. И мы все пошли домой, кроме Клотера. Ему пришлось вернуться в школу, потому что он забыл в парте книжечку с лотерейными билетами.

Я бегом ворвался в дом с книжечкой в руке.

— Мама! Мама! — закричал я. — Папа дома?

— Я что, требую слишком многого, когда говорю, чтобы ты входил в дом как культурный человек? — спросила мама. — Нет, папа пока не пришел. Чего ты от него хочешь? Ты что, опять сделал какую-нибудь глупость?

— Нет, это потому, что он купит у меня билеты, чтобы для нас устроили площадку, где мы сможем заниматься разным спортом, мы все, ребята нашего квартала. И может быть, они поставят туда машину, а выигрыш — мопед. Это вещевая лотерея, — объяснил я маме.

Мама удивленно посмотрела на меня и потом сказала:

— Никола, я ничего не поняла из твоего рассказа. Ты решишь этот вопрос с твоим отцом, когда он вернется. А пока иди к себе в комнату делать уроки.

Я пошел в свою комнату, потому что мне нравится слушаться маму, и я знаю, что она всегда радуется, когда я не упрямлюсь.

А потом я услышал, как в дом вошел папа, и бегом спустился вниз с книжечкой лотерейных билетов в руке.

— Папа! Папа! — закричал я. — Надо, чтобы ты купил у меня билеты! Это вещевая лотерея, и они поставят машину на площадку, и мы сможем там заниматься спортом!

— Не знаю, что с ним, — сказала мама. — Я думаю, в школе организовали вещевую лотерею, и он хочет продать тебе билеты.

Папа засмеялся и погладил меня по голове.

— Вещевая лотерея! Это интересно! — сказал он.

— Когда я учился в школе, у нас их часто устраивали. Был даже конкурс — кто продаст больше всех билетов, и я всегда его без труда выигрывал. Надо сказать, что я был не из робких и никогда не примирялся с отказом. Ну что же, дружок, сколько стоят твои билеты?

— Один франк, — ответил я. — А так как всего пятьдесят билетов, то я сосчитал — это пятьдесят франков.

И я протянул книжечку папе, но папа ее не взял.

— В мое время это было дешевле, — сказал он. — Ну что же, ладно, дай мне один билет.

— Ну нет, — ответил я. — Не один билет, а всю книжечку. Жоффруа нам сказал, что его папа купит всю книжечку, и мы все договорились сделать то же самое!

— Меня не интересует, что делает отец твоего друга Жоффруа! — ответил папа. — Я покупаю у тебя один билет, а если ты не хочешь, тогда совсем ни одного! Вот так.

— Ну, пап! Мне обидно! — крикнул я. — Если другие отцы покупают книжечку, почему ты не можешь ее купить?

И я заплакал. Папа ужасно рассердился, и мама прибежала из кухни.

— Что опять случилось? — спросила мама.

— Речь идет вот о чем, — ответил папа. — Мне непонятно, почему мальчишек заставляют заниматься таким делом! Я не за тем отдал своего сына в школу, чтобы его превратили в торговца или попрошайку! И потом, послушай, я не знаю, так ли уж законны эти лотереи! Мне очень хочется позвонить директору школы!

— А мне хотелось бы немного покоя, — сказала мама.

— Но ты, — захныкал я, — ты же сам мне сказал, что продавал билеты вещевой лотереи и что у тебя это здорово получалось! Почему я никогда не могу делать то, что делают другие?

Папа потер лоб, сел, притянул меня к своим коленям и сказал:

— Ну, конечно, Никола, но тогда все было по-другому. От нас требовали инициативу, умение самостоятельно выйти из положения, вот так-то. Это была хорошая тренировка, которая нас готовила к трудной жизненной борьбе. Нам так просто не говорили: продайте это вашему папе!

— Но Руфус попробовал продать билеты на улице какому-то незнакомому человеку, а тот даже не остановился! — сказал я.

— Да кто велит тебе обращаться к людям, которых ты не знаешь? — спросил папа. — Почему бы тебе не обратиться к нашему соседу Бельдюру?

— Я боюсь, — ответил я.

— Ну ладно. Я пойду с тобой, — сказал папа и усмехнулся. — Я покажу тебе, как ведут дела. Не забудь книжечку с билетами.

— Только не задерживайтесь, — сказала мама, — ужин будет скоро готов.

Мы позвонили к мсье Бельдюру, и он сам открыл нам дверь.

— Вот это сюрприз! — сказал мсье Бельдюр. — Да это же Никола и… как его!..

— Я пришел продать вам книжечку лотерейных билетов для того, чтобы устроить нам площадку, где мы будем заниматься спортом. И книжечка стоит пятьдесят франков, — очень быстро проговорил я.

— Что-то я не пойму, — сказал мсье Бельдюр.

— Да что с тобой, Бельдюр? — спросил папа. — В тебе говорит твоя обычная скупость или ты остался без гроша?

— Скажи-ка, как тебя там… — ответил мсье Бельдюр, — это что, новый способ выпрашивать у людей деньги?

— Надо быть таким, как ты, Бельдюр, чтобы отказать ребенку в удовольствии! — крикнул папа.

— Я не отказываюсь доставить ребенку удовольствие, — ответил мсье Бельдюр. — Я только отказываюсь поощрять его на том опасном пути, на который его толкают безответственные родители. Кстати, почему ты сам не купишь у него эту книжечку?

— Воспитание моего ребенка касается только меня лично, — сказал папа, — и я не даю тебе права судить о том, чего ты до конца все равно не поймешь! А потом, видишь ли, мнение скупердяя для меня…

— Того самого скупердяя, — сказал мсье Бельдюр, — у которого ты одалживаешь косилку для газона всякий раз, как она тебе нужна.

— Можешь ее оставить у себя, твою отвратительную косилку! — крикнул папа.

И они начали толкать друг друга. Тут прибежала мадам Бельдюр, жена мсье Бельдюра.

— Что здесь происходит? — спросила она.

И тут я заплакал и рассказал ей историю с лотереей и спортивной площадкой и сказал, что никто не хочет покупать у меня билеты, что мне очень обидно и что я лучше умру.