Собрание сочинений в 12 т. Т. 3 - Верн Жюль Габриэль

- Фок на гитовы! - скомандовал Джон Манглс. - Спустить марсель и кливера!

Матросы кинулись выполнять приказание. Фалы ослабили, гитовы подтянули, и кливера были спущены с таким грохотом, что заглушили даже рев бури, и «Дункан», изрыгавший клубы черного дыма, судорожно пенил воду винтом, лопасти которого порой вздымались над водой.

Гленарван, майор, Паганель, Роберт с восхищением, смешанным с ужасом, наблюдали эту борьбу «Дункана» с волнами. Крепко уцепившись за планки фальшборта и не будучи в состоянии обменяться ни единым словом, они следили за стаями буревестников, зловещих птиц, носившихся в воздухе, словно тешась неистовством бури.

Вдруг пронзительный свист заглушил рев бури. Это со страшной силой вырвался пар, но не через пароотводную трубу, а из предохранительных клапанов котла. Резко прозвучал тревожный свисток. Яхту сильно накренило, и Вильсон, стоявший у штурвала, был сбит с ног внезапным ударом румпеля. Никем не управляемый «Дункан» пошел поперек волны.

- Что случилось? - крикнул Джон Манглс, бросаясь на мостик.

- Судно ложится на бок, - ответил Том Остин.

- Руль сломался?

- К машине, к машине! - послышался голос механика.

Джон помчался по трапу. Все машинное отделение было заполнено густым паром. Поршни цилиндров бездействовали. Шатуны не вращали гребного вала. Механик, видя полную аварию машины и боясь взрыва котлов, выпустил из них пар через пароотводную трубу.

- В чем дело? - спросил капитан.

- Винт испортился, то ли погнулся, то ли задет за что-то, - ответил механик. - Он перестал вращаться.

- А разве невозможно его очистить?

- Невозможно.

Не время было думать о починке, факт был налицо: винт не работал, и пар поэтому вырывался через предохранительные клапаны. Джону пришлось снова прибегнуть к помощи парусов и превратить ветер, который был его наиболее грозным противником, в союзника.

Он поднялся на палубу, в двух словах изложил лорду Гленарвану положение дел и стал настаивать, чтобы он вместе с остальными пассажирами спустился в кают-компанию. Гленарван хотел остаться на палубе.

- Нет, сэр, - решительным тоном заявил Джон Манглс, - на палубе должен остаться я с моей командой. Уходите. Палубу может залить волна, и вас беспощадно смоет.

- Но мы можем быть полезны…

- Уходите, уходите, сэр, так нужно! Сейчас я хозяин судна. Уходите, я требую этого!

Очевидно, положение было критическим, если Джон Манглс мог так повелительно говорить с Гленарваном. Тот понял, что ему надлежит подать пример послушания. Он покинул палубу, за ним последовали его трое спутников, и все присоединились к пассажиркам, тревожно ожидавшим в кают-компании развязки борьбы со стихиями.

- А мой Джон - человек энергичный, - проговорил, входя в кают-компанию, Гленарван.

- Да, - отозвался Паганель. - Он напоминает мне того боцмана в драме вашего великого Шекспира «Буря», который кричит королю, находящемуся на его корабле: «Вон отсюда! Молчите! Ступайте в каюту! Если вы не в силах усмирить стихии, то замолчите! Прочь с дороги, говорю вам!»

Тем временем Джон Манглс, не теряя ни секунды, пытался вывести судно из того опасного положения, в которое его поставила порча винта. Он решил лечь в дрейф, чтобы как можно меньше уклониться от курса. Следовало сохранить хоть некоторые паруса и повернуть судно в направлении бушевавшего ветра. Поставили марсель, взяв на нем риф, подняли нечто вроде фок-стакселя на грот-мачте, и «Дункан» стал носом к ветру.

Яхта, отличавшаяся блестящими мореходными качествами, описала дугу, как скаковая лошадь, которой всадили шпоры в бока, и повернулась крамболом к ветру. Но выдержат ли паруса? Правда, они были сделаны из лучшей шотландской парусины, но какая ткань сможет сопротивляться такому чудовищному напору!

Избранный капитаном маневр давал яхте то преимущество, что она подставляла теперь волнам свои наиболее прочные части и держалась нужного направления. Однако ей грозила опасность попасть в огромный провал, зиявший между валами, и уже больше не всплыть. Но у капитана не было выбора, и он решил дрейфовать до тех пор, пока будут целы мачты и паруса. Команда находилась у него на глазах, готовая ежеминутно броситься туда, где она была необходима.

Джон Манглс, привязав себя к вантам, наблюдал за разъяренным океаном.

В таком положении прошла ночь. Все надеялись, что буря стихнет к рассвету. Напрасная надежда! Около восьми часов утра ветер еще усилился: теперь скорость его достигла восемнадцати туазов в секунду. Это был ураган.

Джон Манглс молчал, но втайне трепетал за судно и за пассажиров. «Дункан» получил ужасающий крен. Его пиллерсы трещали, и порой оконечность фока-реи касалась гребня волн. Был момент, когда вся команда «Дункана» думала, что яхта не поднимется. Матросы с топорами в руках уже бросились рубить ванты грот-мачты, как вдруг паруса сорвались с мачт и улетели, словно гигантские альбатросы. «Дункан» выпрямился, но, лишенный опоры, плыл вслепую, его стало так сильно качать, что мачты каждую минуту грозили рухнуть. Яхта не в состоянии была долго выдержать подобную качку; мачты расшатывались, борты давали трещины, швы расходились, казалось, сквозь них вот-вот хлынут волны.

Джону Манглсу оставалось одно: установить фор-стеньги-стаксель и идти по ветру. На это потребовалось несколько часов усилий: двадцать раз приходилось начинать уже почти законченную работу. Лишь к трем часам пополудни удалось закрепить парус на штаге фок-мачты, и он надулся.

«Дункан» сразу помчался, подгоняемый дующим в корму ветром. Буря несла яхту к северо-востоку. Следовало во что бы то ни стало сохранить наибольшую скорость, ибо лишь от этого зависело ее спасение. Порой, опережая волны, катившиеся в том же направлении, «Дункан» разрезал их своим заостренным носом, зарываясь в них, подобно огромному киту, и волны перекатывались через палубу. Порой яхта плыла столь же быстро, как волны, тогда руль переставал действовать и яхта начинала метаться из стороны в сторону, рискуя стать поперек волн. Наконец, было и так, что ураган гнал волны быстрее «Дункана», тогда они перехлестывали через корму, перекатываясь через всю палубу.

В этом жутком положении, то надеясь, то отчаиваясь, провели путешественники весь день 15 декабря и всю ночь на 16-е. Джон Манглс ни на минуту не покидал своего поста и ничего не ел. Хотя его мучила страшная тревога, лицо его сохраняло бесстрастное выражение. Он напряженно вглядывался вглубь туманов, скопившихся на севере горизонта.

И в самом деле, молодой капитан имел основание опасаться худшего. «Дункан», отброшенный ураганом в сторону от своего пути, несся к австралийскому берегу с бешеной скоростью. Джон Манглс инстинктивно чувствовал, что его яхту несет какое-то необыкновенно быстрое течение. Каждую минуту он опасался того, что яхта налетит на подводные скалы и разобьется вдребезги. По расчетам молодого капитана берег должен был находиться в каких-нибудь двенадцати милях под ветром, а суша - это крушение, эго - гибель судна. Во сто крат лучше было бы находиться в открытом океане, с яростью которого судно могло бы бороться, хотя бы уступая ей; но когда буря бросает судно на берег, оно гибнет.

Джон Манглс пошел к лорду Гленарвану и поговорил с ним наедине. Он ничего не скрыл от него, хладнокровно, как истый моряк, описал положение и в заключение предупредил Гленарвана, что, возможно, придется выброситься на берег.

- Чтобы попытаться, если это будет возможно, спасти пассажиров, - закончил он.

- Хорошо, Джон, - ответил Гленарван.

- А леди Элен? А мисс Грант?

- Я предупрежу их в самую последнюю минуту, когда уже исчезнет всякая надежда на спасение. Уведомьте меня.

- Я уведомлю вас, сэр.

Гленарван вернулся к пассажиркам. Обе они, хотя и не представляли себе, как велика опасность, все же догадывались о ней. Они проявляли большое мужество, не уступавшее мужеству их спутников. Паганель излагал Роберту теории о направлении воздушных течений, проводя интересные сравнения между бурями, циклонами и ураганами. Майор ждал конца с фатализмом мусульманина.