Украденная субмарина. К-129 - Михаил Вознесенский

Имея длину в восемь метров, эта реактивная ракета была способна с высокой прицельной точностью поражать бомбардировщики противника на высоте до 15 км и обрушивать на них 300 кг взрывчатки. Для нее не имели значения время суток, облачность, мороз или туман. Уж если мы смогли позднее осилить месячную программу производства 900 тяжелых наступательных ракет, то, вне всякого сомнения, смогли бы наладить ежемесячный выпуск нескольких тысяч этих небольших и более дешевых ракет. Я и сегодня полагаю, что ракеты в комбинации с реактивными истребителями могли бы с начала 1944 г. сорвать воздушное наступление западных союзников с воздуха на нашу промышленность. Вместо этого огромные средства были затрачены на разработку и производство ракет дальнего действия, которые, когда осенью 1944 г. наконец дошло дело до их боевого применения, обнаружили себя как почти полная неудача. Наш самый дорогой проект оказался и самым бессмысленным. Предмет нашей гордости, какое-то время и мне особенно импонировавший вид вооружения, обернулся всего лишь растратой сил и средств. Помимо всего прочего, он явился одной из причин того, что мы проиграли и оборонительную воздушную войну».

Немцы так и не успели применить «Вассерфаль» в бою. Но от ее корня — скопированного двигателя Ф-300 — произошли три типа первых советских ракет: противовоздушных, сухопутных и морских.

Королев противился этой ракете. Ему не понравилось горючее и окислитель, названные немцами «сальбай» и «визоль». Они были чрезвычайно токсичны: достаточно было раз глотнуть их паров, чтобы в лучшем случае остаться калекой. К тому же при соединении агрессивные жидкости самовоспламенялись. Это облегчало зажигание при старте, но создавало массу других взрывчатых проблем. Гитлеровский министр в своих записках был не до конца искренним, и «Вассерфаль» был сыроват по части окислителя — четырехокиси азотной кислоты. Нестойкое соединение быстро распадалось. Поддерживать ракету в боевом состоянии длительное время было невозможно. Найденная химическая формула стабилизирующих присадок стала одним из наиболее строго охраняемых военных секретов СССР того времени. От греха подальше Королев все-таки заменил немецкое горючее на керосин. Поэтому нельзя говорить, что «пехотная» ракета Р-11 совсем уж копия «Вассерфаль». Советская версия несколько потолстела, лишилась второй пары стабилизаторов и стала вдвое длиннее.

Первый испытательный полет был сделан 18 апреля 1953 г. Проблем возникла масса: низкокачественный керосин упорно не желал загораться, баки текли. Однако игра стоила свеч. Новая ракета по сравнению с Р-1 — ненавистной для Королева ФАУ-2, которую его заставили копировать, — имела в 2,5 раза меньшую стартовую массу при той же дальности полета. Родился новый класс оружия поля боя — оперативно-тактическая ракета сухопутных войск. Ее длина 10,5 м уже позволяла вписаться в размеры новой субмарины океанского плавания, которая к тому времени уже завершалась постройкой. Звезды, наконец, сошлись.

Сергей Королев согласился не сразу и не вдруг. Он долго колебался, уточнял детали, и, смею предположить, даже пытался уклониться от назойливых моряков. Понятно, что ракета должна стартовать из своего хранилища-шахты, которая, в сущности, обычная труба. Как поведет себя ракета, окруженная пламенем собственного выхлопа? П. Марута настаивал, что огненное соседство — дело одной-двух секунд. С. Королев пообещал проверить, и в следующий приход «осчастливил» кавторанга известием: ракета, к сожалению, в трубе сгорела…

— Почему же она не вылетела наружу? — удивился расстроенный офицер Четвертого управления ВМФ.

— А мы ее в трубе закрепили — ответил Главный конструктор.

П. Марута высказал Сергею Павловичу в лицо все, что думал по этому поводу. С. Королев ответил в свойственной ему манере. К его чести, объяснение на повышенных тонах не испортило их дальнейшего сотрудничества. Возможно, Королева смягчил искренний напор военный моряков, которые, как пишет очевидец тех событий А. Запольский, «пришли не с пустыми руками». Они приглашали Королева в Ленинград, где показали ему некоторые не названные до сего дня макеты и модели на своем полигоне. Макет, в общем-то, можно и в кабинете показать. А коль скоро Упомянут полигон, можно предположить, что у моряков на тот момент кое-что уже было способно летать…

В общем, процесс взаимного «обнюхивания» шел довольно долго — примерно год. В результате С.П. Королев написал в «инстанцию» памятную записку. Видимо, этот меморандум и позволил позднейшим исследователям королевского научного наследия сделать вывод о первородной инициативе главного конструктора. Без этого письма морских офицеров просто никто не хотел слушать. Статус государственной программы (и, естественно, Финансирование) могло дать только постановление правительства, выпуск которого без доброй воли конструктора был невозможен. К тому же активность флотских товарищей вызывала неоднозначную реакцию в Министерстве ВМФ. А. Запольский изобразил следующую атмосферу тех лет: инициативе «не спешили зажечь «зеленый», в лучшем случае неопределенно горел «желтый». Намек достаточно прозрачный. Возвращенный Сталиным из опалы министр Н.Г. Кузнецов с новым жаром боролся за свою Давнюю идею, и первым был заинтересован, чтобы под форштевнем его будущих авианосцев не суетились какие-то невнятные «реактивные» подлодки — на слово «ракета» в бюрократическом обороте тех лет было наложено безусловное «табу».

Однако что же все-таки показали Королеву на полигоне 28-го НИИ вооружения ВМФ?

Этой организации был открыт самый широкий доступ к архивам «Кригсмарине» в Берлине, в других городах Германии, а также на польских верфях. Офицеры института вскоре выяснили, что у немцы предпринимали попытки установить «Вундер-ваффе» на своих «U-boot». Самолет-снаряд Фау-1 был даже передан Японии для удара по Сан-Франциско, но к 1944 г японцам было уже не до берегов солнечной Калифорнии.

Но гораздо интереснее оказался проект «Лафференц». В конце 1944 г. в Балтийском море начались предварительные испытания пусков Фау-2. Ракета в специальном контейнере транспортируется подводной лодкой под водой на выбранную у побережья противника позицию. Предполагалось, что подводная лодка сможет буксировать под водой от одного до трех контейнеров и будет заправляться дизельным топливом, транспортируемым в них: контейнер является хранителем топлива и для ракеты. Контейнер представлял трубу водоизмещением 500 т, длиною около 30 м и диаметром 2,5 м, закрытую герметичной крышкой.

Прибыв на место старта (300 км от берегов Северной Англии или США), команда подводной лодки переводит контейнер из горизонтального в вертикальное положение (путем заполнения водой балластных цистерн). В контейнер перебираются два моряка и начинают предстартовую подготовку. Главным образом она заключается в заправке ракеты. Это довольно длительная процедура, не менее полутора-двух часов, в течение которой лодка должна была подвергаться всем опасностям нахождения на поверхности. Со спиртом проблем нет, а вот окислитель — 6 т жидкого кислорода — хранился в большом сосуде Дьюара, а контейнер был снабжен дренажной системой. Аналогичная емкость предназначалась для третьего реагента — пергидроля. Перекись водорода вращала турбонасосы топлива и окислителя. Ей тоже нужен постоянный отвод испарений. Старт производился по кабелю изнутри субмарины. Хранилище было оборудовано специальными контрольными устройствами и измерительными приборами, оснащено комплектом запасных частей. Электроэнергией плавучее хранилище снабжалось с подводной лодки, которая находилась поблизости. Обслуживающий персонал незадолго до старта покидал хранилище и возвращался на подводную лодку. Старт управлялся по кабелю изнутри субмарины. Ракета двигалась по направляющим, а истекающие газы отводились по специальным путям.

Согласно протоколу совещания в Пенемюнде 9 декабря 1944 г., на судоверфи «Вулкан» в Штеттине планировалось построить три стартовые платформы. И какие-то следы этих контейнеров достались советскому командованию после захвата территории Польши. Авторы книги «Тогда в Пенемюнде» утверждают, что «Советы в 50-х годах пустили этот проект в дело».

В буквальном смысле подводная буксировка, конечно, нонсенс. Только представьте связку из трех сигар, сопоставимую по Длине и водоизмещению с самой лодкой! Даже на реке непросто буксировать караван барж. А под водой — как всплывать и погружаться с такой гирляндой, как заставить ее удерживать нужную глубину? Наконец, обрыв коренного буксира означает потерю сразу всех ракет…

И все-таки немцы правы: в СССР не прошли мимо морского ракетного футляра. Трофейную идею реализовали вначале в сухопутном варианте — для подземных пусковых шахт РВСН, а затем и под водой. Если ракету нельзя буксировать за кормой, ее можно пристыковать к корпусу подлодки. В нужный момент шахты поворачиваются на 90 градусов и становятся вертикально. Именно такая компоновка — восемь пусковых установок комплекса Д-4 — первоначально планировалась на ПЛАРБ пр. 667. Как знать, если бы при демонстрации модели нового атомного ракетоносцы Н.С. Хрущеву шахты не заклинило, идею с определенно германскими корнями могли реализовать. Как собирались построить ракетно-ядерную мину — одиночную пусковую шахту. Ее предполагалось ставить на якорь вблизи побережья противника. Старт можно было назначить через несколько часов и Даже суток, чтобы подлодка-буксировщик могла заблаговременно уйти на безопасное расстояние. Советский Генштаб смутила лишь необратимость процесса. Доверять ядерный удар роботу сочли слишком рискованным.