Наследие викинга - Людмила Горбченко

   - Идите к Жаклин, она ждет. В замок никто не сунется, будь уверен, – и скрылась в лесу вместе со своими спутниками.

   Мы уселись на траву. Рядом лежал Тьери, он пришел в себя, но, связанный, не мог подняться и сесть.  Я разрезал его путы и он, потирая затекшие руки, сел возле меня. 

 - Они налетели внезапно, но даже если бы мы и знали об их приближении, то уже ничего не смогли бы сделать, – проговорил он, опустив голову. – Несчастный Тибальд, он даже не смог проведать своих родственников. А ему так хотел познакомить меня с ними. Что он теперь станет делать?

  - Может, он не захочет жить в вампирском виде и потребует убить себя? Ведь он так набожен. Как ты думаешь, Мишель, может быть, пока он не пришел в себя, сжечь его, как матросы сожгли своих друзей на том острове? Может, так будет милосерднее? – спросила Орианна.  Я в недоумении взглянул на нее.

   - Ты в своем уме? Что бы я сжег своего друга! Даже, если он будет умолять меня сделать это, я ни за что не соглашусь! Придумала, тоже мне – милосердие, – возмутился я на ее предложение. Потом встал и, подняв Тибальда на руки, понес его в сторону замка. Орианна, не желая отстать от меня, подхватила Тьери поперек туловища и побежала следом. Тьери, возмущенный  до глубины души таким  обращением, кричал и бился в ее руках. Но она не обращала на это никакого внимания. Устав от его криков, я остановился и, повернувшись к Орианне, бросил в ее сторону:

      - Милосердие – твой конек, не правда ли?

   -  Я не хотела тебя обидеть, просто вы, мужчины, чересчур чувствительны, вот я и подумала, что он будет сильно расстроен своим новым положением, – ответила мне Орианна, смутившись. 

   - Ага, так давай сжигать всех, кто будет чем-то расстроен! Я тоже сейчас сильно расстроен и, если ты не отпустишь меня, считай меня своим главным врагом! – вскричал Тьери. Он висел у нее в руках, как большой куль, не в силах вырваться и, дергая руками и ногами, старался пнуть ее.  В его голове проносились картины жутких сцен казни, которым он подверг бы Орианну, будь у него такая возможность.

     - Если хочешь быстрее добраться до дома, возьми его поудобней. У меня уже в ушах звенит от этих воплей. И он не шутит. Разве ты не боишься той мести, что он готовит для тебя? – спросил я, понимая, что и она видит, какие сцены проплывают в голове Тьери.

   - Он же милосерден, не чета мне – проговорила Орианна и, подбросив Тьери, перекинула через плечо. От такого возмутительного обращения, он только всхлипнул, не находя слов. 

   Через четыре дня, проведенных в гроте, Тибальд открыл глаза. Я сидел рядом и внимательно следил за ним. В его голове проплывали мысли, которые я еще мог уловить, но они уже были туманными и обрывистыми. Теперь я понял, как смогла прочесть мои мысли Мур, когда я так же, как теперь Тибальд, придя в себя, лежал на полу склепа. Видя меня рядом, Тибо внимательно всмотрелся в мое лицо – он вспоминал меня. Он еще не совсем отошел от беспамятства, и ему трудно было бороться с болью, которая разрывала тело на части. Я взял его руку и легко сжал ее: 

   - Потерпи, мой друг. Скоро все кончится, и тебе станет легче, – он снова потерял сознание.

   Когда рассудок полностью вернулся к Тибо, он, все еще не имея возможности пошевелиться, спросил:

     - Как вы спасли меня? Тьери жив или он тоже превращен?

  - Он в порядке, не волнуйся. Мы отбили его. У нас произошла схватка в лесу, далеко от замка. Ты отомщен, Тибальд, от банды де Дожье никого не осталось.

 - Вы вдвоем разгромили  целую кучу вампиров?! Но как?

  - У нас появились неожиданные союзники: девушка из клана де Дожье и два ее друга. Но как только кончилось сражение, они тут же исчезли, и я не успел ни отблагодарить их за помощь, ни расспросить ее. Она только настоятельно требует, чтобы мы отправились в леса провинции Овернь. Якобы там, в самой глуши, меня ждет некая Жаклин. Но я не уверен, что хочу этого. Ты знаешь, что для меня сейчас важнее всего найти способ вернуть Диану.

   - Овернь. Там глухие и опасные места. Это обиталище ведьм и призраков. Там, среди огромных чаш от кратеров вулканов, покрытых густыми непроходимыми лесами, водятся опасные люди и ужасные существа.  Может, там мы и отыщем этот способ?

  - Мне очень жаль, Тибо. Я не смог защитить тебя. Прости, если можешь, – прошептал я ему, чувствуя мучительные угрызения совести.

 -  Вы еще можете прочесть мои мысли? Тогда вы знаете, как я вам предан, и для меня ваша жизнь остается главной заботой, несмотря ни на что. Я теперь, как прежде, смогу всегда быть рядом с вами, господин Мишель, и надеюсь, что смогу быть вам полезен так же, как был полезен в человеческой жизни. Это, как ни странно, примиряет меня с потерей смертной и праведной жизни.

    Я смотрел на Тибальда, и в моем сердце закипали слезы благодарности. Мне, если честно признаться, очень не хватало моего верного и такого рассудительного друга, но то, как он легко принял свое новое естество, для меня стало неожиданностью.

    - Тибальд, для меня очень важно, что ты, как прежде верен и предан мне, но для меня остается загадкой, почему ты так легко смирился с потерей человеческой жизни. Разве тебя не пугает то, каким ты стал? Я, признаться, ничего не понимаю. Для меня быть вампиром – худшее, что может быть в жизни. Но ты так быстро примирился с этим. И Диана, она тоже просила меня, чтобы я забрал ее жизнь. Так не должно быть, это неправильно! Стать вампиром –  это все равно, что умереть! Для всех родных и знакомых ты умер. Тебя нет на этой земле. Разве это не пугает тебя? А то, что наши души теперь навеки прокляты? Разве это не повод  для уныния? Нам никогда не приблизиться к вечной жизни в раю. Это тоже для тебя не важно?

    - Конечно, важно. Но я уверен, что Господь справедливей, чем мы думаем, господин Мишель. Раз он допустил существование таких людей, как мы, то он знает, что делает. Разве мало среди людей убийц и преступников, недостойных жизни в раю? Посмотрите вокруг, сеньор: в нашем мире нет праведников! Мы все грешны, но с упованием обращаем свой взор к Его престолу в надежде на прощение. Как ребенок прибегает к отцу за помощью и рассчитывает на его мудрость и понимание, так и мы прибегаем к Отцу небесному в смутные для нас времена. Молим о пощаде и помощи. Неважно, кто вы, важно, какой вы, сударь. Можно жить человеком и быть кровожадным монстром, но можно быть вампиром и оставаться милосердным. Я понял это, глядя на вас, мой господин, и меня не пугает моя новая жизнь: так я смогу быть вам полезен. У меня нет другой жизни, я поклялся когда-то перед Господом, что вы для меня станете заботой всей моей жизни. Только так я смогу отплатить вашему отцу за его доброту. И я не нарушу своей клятвы. Вы своим добрым благородным сердцем доказываете, что и в таком существовании есть возможность оставаться верным Божьим заповедям.