Дневник Марины Мнишек - Автор Неизвестен

званием и внушал, чтобы она своего мужа (так он выразился), чудесно данного ей Богом, вела к соседской любви и дружбе для блага этого королевства, потому что, если тамошние люди (подлинные слова короля) прежде сохраняли с коронными землями согласие и доброе соседство, когда не были связаны с королевством никаким кровным союзом, то при этом союзе любовь и доброе соседство должны быть еще больше. Его королевское величество внушал ей, чтобы она не забывала, что воспитана в королевстве, что здесь Бог возвеличил ее настоящим достоинством, что здесь ее родители и близкие и дальние родственники, что она должна заботиться о сохранении доброго соседства между этими государствами и вести своего супруга, чтобы он своим дружелюбием, добрым соседством и готовностью оказывать услуги вознаграждал все то, что с любовью сделано ему нами, этим королевством и твоим отцом (слова короля). Король убеждал ее помнить приказания и наставления родителей, оказывать им должную честь, помнить Бога и жить в страхе Божием, так как за это ниспослано будет Божие благословение; своему потомству, если Бог даст ей его, чего король желал ей, убеждал внушать любовь к польским обычаям и вести его к хорошей дружбе с польским народом. Затем, сняв шапку, перекрестил ее, а она заплакала и опять с отцом упала к ногам его величества. То же она делала, подходя к королевне и королевичу. Посол внимательно слушал, когда король говорил к царице.

После этой церемонии Малогосский кастелян с Ваповским повели царицу к жене воеводы — ее матери. Там с ней прощалась королевна и делала ей прекрасные наставления. Король уехал во дворец. Когда король уехал, стали провожать посла, который по удалении царицы вышел в другую комнату; провожали его: Сендомирский воевода до кареты, а его друзья до самой квартиры посла; тут же были секретари короля, и посол ехал в королевской карете. Посол был доволен внимательностью к нему, но его дворяне не очень были довольны, потому что наши негодяи поотрезывали у них ножи, покрали у них лисьи шапки и две, кажется, шапочки, усаженные жемчугом, но посол приказал своим молчать. Некоторые из москвитян напились; за столом они ели очень грязно, хватали кушанья руками из блюд. Царица венчалась в белом алтабасовом, усаженном жемчугом и драгоценными камнями платье, очень дорогом; на голове у нее была небольшая корона, усыпанная очень дорогими каменьями. Дай Бог, чтобы это торжество послужило ко благу христианского общества и, в частности, нашего королевства.

На следующий день давали ответ послу. Канцлер Великого княжества Литовского ответил от имени короля, что радуется счастливому вступлению на престол великого князя Московского и обещал показывать, с своей стороны, расположенность к нему, а что касается союза против турок, то об этом король и царь будут вести дальнейшие переговоры. Посол заявил, что он находит оскорбительным, что его государя не называли царем, а только великим князем и государем. Я забыл сказать, что во время брачного пиршества его оскорбляло то, что во время танцев царица падала к ногам короля. На это ему ответили, что король — ее благодетель и что она — его подданная, пока находится в королевстве. Я забыл также сказать, что когда за столом посол не хотел есть и король послал к нему г. Воину спросить, почему он не ест, то он ответил, что холопу не следует есть с государями. Король вторично послал сказать ему, чтобы ел, потому что представляет собою лицо государя; он ответил: “Благодарю его королевское величество, что угощает меня во имя моего государя, но прошу дозволить мне не есть за столом столь великого государя короля Польского и ее величества Шведской королевны; я доволен и тем, что смотрю на дела (?) государя и короля Польского и государыни королевны Шведской”. Потом король пил к нему за здоровье его государя и четыре раза наполнял чашу, хотя всего-то вина в ней было едва четверть кварты. Посол пил и после, но мало и осторожно, часто поглядывая на невесту своего государя. Когда пили за здоровье царя или царицы, он вставал со стула и, как слуга, бил челом.

(Русская историческая библиотека. СПб., 1872. Т. 1. Стб. 51— 72).

№ 7

1605 г., декабря 3. — Из письма Нери Джиральди великому герцогу тосканскому о обручении Марины Мнишек.

<...> После последнего моего письма к г. кавалеру Винта совершилось здесь бракосочетание дочери Сендомирского палатина с большим великолепием и в присутствии шведского короля, шведского князя, сестры его, шведской инфанты, и многих сенаторов. Обмен брачных колец между невестой и московским послом (действующим от имени своего государя) совершал, по католическому обряду, г. краковский кардинал, архиепископ всего королевства. А так как дом краковского палатина Феликса Мнишка, занимаемый невестою, оказался слишком тесным для ее свиты, то взято было в наем еще два другие дома, находившиеся с ним рядом. Княжна Мнишек была убрана драгоценными камнями, каких я смело могу сказать, что нигде не видал; но более всего отличались жемчужные нитки, вплетенные в распущенные косы княжны (подобно тому как у нас распускают косы при обряде пострижения в монахини), составлявшие также корону на макушке ее красивой головки. Затем два сенатора ввели ее в столовую залу, а за ней шли шведская инфанта и дамы в платьях из золотой парчи с зеленою тканью и с богатыми ожерельями на шее; затем последовали жены и дочери вельмож. Стол, приготовленный для польского короля, был поставлен на возвышении и над ним висел балдахин. К обеду короля приглашены были король шведский с князем шведским и г. кардинал; также новобрачная княжна, шведская инфанта, г. нунций и московский посол, а за прочими столами находились сенаторы и дамы.

После первого блюда явились москвитяне из свиты их посла и каждый поднес молодой княжне богатый дар от имени своего государя. Первый нес подарок, который состоял из ларчика, наполненного жемчугом и драгоценными камнями; второй — изображение Пресвятой Девы <...>, обделанное наполовину золотом, с каменьями; после чего поднесли ей вызолоченного пеликана посредственной величины, такого же оленя и павлина (последний из чистого серебра), вызолоченный корабль порядочного размера со всеми его принадлежностями (того же металла и вызолоченный); два большие золотые кубка московской формы с множеством камней; глиняную чашу, украшенную золотом и каменьями, изящной работы, с крышею, на которой было изображение дракона; большое бюро, произведение немецкого или фламандского мастера, из черного дерева, с серебряными вызолоченными фигурами и с несколькими каменьями, внутри его были колеса со звоном, а наверху — слон с часами,