Путь эльдар: Омнибус - Энди Чемберс

Невдалеке послышался тихий женский голос.

— Отдыхай, не тревожься, ты в безопасности.

Что-то прикоснулось к его руке под одеялом, Колидаран открыл глаза и увидел целительницу, Нароами, которая стояла над ним. Она положила на него левую руку, а в правой держала амулет с четырьмя драгоценными камнями, похожими на алмазы. В сердце каждого самоцвета горела крошечная голубая звезда.

Они были в маленькой комнате — изолированной от экипажа, как заметил Колидаран — с одной кроватью и приземистым шкафчиком, увенчанным плитой, похожей на мрамор. На ней находилась стойка с множеством кристаллов разных размеров, цветов и форм, а рядом стоял поднос с медицинскими инструментами.

— Твое тело хорошо подчиняется воле, — сказала целительница. — У тебя сильный дух.

— Он закален долгим противостоянием врагу.

— И как ты себя чувствуешь?

Колидаран слегка пошевелился, разминая мышцы. В позвоночнике вспыхнула боль, и он скривился.

— Везде скованность, — произнес он, скрежеща зубами, — а спина как будто горит.

— Ты не так понял вопрос. Мне известны все недуги твоего тела. Физические травмы залечатся. Но твой дух, твои мысли — вот что я хочу понять. Как ты себя чувствуешь?

— Зачем тебе это?

Лоб Нароами слегка сморщился, нахмурившись в недоумении. Целительница была удивлена этим вопросом.

— Ткань можно сшить заново, переломы можно вправить, но ущерб, нанесенный духу, нельзя просто так восстановить. Если ты болен духом, то лечить тело бессмысленно.

— Типичная чепуха искусственного мира! Ты сама сказала, мой дух силен. Мне случалось переживать и худшее.

Нароами устремила долгий взгляд на Колидарана, и он презрительно усмехнулся над состраданием, которое наполнило ее глаза. Он твердо встретил ее взор.

— Мне не нужно твое сочувствие, а твоя жалость оскорбительна.

Нароами отвела взгляд, отвлекшись на кристаллическое устройство в своей руке. Она не подняла глаз, когда заговорила.

— Горечь — это ожидаемо. К тебе прикоснулась столь глубокая тьма, а ты не понимаешь, насколько велика опасность, грозящая тебе.

— Опасность? Было бы бессмысленно лечить меня, чтобы потом убить, даже жители искусственных миров не настолько глупы. Когда мое тело будет восстановлено, что ты собираешься делать?

— У меня нет никаких намерений касательно тебя. Как и у всех остальных. Ты смотришь на вселенную сквозь мрачную линзу, которая искажает твое восприятие, и видишь врагов, которых там нет.

— Экзарх, он сказал, что моя судьба будет принадлежать ему. У него есть намерение.

— Кенайнат, экзарх Скрытой Смерти. Он принес тебя ко мне нагим, как сейчас, и ничего не сказал ни о том, как ты к нему попал, ни о какой-либо заключенной вами сделке.

— Тогда его слова звенят от пустоты. Он обещал мне мир, а потом бросил.

— Он ничего не может для тебя сделать, когда ты такой, какой есть. Но теперь я понимаю, что он имел в виду. Как аспектный воин, ты можешь научиться контролировать гнев и ненависть, которые сейчас определяют тебя. Ты из Комморры, это понятно по твоей речи и поведению. Почему Кенайнат пощадил тебя, я не знаю, но дорогу к миру ты найдешь не под покровительством экзарха.

— Если я правильно понимаю, то жители искусственных миров удаляют из себя Кхаинов гнев в храмах аспектов. Мне казалось, Кенайнат собирается сделать то же самое со мной.

— Ты не можешь стать аспектным воином. Ты не готов.

— Уверяю тебя, в моих умениях не приходится сомневаться, и ты должна знать, что я уже убил многих врагов. Вся моя жизнь готовила меня к сражениям.

Опечаленная Нароами покачала головой. На миг она повернулась спиной к Колидарану, а когда снова обратила взгляд на него, черты ее лица стала жестче, лицо как окаменело.

— Ты проклят. Даже сейчас Великий Враг притязает на твой дух. Такой, как ты, никогда не сможет найти покой, пока его пожирают страх перед Той, что Жаждет, и голод, порожденный ее хваткой.

— Так что мне делать? Я здесь в плену?

— Тебя здесь удерживает не сила, но лишь обстоятельства. Мы возвращаемся на Алаиток, но ты волен уйти в любое время. Ничто тебе не препятствует. Но куда же ты пойдешь?

Колидаран несколько секунд поразмыслил над этим вопросом.

— Я не могу вернуться в Комморру, — сказал он, нахмурившись. — О моем положении в храме можно забыть, и я не собираюсь ползать на брюхе перед кабалами.

— Это стало бы прискорбной потерей возможности, которую предоставила тебе судьба. Чья бы рука ни направляла Кенайната, но он подарил тебе время, чтобы остановиться и задуматься, увидеть пути, которые легли перед тобой. Немудро было бы попросту вернуться к прежнему существованию.

— Судьба? — Колидаран жестоко рассмеялся. — Я скажу тебе, что значит судьба. Судьба — это каждый миг своей жизни стоять лицом к лицу со страхом, зная, что однажды настанет день, когда все поглотит рок. Не судьба определяет путь, которым я пойду, а лишь моя собственная воля.

— И что говорит тебе твоя воля?

— Есть и другие призвания для того, кто натренирован в искусстве битвы.

На лице Нароами появилось разочарование, граничащее с жалостью, которую она продемонстрировала ранее. Это лишило Колидарана бравады, из него как будто выпустили воздух. Он почувствовал себя пристыженным, хотя и не понимал, почему.

— Я сеятель смерти, а не целитель. Я убиваю, чтобы не быть убитым. Ты думаешь, все на твоем искусственном мире будут довольны моим присутствием? Меня будут избегать, может, и презирать, хотя твои сородичи часто утверждают, будто не ненавидят нас так, как мы ненавидим вас. Мой дух омыт кровью невинных, ты не сможешь его очистить. Ты не можешь изменить то, чем я являюсь.

— Ты прав, — Нароами улыбнулась и снова положила ладонь на руку Колидарана. Она слегка сжала ее. — Я ничего не могу сделать. А ты… ты имеешь власть быть всем, что пожелаешь, если сможешь избавиться от тьмы, которая наполняет тебя.

— И что ты сделаешь, чтобы освободить меня от поджидающего рока? Может, алаитокаи пошлют армии в Утробу Катастрофы, чтобы уничтожить ради меня Великого Врага? Так ты хочешь освободить меня?

— Ты всегда обращаешься к битвам, но ты мог бы подумать над альтернативой.

— Может быть, стать арлекином? Да, я бы мог навечно поклясться в верности Цегораху и надеяться, что Смеющийся Бог решит выхватить мой дух у Той, что Жаждет, когда придет время. Но увы, пою я плохо, а танцев не люблю.

Целительница переместила руку к серебряной цепочке подвески и вынула из-под мантии овальный камень рубинового цвета. Колидаран ощутил, как от драгоценности исходит ощущение тепла и защиты.