Багровая заря - Елена Грушковская

— Это я… Как вы там, ребята?

— Док?!

— Да, мои дорогие, это я… Умоляю вас, тише.

— Док, — сказал Каспар, — мне это мерещится, или это правда вы?

— Правда, правда, — послышался тихий, серебристый смех.

— Вы — здесь?! Как вы сюда…

— Ш-ш! — шикнула док. — У меня мало времени. Я вам кое-что принесла. Кто из вас чувствует себя хуже всех?

— Это Лира, — сказала Пандора.

— Она, она, — подтвердил Цезарь. — Нам всем хреново, док, но ей хуже всех, это точно.

— Она у нас уже в обморок падала, — сообщила я.

Было слышно, как док перемещалась к колодцу Лиры.

— Мадемуазель Лира, вы меня слышите? Это доктор.

— А?.. — ответил слабый, как будто сонный голос Лиры. — Док? Вы здесь? Это не сон?

— Мадемуазель Лира, я сейчас просуну вам в яму трубочку. Сосите, пока я не скажу «стоп». Так, вот она… Берите. Нашли?

— Угу… Угу.

— Теперь сосите, только умоляю вас, ни слова.

Около минуты царило молчание, только иногда до нас доносились причмокивающие звуки. Потом док сказала:

— Стоп, мадемуазель… Всё. Оставьте и вашим друзьям.

— Док… — умоляла Лира, — я прошу вас… Можно ещё?

— Нет, всё, — ответила док строго, но с оттенком ласки. — Ваши друзья тоже голодны.

— Да, док, вы правы… Ребята, это кайф. Сейчас и вам дадут пососать.

— Что ты там такое пила? — изнывал Каспар. — Док, что там у вас?

Док сказала:

— Два с половиной литра крови… По пол-литра на каждого. Больше пронести не смогла.

Каспар прохрипел:

— Док, родная вы наша!.. Дайте, дайте скорее!

— Возьмите, друг мой, только не выпивайте всё, оставьте другим.

Ещё одна мучительная минута. У нас с Цезарем и Пандорой урчало в животах, и мы с нетерпением ждали, когда к нам в колодцы спустится благословенная трубочка. Каспар напился, вернее, выпил свою долю, и док вынула трубочку из его колодца. Пандора запросила:

— Мне, док, мне!..

Док дала ей трубочку. Потом, переместившись к колодцам, где стояли Цезарь и я, спросила:

— Ну, кому?

Великодушный Цезарь сказал мне:

— Пей, милая. Пей досыта, а мне оставь пару глоточков.

Я приникла к трубочке. Это было наслаждение. Мне с каждым глотком становилось лучше, я чувствовала прилив сил, проходила усталость и головная боль. Однако я остановилась: нужно было оставить и Цезарю. Я, оторвав рот от трубочки, спросила:

— Там ещё достаточно?

Док ответила:

— Можете сделать ещё пару глотков.

Я отпила и сказала:

— Всё… Цезарь, остальное тебе.

— Давайте…

Цезарь выпил остатки. Док Гермиона, вытянув трубочку, проговорила тихо и нерешительно возле его ямы:

— Цезарь… Я хотела вам сказать… Я вам очень благодарна за ваше… гм, гм, за ваш благородный порыв, и мне очень жаль, что всё так кончилось для вас… Не знаю, как сказать…

Её голос совсем сошёл на шёпот и смолк. Из ямы послышался хрипловатый ласковый голос Цезаря:

— Родная, не говори ничего. Если можешь, протяни сюда свои губки, моя сеньорита, а я как-нибудь дотянусь.

После секундного молчания док Гермиона ответила со звенящими в голосе, как кристаллы льда, нотками:

— По-моему, это немного слишком. Если вы думаете, что вам теперь всё можно, то вы ошибаетесь.

Она ушла, а Цезарь со стоном поник в своей яме. Каспар посмеивался:

— Что, норовистая попалась сеньорита?

— Да уж, с ней так нельзя, — вздохнул Цезарь.

— Что, получил щелчок по носу, герой-любовник? — не унимался Каспар. — Ты-то, наверно, привык, что девчонки сами тебе на шею вешаются, а? Ты их как орешки разгрызал, а эта не по зубам оказалась!

— Да если бы она была такая доступная, я бы к ней не смог так относиться, как я к ней отношусь, — прорычал в ответ Цезарь. — И всё равно эта сеньорита будет моя. Или она, или никто.

Срок нашего наказания был уже на исходе, когда однажды дверь моей камеры в изоляторе открылась, и я, жмурясь от яркого света, бившего мне в глаза, услышала:

— К тебе посетители, номер двадцать семь. Видно, важные персоны, потому что начальник тюрьмы велел тебя из изолятора достать, покормить, помыть и приодеть. На выход!

Я, пошатываясь, вышла.

— Ребята, — сказала я, обращаясь к четырём закрытым камерам. — Я посмотрю, кто там ко мне пришёл, и вернусь.

— Ладно, давай, — послышался голос Цезаря.

Я шикарно помылась горячей водой. Своим поведением я вряд ли заслужила свидания, но, видимо, это действительно были важные персоны, раз ради них меня вытащили из изолятора и старались придать мне божеский вид. Но кому я ещё могла быть нужна? А меня уже ждала одежда, вся с иголочки: штаны и куртка, как только что из-под швейной машины и гладильного пресса, новёхонькие сапоги, носочки. Вид этих беленьких носочков так меня поразил, что я долго смотрела на вещи, не веря, что всё это — мне.

— Одеваться, — услышала я суровый приказ. — Живо! Ещё надо перекусить. Посетители ждут.

Я торопливо оделась. Сидя на скамейке, я натянула на ноги эти беленькие носочки, привычным движением обтянула штанины вокруг голеней и всунула ноги в сапоги. Они были точно моего размера, но мне с непривычки казалось, что они были тесноваты: те, что я носила, были на два размера больше. Встав, я прищёлкнула каблуками новых сапог, оправила куртку. Мне казалось, что я выгляжу как никогда хорошо. На самом же деле это была та же арестантская форма, только новая.

Мне дали стакан с тёплой густой жидкостью, запах которой моментально свёл меня с ума. Человеческая кровь! Разумеется, это могло только раздразнить аппетит. Чтобы нормально утолить голод, мне был нужен по меньшей мере литр, полтора — уже роскошь, а два — это чтобы объесться до отупения.

— Для поддержки штанов, — усмехнулся надзиратель, протягивая мне стакан. — Приказ босса.

Мне захорошело от этого стакана, как вам может захорошеть от стакана водки. Слегка пьяная, вся с ног до головы чистая, одетая во всё новое, я вошла в кабинет босса, где, как мне сказали, меня ждали посетители. Хмель от стакана крови затуманил мне мозги, и я даже толком не рассмотрела, кто это был — кажется, мужчина и женщина. Здесь же был и босс. По привычке я щёлкнула каблуками и вытянулась. Каблуки были новые, не стоптанные, даже подкованные, и щелчок получился отменный. Глядя в пустое пространство поверх голов посетителей и главного, я отрапортовала:

— Заключённая номер двадцать семь, Аврора Магнус, по вашему приказу явилась.

Ответом мне было молчание. Потом я услышала голос босса:

— Ну, вот, я исполнил вашу просьбу. Комнаты для свиданий у нас не предусмотрено, так что предоставляю для этой цели свой кабинет. Он в вашем распоряжении на один час. Я вас оставляю.